Впрочем, вскоре стал очевиден и промежуточный успех в достижении основной цели. Вестницей же его стала, как легко догадаться, Кая, сообщившая, что к нам идут.

— Отлично! — обрадовался я, наконец отрываясь от своего занятия. — Сколько и откуда?

— Нам хватит, — тон Кайары вдруг сделался мрачным. — И если вкратце, то отовсюду. Нас отрезали.

Где-то с секунду я молча постоял, переваривая услышанное, затем издал сдавленное междометие, созвучное с одним из обозначений продажного человека — и вновь принялся лупить по полу, удвоив и темп, и силу.

— Серьёзно? — удивилась Кая. Я не ответил — как бы, занят был, и настолько что даже думать было особо некогда. Но так — да, это было серьёзно. Я просто из всех вариантов выбрал тот, в котором шансы на выживание не были нулевыми.

Очень скоро однообразная долбёжка стала мне надоедать, да и руки, даже с поправкой на навык, уже несколько подустали. И тогда я заорал. Чисто чтобы накрутить себя психологически, поскольку останавливаться сейчас уж точно было нельзя. Не к месту мелькнула мысль, что теперь я уж точно выгляжу, как анимешный персонаж — но надолго она не задержалась, будучи вытесненной всё тем же ором. Своих рук я почти не видел, каменные осколки летели во все стороны, будто шрапнель. Сознание моё при этом было пустым, как кухонный разговор о политике, и лишь изредка в него прорывались предупреждающие окрики Каи, что враги уже близко, уже в одном зале с нами, уже заносят оружие…

Пол не выдержал, когда я боковым зрением уже видел ноги стоящего рядом голема. Уж не знаю, как это вышло — или у меня на стрессе случился прилив сил, или мне невероятно повезло угодить в какой-то пропущенный строителями дефект. Как бы там ни было, я провалился, и, мгновение побыв в невесомости, грохнулся на точно такой же каменный пол, что только что был мной изувечен. Да ещё и сверху камнем по плечу получил, прямо как будто при падении недостаточно ударился. Это я, впрочем, несправедлив — камень мог оказаться не один, кроме того, он мог угодить мне по голове или по позвоночнику. С фатальными, разумеется, последствиями, прямо как у бидонов вокруг меня, как раз камнепадом и побитых. В общем, мне ещё повезло, грех было жаловаться. Правда, конкретно в тот момент на все эти разумные умозаключения мне было решительно наплевать.

Вот до чего мне дело было в достаточной степени, чтобы отвлечься от жалости к себе, так это до окружающей обстановки. А то как-то обидно было бы, спасшись от одной напасти, тут же быть мимоходом зарезанным. Движимый такими вот мотивами, я наскоро оглянулся.

С первого взгляда было ясно, что хотя бы комнатой я не ошибся. Ядро было здесь. Оно левитировало на вершине приземистой уменьшенной копии зиккурата в ореоле каких-то мистических энергий и щедро источало мягкий зеленоватый свет. Кстати, я изначально ожидал, что оно будет всё же покрупнее теннисного мяча. Но и разочарования на этот счёт не испытал, мелкое — ну и пусть, тем проще стащить. Что, стоило заметить, сейчас было особенно актуально. Ядро не было здесь единственным источником света. По ту сторону зиккурата травянистое сияние было щедро разбавлено уже знакомым мне рыжим пламенем от зажигательного болта. И там же в обилии суетились големы, меж которых то и дело возникала фигура в плаще, лихо размахивавшая полуторником.

Со всей очевидностью, план сработал далеко не в полной мере, и прорваться к ядру Локрин так и не успел. Поправка: и не успевал. Как бы здорово он не отбивался, големы всё же довольно успешно оттесняли его подальше от своего начальства, и предпосылок к изменению такой динамики я навскидку не обнаружил. Кроме одной, которой сам же и являлся. Потому я собрался было включить форсаж по направлению к ядру…

И не смог. Только что исполненный акт вандализма не прошёл для меня даром, так что теперь я был на нуле. Причём, неслабо побитый и посреди сражения. Последнее тут же проявилось, когда лишь своевременный предупреждающий крик Кайары позволил мне с грехом пополам увернуться от падавшего сверху клинка.

