Мальчишки прогундели что-то приветственное. Девочки подошли ближе, надеясь узнать подробности. Но тут прозвенел звонок, и все медленно пошли к своим партам.

– Садись со мной. – Аня повела Свету к последней в среднем ряду парте.

На следующей перемене Аня решительно увела новенькую из класса.

– Пойдем отсюда, а то здесь нам не дадут спокойно поболтать, – объяснила она по дороге, кинув на ходу остальным девочкам: – За нами не ходить. Я потом все, что надо, вам расскажу.

Устроившись на подоконнике в женском туалете, Аня приготовилась слушать.

– Ну, как там? Берлинскую стену видела? В Западный Берлин часто ездила? Есть ли симпатичные мальчики среди немцев? Ты с кем-нибудь дружила из них? А в школу немецкую ходила? Хорошо там? Концерты, дискотеки? На Scorpions часто ходила? Обожаю их! Ну давай, колись, быстрее!

– Стену видела, и когда она еще целая была и потом, после того как ее разрушили. В западный Берлин нам нельзя было. Мы же военные. Ездили в восточный Берлин и в Потсдам. С немцами почти не общалась. По этой же причине. Мы учились в русской школе. С нашего городка автобусы ходили до школы, сразу после уроков они же нас отвозили домой, так что погулять после школы… – Свете на подоконнике места не хватило, она стояла перед Аней и рассказывала, словно отвечала урок.

– Все понятно с тобой, – перебила ее Аня, – отец военный, еще небось, какой-нибудь кэгэбешник. Никуда нельзя ездить, ни с кем из иностранцев нельзя общаться. Скукота полнейшая. И смысл, что жила за границей?

– Почему же, там совсем не скучно было. В клуб наш, бывало, немцы приезжали с выступлениями. А еще в Потсдаме, в доме офицеров концерты устраивали. Однажды на двадцать третье февраля моя мама там песню спела.

– Какую?

– Прости? – не поняла Света.

– Песню какую мама спела?

– Про фронтовую медсестру.

– Действительно, какую еще песню петь в доме офицеров? Не Агузарову же. – Аня усмехнулась и отвернулась к окну.

– Вот, вспомнила еще интересный случай. Как-то мы ездили в Берлин, уже после разрушения стены. От нее все еще большие куски оставались. Мы кувалдой помогали ее разрушать.

– Вы что, кувалду с собой из дома тащили? – Аня повернулась к Свете, удивленно подняв брови.

– Зачем? Там народ был с инструментами, мы у них попросили. У меня фото есть, где я с кувалдой выглядываю из дыры в берлинской стене. Даже несколько камешков взяли себе на память. Так волнительно было и весело!

– Представляю. Я бы там померла от веселья! – сказала Аня, снова отвернувшись. – Ну ладно, пойдем, сейчас звонок будет.

После уроков класс решил пойти на море, купальники и шорты у всех лежали в портфелях.

– Ты пойдешь с нами? – спросила Аня у Светы.

– Я ничего не взяла с собой.

– Вот балда! Мы же у моря живем, купальник надо при себе всегда иметь! Когда жарко, естественно.

Света виновато пожала плечами.

– Ладно, мы завтра тоже пойдем. Не забудь взять.

Пока они разговаривали, почти все ребята вышли из класса. Осталось только двое мальчишек. Один невысокий, с черными в мелкие кучери волосами, чем-то похожий на Леонсио из «Рабыни Изауры». Второй с темно-русыми, немного растрепанными волнистыми волосами и белозубой улыбкой. Света его еще на линейке выделила из всех остальных, он напоминал ей Есенина. Как оказалось, мальчики ждали Аню.

– Степа, долго тебя ждать? – спросил, лениво зевнув, белозубый.

– Уже иду, Санек, просто с новенькой заболталась.

– А кто это? – набравшись храбрости, тихо спросила Света у Ани.

– Тот, что пониже – Алик Тулян, второй красавчик – Саша Матюхин, – сказала Аня, а посмотрев на Свету, добавила: – Он мой!

– Да я ничего, просто так спросила. – Света опустила взгляд и покраснела.

– Ну-ну, смотри. Чао-какао, бэйби!

Аня взяла Сашу под руку и вышла из класса.

