– Это совсем другое, Игорь Иванович. – Капитан присела, потрогала воду и стала разуваться. – Смотрите, как красиво. Неужели вы не видите? Это же невозможно выносить, настолько это красиво. А воздух какой! – Она глубоко вздохнула. – Он совсем другой, легкий, вкусный.

– Говорят, воздух на Маль-Серене напоен любовью, – сказал Игорь, наблюдая за ней. – Но, по-моему, это ухищрения рекламы.

Люджина сняла ботинки, потянула с себя свитер, начала расстегивать рубашку.

– Нет. – Она, замерев, снова глубоко вздохнула и закрыла глаза. – Здесь пахнет детством. Как у бабушкиного дома. Или маминого. Когда долго отсутствуешь и возвращаешься домой – туда, где тебя всегда любят и ждут. Да вы сами прислушайтесь к себе, шеф. Подышите. Это какое-то местное волшебство, не иначе.

Стрелковский пожал плечами, потянул носом воздух раз, другой. Пахло солью и водорослями, теплым деревом и цветами, какой-то сладкой выпечкой, будто где-то рядом готовили. Пахло действительно необычно… и знакомо. И он вдруг вспомнил этот запах. Ее запах.

Сердце заныло, и Игорь поморщился, посмотрел на раздевающуюся напарницу, чтобы отвлечься. Крупная, да, но очень гармонично сложенная, плотно сбитая, с крепкими мышцами. Небольшой живот, крупная грудь, крепкие руки и ноги. Никакой рыхлости, но и не перекачанная – мышцы не бугрятся, тело сдобное, с мягкими линиями.

Она потянулась к бюстгальтеру, и Игорь очнулся.

– Люджина, – спросил он недоуменно, – что вы делаете?

Дробжек с удивлением посмотрела на него.

– Плавать пойду, Игорь Иванович.

Она уже расстегнула застежку и теперь, после его вопроса, застыла со спущенными лямками.

– Без одежды?

Капитан моргнула, что-то соображая, и вдруг отчаянно покраснела. Всем телом. От груди до пальцев на ногах.

– Тут все купаются голышом, шеф, – объяснила она сипло, – сами посмотрите. Я думала, тут так принято, как у нас на Севере. – Она быстро, суетливо застегнула белье, схватила с песка рубашку, прижала к себе. – Вам неудобно, да? Извините.

Он оглянулся – и выругался про себя: по всему побережью мелькали обнаженные тела, шагах в тридцати от них пляж был заполнен отдыхающими, и никто не стеснялся.

– Тут главное, что вам удобно, – произнес полковник. – Не обращайте на меня внимания. Я слишком долго был оторван от мира.

Она все еще стояла и настороженно смотрела на него. И он почувствовал себя так, будто испортил ребенку праздник.

– Люджина, черт побери, – ругнулся Стрелковский, – раздевайтесь – и в воду!

– Хорошо, шеф. – Она неохотно опустила рубашку и все-таки отвернулась, снимая белье. – Вы со мной? – спросила она через плечо.

Сзади она тоже была крупной. И очень женственной.

– Нет, – сказал Игорь, – я позже к вам присоединюсь. Сейчас распоряжусь насчет обеда.

Дробжек уже заходила в море. Не привыкая, сразу нырнула и поплыла, мощно рассекая воду.

Пока она купалась, он успел созвониться с Тандаджи и получить от посла Рудлога на Маль-Серене расписание встреч – прием у царицы там не значился.

– Будьте готовы, – попросил Игоря Ивановича посол, – если выдастся окно в ее расписании, вас сразу пригласят.

Через три часа предстояла первая встреча – с серенитской коллегой. Приезд на остров был неофициальный, но должность обязывала: не будучи в отпуске, Стрелковский не мог просто так тут появиться, надо было нанести визит вежливости, обсудить взаимодействие.

Дробжек уплыла очень далеко, и он поглядывал в окно не без беспокойства. Наконец надел плавки и вышел к берегу.

Вода была прохладной – все-таки декабрь на пороге, – но вполне терпимой. Полковник немного поплавал на мелководье, разогреваясь, затем устремился к напарнице.

Рядом с ней кипели какие-то буруны, и он, подплыв, с удивлением увидел вокруг Люджины серые и блестящие остроносые морды. Дельфины? И большие, в длину точно больше и его, и Дробжек.

– Они такие умницы, – радостно крикнула она ему, – такие игривые. Смотрите! – Капитан обхватила одного «умника» обеими руками и скомандовала: – Ныряй!

