Нажав кнопку «-1», чтобы попасть на подземную парковку, она устало прислонилась спиной к стенке под звук закрывающихся дверей и закрыла глаза, мечтая, как дома скинет всё и залезет в ванну, чтобы хоть на час обо всём забыть. Потом выпьет пару таблеток снотворного и хорошенько выспится. И только потом подумает о том, что же делать дальше с работой, с квартирой, за которую теперь неизвестно как платить, и вообще со всей своей жизнью.

А лифт всё гудел и гудел и бесконечный день всё не желал заканчиваться. Открыв глаза, Оля ужаснулась, огоньки над кнопками этажей выплясывали безумный танец, складываясь в непонятные знаки. По ощущениям, с момента, как она вошла, прошло уже несколько минут. Скоростной лифт с десятого этажа явно не может столько ехать. Кнопка вызова лифтёра, по-видимому, не работала, как и все остальные кнопки, которые Ольга в панике начала поочерёдно нажимать.

По спине пробежал холодок и в голову полезли одновременно все когда-либо слышанные истории, как лифты падали в шахты вместе с находящимися в них людьми. От липкого страха перехватывало дыхание. Только перепуганная девушка решила, что пора переходить к полноценной истерике, как кабина остановилась, двери разъехались и она со вздохом облегчения в обнимку с коробкой вылетела в сырую подвальную прохладу. Судя по звуку за спиной, двери лифта почти сразу закрылись, перекрывая единственный, как оказалось, источник света.

Лишь после этого Оля начала оглядываться, пытаясь оценить обстановку. Глаза постепенно привыкали к темноте, из сумрака начали проступать очертания масштабного помещения с каменным полом и сводчатыми потолками, поддерживаемыми массивными колонными. В чем Ольга была абсолютно уверена, так это в том, что окружающее пространство не имеет никакого отношения к подземной офисной парковке. Вдобавок ко всему, хватившись сумки в поисках телефона, Оля обнаружила, что та, по-видимому, осталась в лифте.

А главный сюрприз ждал, когда стало ясно, что на месте двери лифта, на котором она прибыла, находится высоченная кованная дверь, за которой открывается ведущая наверх крутая лестница. Несколько раз пройдя туда-обратно сквозь дверной проем, но так и не обнаружив никаких признаков лифта, Оля твёрдо уверилась в том, что либо окончательно и бесповоротно свихнулась, либо лежит где-то без сознания, а мозг развлекает её напоследок такими вот извращёнными историями.

Но наяву или во сне, а подвальная сырость начала постепенно наползать на голые девичьи ноги, обутые в лёгкие босоножки. Заледеневшие кончик носа и пальцы, вцепившиеся в коробку, тоже давно сигнализировали о необходимости перемещения в более тёплое и сухое место. Потоптавшись в нерешительности на первой ступеньке лестницы, Оля со вздохом решила начать подъём. Путь наверх, хоть и довольно долгий, оказался не сказать чтобы сильно утомительным и привел в длинный коридор, подходящий больше всего древнему замку. Так Ольга решила, разглядывая каменные стены, закопченный потолок и торчащие из каменных стен факелы, часть из которых продолжала чадить, давая скупой свет.

Пройдя до конца странный коридор, за поворотом она обнаружила другой, покороче. Этот вид имел значительно более современный и совершенно не сочетался с ранее увиденными помещениями, стилистикой оформления напоминая скорее лаконичную суровость сталинского ампира. Второй коридор также перешел в следующий, тот уперся в лестницу, которая снова привела в коридор. Какие-то коридоры были бесконечно прямыми и длинными, другие, тёмные и узкие, резко и хаотично поворачивали то в одну сторону, то в другую каждые несколько метров. Одно было в них неизменно – все встречающиеся редкие двери были заперты и узнать, что за ними находится, не представлялось никакой возможности. Олин мозг еще с подвала погрузился в нирвану и отказывался подвергать происходящее хоть какому-то анализу. Ей оставалось лишь констатировать очевидное: коридор, еще коридор, лестница и снова коридор. Хотелось как герой старого советского фильма сесть на пол и, возведя руки к потолку, кричать: «Кто так строит, ну кто так строит?», однако она на чистом упрямстве продолжала исследовать это фантастическое пространство, которое никак не могло существовать.