– Ты идешь на море? – спросил Алик у Светы.

– Нет, я завтра.

– Ну ладно, тогда пока!

Дома было тихо, Света решила, что мама отдыхает. Заглянула в гостиную, но мама не спала. Она кругами ходила по комнате, обхватив себя руками.

– Мамуль?

– Для чего, скажи, вот для чего?

– Что «для чего»?

– Для чего мы тащили из Германии все это барахло. – Она стукнула кулаком по мебельному гарнитуру из темного дерева. – Чертову стенку, диван идиотский, ковры («это же настоящая шерсть!»), даже пальма эта дурацкая и та оклемалась после переезда… А, совсем забыла, еще же магнитофон Siemens и телевизор, куда же без него!

– Мам, успокойся, пожалуйста!

– Как радовались, что бытовую технику не надо покупать! – Мама, не слушая, побежала в кухню. – Этот холодильник перли, микроволновую печь, даже тостер с фритюрницей. Ничего не сломалось при переезде, все прекрасно работает. Немецкое качество на века! Вот скажи, для чего все это? – Только сейчас она посмотрела на Свету, глаза ее были сухие и красные от бессонной ночи.

– Чтобы жить.

– Жить? – Мама истерично засмеялась. – А кому? Где? Папы нет, страна разваливается. Что с нами будет? Папа бросил нас! Жить… Как теперь жить?

– Мамуль, все образуется. Мы с тобой сильные. Потихонечку справимся. Папа не бросил нас, просто так получилось. – Света осторожно обняла маму за плечи и повела из кухни. – Вот, полежи, ты устала, уже несколько дней не спишь. Я слышу, как ты ночами по комнате ходишь. Тебе нужно отдохнуть.

Света накрыла маму пледом и села с краю на диване.

– Поспи, отдохни, – тихо приговаривала Света, гладя маму по спине.

Через несколько минут глаза мамы закрылись и послышалось ровное дыхание. Света вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.

<2 сентября 1991г.>

Познакомилась с новым классом. Ребята, вроде, хорошие, веселые. Подружилась с одной девочкой. Зовут Аня, она похожа на русскую красавицу из сказки: у нее длинная коса до пояса и серо-голубые глаза. А еще в классе есть мальчик, похожий на Есенина. Как увидела его, даже сердце екнуло. Но он дружит с Аней, так что… Как не хватает папы! С ним можно было бы обсудить…

На следующий день Света, приветливо улыбаясь, села за парту рядом с Аней.

– Привет! Я сегодня взяла с собой купальник.

– Супер. Только у меня «дела» начались, поэтому поход на море отменяется.

– А другие как же?

– Другие может и пойдут, не знаю. Ты с ними хочешь?

– Нет, я лучше с тобой.

– Тогда на следующей неделе.

– Вода не станет уже холодной?

– Бархатный сезон в самом разгаре. А бздыхи в октябре или даже ноябре умудряются купаться.

– Ой, а кто это?

– Приезжие, конечно! – Аня задумчиво посмотрела на передние парты. – Слушай, а как у тебя со зрением?

– Нормально. А что?

– Просто я подумала, ты маленького роста, и с этой парты тебе плохо будет видно доску. Вон, садись на первую парту с Леной Поповой, у нее как раз свободно.

– Мне и здесь все хорошо видно.

– Это пока. А потом как начнут на доске писать, так фиг разберешь. У меня и то еле-еле получается. Иди, давай я тебе помогу все перенести.

Аня схватила учебники и отнесла их на первую парту.

– Смотри как замечательно все видно. Будешь сидеть прямо напротив доски. Можешь не благодарить меня.

Лена Попова что-то писала, низко нагнувшись над тетрадью. Падающие на стол учебники заставили ее отложить ручку и удивленно посмотреть на одноклассниц через толстые стекла очков.

– Лен, я тебе тут соседку нашла. Вы как раз очень подходите друг другу.

– Привет, ты не против, если я с тобой буду сидеть, – немного стесняясь спросила Света.

– Как хочешь, – Лена пожала плечами. – Только сразу предупреждаю: списывать я никому не даю!

– Я и не…

– Вот и славно, вы обязательно подружитесь, – Аня довольно похлопала девочек по спинам и пошла к себе за парту.

<4 сентября 1991г.>