Можно только представить, какое сказочное зрелище открывалось глазам бесчисленного множества отдыхающих вечером, когда изрядно потрудившееся за день светило, устало опускалось на ночлег за горные кручи, расположенные на другом берегу Иссык-Куля. Озарив напоследок засыпающий мир багряной вспышкой, делая все вокруг нереальным, неземным, словно пришедшим сюда из иного мира. И в эти несколько волшебных, закатных минут, в голову лезли самые невероятные мысли. Стоило лишь на мгновение зажмурить глаза, как в голове всплывали легенды о Лох-Несском чудовище, живущем за тысячи миль отсюда, о прочих невероятных существах, возможно доживших до нынешних дней. В таком сказочном и невероятном месте должны, просто обязаны водиться не менее невероятные существа, которых нет нигде в мире. И быть может, им и принадлежала бы честь их открытия, если бы неугомонный старичок автобус, остановился передохнуть на ночь у голубой водной глади. Окунувшись в прохладу вод, охладив в глубинах озера свое горячее, стальное сердце.

Но, увы, не суждено им было полюбоваться красотами погружающегося в сон заповедного озера Иссык-Куль, жемчужины и гордости Киргизии. Автобус, деловито жужжа, увозил их все дальше, и ему не было никакого дела до красот, раскинувшихся по сторонам. А может, и было ему до них дело, когда-то давным-давно, в прошлом, но красоты приелись, примелькались, стали чем-то обыденным, на что перестаешь со временем обращать внимание.

Басовито гудя, автобус мчался по ровной, асфальтовой дороге, лежащей вдоль красавца озера, облепленного бесчисленными корпусами санаториев, пансионатов и домов отдыха, в которых отдыхали простые люди советской страны, съехавшиеся сюда со всех уголков необъятной державы. По другую сторону дороги, в паре метров от границы серого, прокаленного солнцем асфальта, росли зеленые насаждения. Подобных насаждений им встречалось превеликое множество и в центральной части России, и в родных краях. Высаживались они не ради чьей-то прихоти, или большой любви к природе. Они призваны были защищать дорогу от пыли, песка и прочего мусора принесенного издалека, который оседал в своеобразном зеленом фильтре. Помимо защиты от песка и пыли, зеленые насаждения корнями прочно удерживали на месте грунт по краям дороги, препятствуя ее разрушению и осыпанию.

Везде, в любом уголке страны, зеленые насаждения играли одинаковую роль. Отличие было в другом. Если все видимые ранее живые фильтры состояли из обычных деревьев и ничем не примечательного кустарника, то здесь все было иначе. И деревья здесь были необыкновенными, и расположившийся меж них кустарник, был не прост. И дело не в том, что они были какие-то экзотические. Как раз наоборот, они были очень известны, и узнаваемы. Яблоневый лес, раскинувшийся вдоль дороги на многие километры. На яблоневых ветвях красовались налитые соком, восхитительно прекрасные и такие манящие плоды. Ветви согнулись под тяжестью, не имея возможности стоять гордо расправившись. То же самое можно было сказать и о кустарнике, который оказался вишневым при ближайшем рассмотрении. Он был усыпан крупными, кроваво- красными ягодами, при одном взгляде на которые, рот наполнялся тягучей слюной.

Их заинтересованные взгляды на раскинувшееся снаружи великолепие, не могли остаться незамеченными. Вперившиеся в яблочно-вишневое изобилие глаза парней, не имевших в своем рационе последние несколько дней ничего, кроме опостылевших каш и сухарей, не заметить было трудно. Уловив всеобщий настрой, сопровождающий офицер, решил сделать ребятам подарок, устроить им напоследок, праздник живота. Подобного изобилия фруктов, а это он знал наверняка, им вряд ли придется увидеть ближайшие пару лет.

По команде старшего, автобус остановился, распахнув двери, приглашая желающих выйти и освежиться. Данных офицером 15 минут, хватило оправиться, покурить и набрать целую гору ароматных яблок, успеть заглотить пару пригоршней спелой вишни.

Дальнейший путь был более веселым. И чем больше парни поглощали набранных во время остановки витаминов, тем оживленнее они становились. Весь их путь, от места остановки до ворот части, куда они прибыли по прошествии нескольких часов, можно было проследить по яблочным огрызкам, устлавшим дорогу. Но едва скрипнули ворота части и солдатики на КПП открыли доступ внутрь, веселье и напускная бравада, покинули новобранцев. А когда автобус остановился, распахнув двери, и прозвучала команда строиться, остатки былого веселья, испарились бесследно.

Сопровождающий офицер, посовещавшись о чем-то с пришедшими встречать транспорт с молодым пополнением прапорщиками, передал ребят на их попечение и удалился в неизвестном направлении. Один из прапорщиков оказался старшиной учебного пункта, где им предстояло провести ближайшие два-три месяца. Второй был начальником склада, где им предстояло одеться, сменить гражданский разнобой, на казенное однообразие.

Построив ребят, прапора повели их первым делом в баню, чтобы смыть грязь вольной жизни, привести головы в должный порядок, а также избавиться от гражданского барахла, сменив его на военную форму. В бане их уже ждали. Банщик, парикмахер, каптер, все из числа солдат срочной службы. Они чувствовали себя бывалыми людьми и держались, подчеркнуто высокомерно перед новичками, у которых все впереди. При подходе к бане, было замечено еще несколько лиц облаченных в военную форму, пристально разглядывающих новобранцев, словно оценивая их прикид. Заметив прапоров, сопровождающих бредущую вразнобой колонну, наблюдатели в форме поспешно ретировались, но как показало время, недалеко и ненадолго. Пропустив в баню последнего из будущих защитников родины, они шустро скользнули за ними внутрь.

Впереди ребят ожидало множество различных процедур. Сперва опорожнялись рюкзаки и мешки, на предмет удаления из оных посторонних вещей, которые больше не пригодятся. А не понадобиться могли в первую очередь продукты, которых оставалось изрядное количество. И полетели на пол жестяные банки с кашами, пакеты с сахаром и чаем, хрустящие пачки галет и прочий съедобный мусор, которого было в избытке в полученных на сборном пункте пайках. Чем больше опорожнялось солдат, тем солиднее становилась наваленная на пол, гора снеди. Чем выше становилась куча продуктов, тем ярче блестели глаза каптера, в предвкушении поживы. А новобранцы все шли, и с каждым новым человеком продуктовая гора росла вверх и вширь, грозя рухнуть вниз, погребя под кучей снеди довольно потирающего руки, каптера.