Наконец, одна из дверей в очередном коридоре поддалась. За ней оказалась тускло освещённая небольшая комната с зарешеченным узким окном и единственным брошенным на пол матрасом, на который измученная путешественница со стоном опустилась, скинув обувь. Она устроилась на матрасе сидя, прислонившись спиной к стене и вытянув многострадальные ноги, и мгновенно отключилась.

Проснулась Оля от яркого солнечного света, пробившегося сквозь закрытые веки, и сначала, ещё балансируя между сном и реальностью, искренне удивилась тому, что спит сидя. Но, когда через несколько секунд активизировавшийся мозг услужливо подкинул в деталях всю информацию о вчерашних событиях, место удивления занял страх и, как ни странно, любопытство.

«Ну со страхом всё понятно, – рассуждала Оля, пытаясь глубоко дышать, как учили на занятиях по йоге, чтобы привести в порядок скачущие мысли, – нет ни одного логичного объяснения происходящему, а неизвестность всегда пугает. Да и, в принципе, с любопытством тогда тоже. И страшно, и страшно интересно».

Размышления прервало мощное урчание живота. Оля попыталась вспомнить, когда же ела в последний раз, повспоминала-повспоминала, не вспомнила, махнула рукой и легко поднялась с матраса. Очень хотелось пить, есть, а больше всего хотелось жить. Перехватив поудобней коробку, она толкнула легко поддавшуюся дверь и совершенно неожиданно вместо вчерашнего коридора вылетела на залитую солнцем деревянную веранду. За накрытым кружевной скатертью круглым столом, вытянув длинные ноги, сидел прекрасный как греческий бог златокудрый юноша, облачённый в белую футболку и джинсы, и прихлёбывал что-то из дымящейся чашки.

– Доброе утро, – сказал он, – долго спишь, хотел уже идти тебя будить.

За его спиной открывался пейзаж, напоминавший кадры из рекламы молочного шоколада. Радовала глаз своей сочностью изумрудная травка с вкраплениями мелких ярких цветов, над которыми порхали разноцветные бабочки. Уютный дворик ограждал плетень. За ним раскинулся цветущий луг, а ближе к горизонту темнел лесок. Солнце явно недавно поднялось над горизонтом, поскольку всё вокруг дышало свежестью и поблёскивало капельками росы.

Оля перевела ошалевший взгляд обратно на красавчика, оценила выжидательное выражение на скульптурно выточенном лице и решила, что нужно что-то ответить, несколько раз открыла и закрыла рот, так ничего не придумала, поэтому просто присела за стол на свободный стул.

– Чаю? – гостеприимно по-хозяйски поинтересовался юноша. Не услышав возражений, он налил из симпатичного пузатого сосуда напиток, источающий запахи неизвестных трав, и пододвинул к гостье вазочку с печеньем. Оля осторожно взяла на пробу одно печенье, надкусила и сразу же потянулась за вторым. Некоторое время тишина пасторальной картинки прерывалась только хрустом печенья. Когда содержимое вазочки, как свойственно всему хорошему в жизни, закончилось, за столом возникла неловкая пауза. Молодой человек, откинувшийся на стуле в безмятежно расслабленной позе, помогать в поддержании разговора явно не собирался, в связи с чем Оле пришлось брать инициативу в свои руки.

– Ты кто? – задала она главный интересующий её в настоящее время вопрос. Голос от волнения немного сипел и в целом вышло грубовато. Оля смутилась и попыталась исправить ситуацию. – Со мной произошла странная история, я совершенно не понимаю, где я и как это случилось. Как со вчерашнего дня за дверью вместо коридора оказалось вот это вот всё, – она обвела рукой окружающий пейзаж. – А тут ты, и чай этот, и ты как будто меня ждал, а как ты мог ждать, если я сама не знала. Ничего, что я на ты, ты же вроде сам на ты ко мне…

Окончательно сбившись и потеряв надежду внятно сформулировать мысль, Оля уткнулась носом в чашку с ароматной жидкостью. За столом снова повисла тишина. Подняв наконец голову, она встретила искрящийся довольством взгляд серых глаз и невольно улыбнулась в ответ.