Вторая и третья нормы дают необходимые гарантии, что любое имущество лица или его денежные средства не будут каким-либо образом задерживаться или ограничиваться в передвижении, если у него нет непогашенных долгов, и он уплатил налог с доходов, использованных на приобретение его имущества. Такая свобода абсолютно необходима для любой коммерческой деятельности, и не случайно Конституция США объявляет тягчайшим преступлением против государства любое посягательство или противодействие свободе перемещения товаров и имущества граждан.

Естественно, государство должно гарантировать выполнение этих норм для всех граждан и предупреждать любые их нарушения самым жестким и бескомпромиссным образом.

Но для этого, собственно, государство и существует.

Вместе с тем вмешательство государства в дела тех граждан, которые могут и хотят самостоятельно, без помощи государства, зарабатывать себе на жизнь, должно быть минимальным – только по линии налогов, и только если он получает доходы свыше прожиточного уровня. Должны быть запрещены любые финансовые поборы – включая и под предлогом получения всякого рода разрешений, лицензий и т. Д.

Если же нужны какие-то справки относительно гражданина одному государственному органу от другого, то такие контакты должны замыкаться на отношения между этими органами, не допуская использование этого гражданина в качестве курьера и не вводя его в искушение сообщать о себе неверные сведения или фабриковать поддельные справки.

В наших газетах часто критикуют систему «тотальной слежки» за населением в странах Запада, но это все же лучше, чем заставлять граждан самим собирать на себя компромат и еще платить за это деньги, как это принято в России.

На Западе, кроме того, широко распространена система выдачи всяческих разрешений в порядке «согласия без ответа» – когда согласие государственного органа дается в порядке просто регистрации полученной просьбы, и гражданин знает, что получил такое согласие, если в течение установленного срока ему не пришло письменного отказа.

Если государство не может дать своим гражданам денег, то оно должно дать им свободу эти деньги зарабатывать – и безопасность их расходовать или инвестировать.

Ограничения на ввоз-вывоз товаров и имущества у нас объясняют необходимостью защиты внутреннего производства и сохранения культурных ценностей. Но защищать внутреннее производство есть смысл тогда, когда одновременно принимаются интенсивные меры по его модернизации и развитию (и только на короткое время, пока эти действия или приводят к успеху, или прекращаются), а культурные ценности любая страна может сохранить только путем повышения благосостояния ее граждан.

Из Японии культурные ценности не вывозят не потому, что за этим следят пограничники, а потому, что в Японии у народа хватает денег их собирать и хранить, и их цены соответственно выше, чем в других странах, а из Мексики предметы ее искусства утекают потому, что в ней еще недостаточно состоятельных граждан, способных платить за эти предметы высокие цены, соответствующие их ценности.

Копируя западные законы, Россия фактически создает социальную структуру, в основе которой лежит отрицание важнейших рыночных законов и которую могут позволить себе только страны с высоким уровнем материального благосостояния – но не сегодняшняя Россия. России надо еще пройти этап свободной рыночной инициативы, а принимаемые законы такую инициативу в лучшем случае не поощряют, а скорее блокируют.

Исходя из интересов развития России, такие законы – преждевременны или просто вредны, если Россия хочет иметь современную экономику, как это сделала Западная Европа и как это сейчас происходит в бурно развивающихся странах Азии и Латинской Америки.

На Западе сейчас сложился социально защищенный тип экономики, который в основе своей отрицает основные рыночные законы. Эти страны могут позволить себе содержать большие массы неработающего населения, включая вполне работоспособных граждан, которые по тем или иным причинам не хотят заполнять имеющиеся вакансии на рынке труда (уступая их иммигрантам из бедных стран и предпочитая сидеть на пособии).

Кроме пенсий престарелым (кстати, не ранее 65 лет) и пособий на детей, государство, при поддержке или под давлением профсоюзов, вынуждает предпринимателей за свой счет предоставлять работникам целый ряд дополнительных социальных льгот и выплачивать весомые отступные в случае увольнения (в Германии, например, до 50 тыс. евро единовременно). Через жесткое регулирование цен и тарифов для целого ряда отраслей государство не просто вмешивается в экономику, а фактически непосредственно устанавливает в них норму прибыли. В некоторых отраслях государство открыто берет на себя финансовую ответственность за их деятельность (банковская, страховая, энергетика и другие).

Такие меры социальной защиты, естественно, требуют значительных финансовых ресурсов, которые государство получает от сбора высоких налогов. Но налоги сами по себе являются уже отрицанием принципа частной собственности, лежащего в основе рыночных отношений. В результате сейчас в западных странах ограничение частной собственности, частной конкуренции и товарных отношений дошло до такой степени, что для большей части населения они потеряли всякое значение и всякую стимулирующую силу (многие давно уже привыкли получать не по труду и даже вовсе не за труд).

Разрешение создавать предприятия, основанные на ограничении ответственности их учредителей, фактически устранило риск из многих видов коммерческой деятельности. Вы создаете предприятие, набираете кредиты, привлекаете инвесторов, и, если вы добьетесь успеха, львиную долю прибыли вы сможете закрепить за собой.

А если вы потерпите крах, то начальные свои вложения вы, конечно, потеряете, но за все деньги, потерянные кредиторами и инвесторами, с вас ничего не спросят. И вы спокойно можете начинать новую авантюру. От рыночного капитализма, как мы видим, это уже очень далеко. Если же взять публичные компании, основанные на акционерном типе собственности, то в них формальные «капиталисты» уже не только освобождены от риска (платить по долгам компании в случае ее банкротства), но и от права управлять своим капиталом.

Разве это имеет какое-то отношение к настоящим рыночным отношениям, при которых все участники рынка полностью отвечали за свои действия, платили по любым своим долгам и несли все риски в связи со своей деятельностью?

Если учесть все эти обстоятельства, то можно сделать вывод, что в России сейчас формируется такой тип экономики, который столь нее мало регулируется рыночными законами, как и прежняя административно-командная модель.

Страной же, которая реально переходит на рыночные рельсы, является наш восточный сосед – Китай. Там действительно гражданам дана свобода коммерческой деятельности (в пределах финансовых возможностей каждого), причем эта свобода эффективно защищена как от чиновников, так и от рэкета.

Государство в Китае эффективно преследует мошенников и не спешит принимать «прогрессивные» законы, которые позволяли бы им укрываться от обманутых кредиторов и инвесторов. Вместе с тем там не торопятся и с переходом на западную систему социальных гарантий, и государство не берется содержать за свой счет трудоспособных граждан – безработным пособий пока не платят и пенсионное обеспечение применяется в очень ограниченных масштабах. Невысокий уровень социальной защиты государство компенсирует низкими налогами, что позволяет частным накоплениям оставаться в рыночной среде и формировать рынок свободных частных инвестиций.

Сознательно или нет, но сейчас в Китае созданы практически те же социально-экономические условия для развития рыночных отношений, какие существовали в Западной Европе на момент совершения буржуазных революций – минимальное вмешательство государства в коммерческую деятельность граждан, низкие налоги, полная ответственность за результаты своей деятельности (вплоть до долговой ямы в случае неоплаты частных долгов).