Тот что-то запищал, заплясал, дергая хвостом, проплыл с ней немного и скрылся под водой. Игорь нырнул следом – там, в зеленоватой толще, почти не виделось дна, и метрах в двух от поверхности плыл среди своих собратьев дельфин, и крепко держалась за него обнаженная женщина. И это было красиво.

Стрелковский вынырнул: рядом скользнул шершавый бок, с другой стороны второй – и ему в ладони начали тыкаться, как котята, поблескивая черными хитрыми глазами.

– Мне нечем вас угостить. Нет еды, – сказал Игорь со смехом, – уж извините.

Через несколько минут он смеялся так, что его слышали, наверное, по всему побережью – один из его новых друзей уплыл и вернулся, держа в пасти слабо трепыхающуюся и истекающую бурой кровью крупную рыбину. Видимо, решил покормить голодного человека, у которого нет еды. Игорь отказался, хоть и предлагали настойчиво, и дельфин сам с удовольствием заглотил все, периодически фыркая водой, – глупый человек, вкусно же!

Дробжек ныряла неподалеку, затем просто расслабленно лежала на воде, лицом к солнцу, а Игорь все плавал вокруг – под него подныривали, с ним пытались играть. Ну чисто дети, морские любопытные и непуганые дети.

– Обед нас уже ждет, – крикнул он напарнице. – Давайте на берег!

– Не хочу, – лениво отозвалась она. Но все-таки погладила ближайшего нового друга по шкурке и поплыла обратно. И прямо голышом, подхватив оставленные вещи, ушла в дом.

– У вас что, нет ничего полегче надеть? – спросил он, когда капитан вышла к обеду в домашних штанах и рубашке.

– Откуда? – ответила северянка коротко. – Я бы не успела ничего купить, вы очень поздно сообщили.

– Садитесь за стол, – пригласил Стрелковский. Там, на больших тарелках, дымилась свежеподжаренная рыба, рядом стояли салаты, теплые лепешки, какие-то соусы. – Я скоро ухожу. Вызовите такси, – он кивнул на телефон, – и в магазин. Вы тепловой удар получите в зимней одежде. Деньги я оставлю, обменяете, хотя тут и за руди продают. И не спорьте, – скомандовал он, видя, как хмурится Люджина, – это все оплатят в Управлении.

– У меня будут какие-то задачи, Игорь Иванович? – поинтересовалась капитан, даже не став спорить по поводу денег. Хотя ей, очевидно, было неприятно.

– Ваша задача – отдыхать. – Полковник взял вилку, подцепил кусочек рыбы. – Если вы понадобитесь, я вам сообщу. А вечером, если захотите, проведу по городу. Здесь есть на что посмотреть.

Встреча с Даре́ией Адами́иди, курирующей внешнюю разведку Маль-Серены, прошла плодотворно и спокойно. Игорь Иванович заверил, что никакой другой цели, кроме короткого приема у царицы, у него нет и что вопрос никак не связан с двусторонними отношениями, а скорее это частная консультация, за которую он будет очень благодарен. Договорился о совместном мониторинге системы взаимного оперативного оповещения, подписал декларацию о намерениях, в которой обе стороны отметили стремление работать не во вред странам друг друга, и оставил коллегу в прекрасном настроении.

Сам он поспешил уйти. Находиться рядом с высшей серениткой было почти невыносимо – ее присутствие ощущалось как нежные женские ладони, оглаживающие тело, и мысли постоянно сворачивали куда-то не туда. И запах, который Стрелковский почувствовал на берегу, здесь был ощутимее и прорывался сквозь благоухание цветов и аромат травы.

К чести госпожи Адамииди, она не пользовалась даром сенсуалистки специально, но фон вокруг нее, как и вокруг еще нескольких знатнейших аристократок острова, был такой чувственный и призывный, что удерживать каменное лицо, не допускать суетливости рук и не отводить глаза было очень трудно.

Сердце опять болело, успокаиваясь по мере того, как он отъезжал от вотчины генерала Адамииди, и вскоре остался лишь отголосок боли и тоски, никуда, впрочем, деваться не собирающийся.

Дом был пуст. Опускались ранние сумерки, пляжи обезлюдели, и от воды дул уже довольно прохладный ветерок, а Дробжек все плавала – Игорь то и дело поглядывал в сторону моря, пока вдоль побережья не зажглись фонари и за их светом стало невозможно что-либо разглядеть.