Происходившие потрясения также были ответственны за подъем социологии, основная роль которой, по словам немецкого исследователя Норберта Элиаса, заключалась в «преследовании мифов». Действительно, все «классические социологи», работавшие в период с 1830 по 1920[41] год, были поражены последствиями двух великих революций – демократической и промышленной, писал Роберт Нисбет[42] в 1966 году. Потрясения в мире были разносторонними: индустриализация и оспаривание традиционных иерархий, растущая рационализация и разочарование в мире, вытеснение сакрального, трансформация социальных связей и т. д. Все это не обходилось без кризисов, социальных конфликтов, «аномии» и «выравнивания мира». Здесь проявились некоторые интересы классических социологов, каждый из которых придерживался своего подхода к анализу: производственные и классовые отношения (Карл Маркс), рационализация мира и разочарование в нем (Макс Вебер), овеществление мира и роль денег (Георг Зиммель), изменения социальных связей (Эмиль Дюркгейм)…

В отличие от Толкина, социологи признали эту трансформацию мира. Как писал Роберт Нисбет в 1966 году, «наша цивилизация – городская, демократическая, индустриальная, бюрократическая, рационализированная; это крупномасштабная цивилизация, формальная, светская и технологическая […] То, что многие из нас испытывают определенную тревогу, недоумение и даже ностальгию при виде результатов этих двух революций, не меняет сути дела, и даже если несколько Дон Кихотов иногда пытаются бороться с ветряными мельницами, эти результаты уже есть, и они необратимы».

Подход Фердинанда Тённиса, который до сих пор считается основой современной социологии, подчеркивал противопоставление общности и общества, проходящее фоном в произведениях Толкина. В своей работе «Общность и общество», опубликованной в 1887 году, Тённис продемонстрировал, что любое человеческое объединение является результатом двух форм социальных связей.

Первая, «узы сообщества», обеспечивает сплоченность между людьми благодаря глубине и теплу общих взаимных чувств, связанных с привычками и обычаями. Именно такую связь мы, как правило, наблюдаем в семейных, дружеских или соседских отношениях в деревне. В таких случаях человек чаще всего естественным образом принадлежит к группе, и эта принадлежность не является результатом его осознанного выбора.

Но чтобы люди жили вместе, также необходимы «социальные узы» – добровольно выбранные связи, обычно основанные на рассуждениях или расчетах. Общественный или коммерческий договор и рыночные отношения служат наиболее очевидными примерами. Компания – вот организация, которая ближе всего подходит к общественному объединению такого рода, а космополитический город является его предпочтительной средой.

Таким образом, согласно Тённису, любая социальная форма возникает в результате сочетания этих двух типов связей. Но он добавляет, что в XIX веке эволюция привела к переходу от мира с доминирующими общинными связами (семья, деревня и традиции) к миру, где преобладают социальные связи (рыночные отношения, предпринимательская деятельность и мегаполисы). Мы переходим от общности к обществу.

Описание Толкином хоббитов и Шира в прологе книги I «Властелина Колец» как нельзя лучше представляет сообщество в понимании Тённиса. Такая общность основана на семье и клане:

И дома, и норы в Шире всегда были большими, рассчитанными на многочисленные хоббитские семьи. […] С величайшей тщательностью рисуются во многих семьях сложнейшие фамильные древа, и всякий, кто имеет дело с этим народом, должен точно знать, кто с кем в родстве и в каком.

Мир хоббитов был прежде всего сельским: известно «стремление хоббитов к мирной жизни и любовь к ухоженной земле. Самое милое дело для них – тщательно и заботливо возделанные поле или садик». Им не нравилось знание как таковое, во всяком случае, нечто неизвестное их не особенно интересовало: «не хоббитам хвастать любовью к отвлеченным знаниям (кроме генеалогии, пожалуй), но в некоторых знатных домах все же читали старинные летописи», «[…] хоббиты предпочитают любой иной литературе что-нибудь хорошо знакомое, четкое, ясное и без всяких там сложных противоречий».

И им не нравились машины: у них «есть и всякие приспособления, но только те, без которых не обойтись, – кузнечные мехи, водяные мельницы да ручные ткацкие станки – других они не признают и не держат». Хоббиты составляли довольно замкнутое сообщество («и никоим образом не вмешивались в события внешнего мира») и, будучи мало подвержены течению времени, «не спешили без необходимости».

Толкин, несомненно, описывает близкий ему исчезающий образ жизни в прежней Англии. Но перемены придут в мир хоббитов из двух источников: от «другого» индивидуума и из внешнего мира.

Социолог Эмиль Дюркгейм, использующий в книге «О разделении общественного труда» концепцию «механической солидарности», считал, что сплоченность «общины» основана на соответствии индивидов коллективной модели и на их подчинении коллективному сознанию. Любой, кто отличается, воспринимается группой как опасность и отвергается безвозвратно. Именно это и происходит с Бильбо: известный своей дружбой с эльфами, почитаемый гномами и волшебниками, он подозревается в связях с разного рода чужаками, и его репутация оказывается подмоченной.

Однако, хотя группа отвергает тех, кто не похож на ее членов, они также являются необходимыми участниками ее развития, поскольку то, что сегодня воспринимается как преступление, в будущем может стать источником нормы. Точно так же перемены, которые находятся в центре внимания в книгах «Хоббит» и «Властелин Колец», связаны не с одним персонажем: Бильбо и Фродо – весьма своеобразные хоббиты. Оба холостяки, искатели приключений, и, наконец, они друзья чужаков. Толкин прямо указывает на это в первой книге «Властелина Колец» («О хоббитах»): «…холостяки Бильбо и Фродо были здесь редчайшим исключением, ну так у них и других странностей хватало – чего стоила одна только дружба с эльфами!)». Бильбо также примечателен тем, что он покинет свой кокон, отправившись в приключение вместе с Гэндальфом и гномами под предводительством Торина в качестве взломщика. Именно здесь мы наблюдаем зачатки перемен.

Связь между Бильбо и гномами основана не на общей групповой принадлежности или чувствах, а на совпадении интересов. Она имеет все признаки социальной связи. Об этом свидетельствует послание, прикрепленное на двери Бильбо (и по общему признанию, написанное Гэндальфом), – оно похоже на заявление о поиске работы: «Взломщик ищет хорошую работу и захватывающих приключений за приличное вознаграждение». Впрочем, коммерческий характер дела не оставляет сомнений, когда на следующее утро Торин обращается к Бильбо:

«Торин и Компания —

Взломику Бильбо.

Сердечный привет! Глубоко признательны за оказанное гостеприимство, премного благодарны за предложенное содействие. Условия: оплата по завершении работ, вознаграждение до четырнадцатой доли общего дохода (при наличии упомянутого, не превышая указанного); возмещение путевых издержек гарантируется в любом случае; обеспечение похоронных издержек при соответствующем исходе берет на себя Компания либо ее представители, если обстоятельства совершившегося оставят таковую возможность.

[…]

Искренне ваши

Торин и К°»[43].

Аббревиатура «К°» отсылает скорее к торговым компаниям, чем к средневековым воинским походам: оговорены все условия оплаты и компенсации в случае убытков, но нет ни слова о чести или духовных ценностях, которые нужно защищать. Это просто хорошие деловые отношения.