Откатившись в сторону, я подхватил с пола меч придавленного камнем голема и вскочил на ноги. От кулаков сейчас особого толку не было, а в фехтовании я хотя бы успел немного поупражняться, прежде чем открыл в себе класс. Эта практика меня и выручила, когда бидон попробовал достать меня вторым ударом, но напоролся на вполне качественно поставленный блок. После которого я, решив не закапывать себя в глухой обороне, от локтя рубанул наискось. И даже сам удивился, когда удар прошёл. Но тут проявилась разница между битьём конструктов с навыками и без оных. Человеку после такого добавки уже явно бы не потребовалось, однако, голем лишь отшатнулся, отделавшись глубокой, но не летальной царапиной на корпусе. Следующий же мой удар металлическая сволочь уже вполне успешно отразила.

Досадно было до жути. Но отвлекаться на свои печали я сейчас попросту не имел права, и потому обрушил на голема серию быстрых ударов, стремясь не столько достать его, сколько помешать ударить в ответ. Это мне, в целом, удалось, не иначе, этот бидон со мной свалился и головой ударился. Только я был явно не в том состоянии, чтобы долго вывозить настолько интенсивную рубку, так что очень скоро мои руки начали деревенеть.

— Слева в голову, — вдруг подсказала мне Кая. — Сейчас!

Я с готовностью повиновался, хоть для этого из того положения, в котором я был, мне и пришлось особо хитро вывернуться. Но оно того стоило — удар снова прошёл. И снова голем отказался подыхать, лишь качнулся сильнее прежнего. Отчего я уже конкретно психанул и пинком отправил его на пол. После чего сорвал с пояса последнее зелье, зубами выдернул пробку и залпом осушил всю пробирку. Голем попробовал воспользоваться тем, что я не спешу его добивать, и, подскочив на ноги, бросился в атаку. Но было уже поздно. Выпустив из рук меч, я качнулся в сторону, уходя от выпада, и правым хуком упокоил конструкта окончательно.

Накатившее на меня состояние можно было, сильно преуменьшив, назвать эйфорическим. Мои силы снова были со мной, и от этого я ощущал себя буквально королём мира. Даже не так — я был в восторге, что выгрыз их, сам, без всяких там бонусов. Я заслужил эти силы, стал их подлинным хозяином по праву завоевателя. И теперь мне не терпелось применить их по ещё многочисленным врагам. Однако, прежде нужно было закончить одно важное дело.

Переместившись ветровой поступью на вершину зиккурата, я схватился за ядро, и, преодолев сопротивление окружавшего его поля, сдёрнул чёртов мячик с постамента. Зелёное сияние тут же угасло, и бывшие в зале големы застыли. Лишь на долю секунды, по истечению которой они снова ринулись в бой. Но теперь с координацией их атак стало совсем плохо. Её, можно сказать, больше и не было. Бестолковые бидоны просто лезли толпой, наплевав на тактику и активно мешая друг другу. Увидев это, я расхохотался. Без суеты убрал дезактивированное ядро в рюкзак. И лишь затем бросился в бой.

Даже без чуткого управления, осуществлявшегося мудрым каменным шариком, големы драться умели. Но теперь они были автономны, так что, как минимум, не могли узнать, где меня видели их товарищи. Именно потому мне удалось застать их врасплох, и, бодро орудуя кулаками, пробиться через толпу к Локрину. Тот вблизи выглядел немного помятым и сильно утомлённым. Однако, голова у него ещё варила, и подстроиться под появление союзника он смог. А дальше, извините, вышло пафосно. Мы встали спиной к спине, аки герои какого-нибудь боевика, и принялись методично перемалывать лезущие на нас вражеские орды.

Ладно, насчёт орд — это я загнул. Боеспособных големов в зале ядра на тот момент оставалась примерно дюжина. По шесть штук на брата. Или, учитывая, что из воинства бидоны стали просто толпой, по шесть ударов с каждого. Немудрено, что закончились они очень быстро. Признаюсь, мне как-то даже показалось мало. Однако, это уже была явно придурь, так что зародившегося во мне боевого маньяка я усилием воли выключил.