А затем надо смиренно ждать, пока бог явится тебе лично и сообщит, чтб надлежит делать, чтобы твое заветное желание сбылось. Чтобы вынудить его поторопиться, можно дать какой-нибудь обет. Каждое свершившееся чудо записывается в специальную книгу. Одну из таких книг показал нам м-р Дас (возможно, она хранится специально для туристов). Под номером 551 был записан эпизод, происшедший в октябре 1958 года. Некая женщина Лилаведи дала обет не есть и не двигаться с места во дворе храма, пока не увидит бога и не узнает, как ей вылечить парализованного мужа. На седьмой день она впала в транс, и Шива приказал ей выпить принесенную воду у подножия лингама. Вернувшись, она обнаружила, что муж выздоровел.
И я понял, почему так наэлектризована атмосфера вокруг храма: это была атмосфера исступленной веры в чудо. Кто знает, может быть, эта вера включает в человеке неведомые силы, неизвестные науке, которые его излечивают?
Узнали мы и о сугубо земных проблемах храма. В нем работают 60 человек, и еще 100 добровольцев им помогают. Ежегодный доход — 600 тысяч рупий — идет на содержание госпиталя и обслуживание паломников. М-р Дас поделился одной из проблем: на пути следования паломников не хватает туалетов. Глядя в окно на толпу, с трудом протискивающуюся в узенькие ворота, я спросил: нельзя ли расширить вход, или бюрократы мешают? «Увы, — вздохнул он, — есть поверье: каждый, кто попытается расширить вход, умрет на месте».
Посетив Таракешвар, я вспомнил сюжет большой серии калигхатских лубков, изображавших какую-то кровавую драму: бородатый человек убивал ножом женщину. Увы, это святое место было всегда открыто вполне земным страстям, и в 1873 году стало сценой скандала, так и названного — «таракешварский». Суть его в том, что главный жрец храма соблазнил некую Элокеши, жену Набина, типографского рабочего, пообещав ей вымолить у Шивы сына; разъяренный муж убил неверную и был приговорен к пожизненному заключению. Эта история стала сюжетом бесчисленных стихов, пьес, поэм, статей, разоблачающих ханжей-брахманов, а также обширной серии лубков, имевших грандиозный успех. Редкий случай: кампания достигла цели — убийце смягчили приговор, а бенгальский Тартюф угодил за решетку.
6 сентября. Кратко об оставшихся еще не описанными музеях. На них ушли три воскресенья в августе.
Гурусадай-музей. Посвящен народному искусству Бенгалии. Основан страстным энтузиастом изучения творчества безымянных народных мастеров, ученым Гурусадаем Даттом. Он же был основателем движения Братачари, целью которого мыслилось возрождение народной культуры Бенгалии, гибнувшей в условиях колониализма. Собственно, музей должен был отразить историю движения.
Гурусадай Датт начал ездить по бенгальским деревням и скупать предметы народного искусства в 1929 году. Позже его интересы расширились: он записывал народные сказки, песни, мифы, писал статьи. В 1932 году устроил первую выставку, вызвавшую в Калькутте большой интерес. В 1940 году по инициативе Датта строится Братачариграм — «идеальная деревня», где, по его мысли, должен был находиться университет народной культуры. В 1941 году, незадолго до смерти, Датт смог отвоевать небольшой домик на улице, носящей ныне его имя, где разместил свою коллекцию для всеобщего обозрения. В 1959 году Бенгальское общество Братачари разместило сильно разросшуюся коллекцию в специально построенном для нее доме на окраине города, на дороге, ведущей к Даймонд-харбор (Алмазному заливу). Общество финансирует музей. Установлено правило: каждые 4–5 месяцев экспозиция должна меняться.
В уютной вилле с открытой галереей нас встретил директор, молодой парень. Он очень удивился, узнав, что мы из СССР, — по его словам, русские здесь ни разу не бывали. А жаль. Здесь много чудесных вещей, сотворенных золотыми руками народных мастеров, — пата, калигхатские лубки, резьба по дереву, статуи для пуджи, спасенные от гибели в водах Хугли, статуэтки из терракоты — старые и современные, ткани, маски, рукописи и бог знает что еще! Выставлена, конечно, только малая часть коллекции. В залах душно, темно, несколько маломощных фенов лишь чуть-чуть колышут воздух. Директор, польщенный нашим искренним восторгом, повел нас в запасники. Лучше бы он этого не делал! Мы увидели полки и шкафы, забитые до отказа ценнейшими экспонатами, гибнущими от влаги, плесени, духоты, термитов… Но мы постеснялись сказать милому молодому человеку, влюбленному в искусство, что картина эта нам знакома…
Государственная археологическая галерея Западной Бенгалии. Открыта в 1962 году в сердце старого города, на Читтаранджан-авеню, для хранения и обработки находок, сделанных археологической службой при правительстве штата. Ей был выделен этаж в современном здании, потом по мере расширения — еще три или четыре этажа.
Я побывал там дважды. Впечатление удручающее: это не музей, а что-то вроде склада, «археологической каптерки», где в страшном беспорядке, без классификации свалены уникальные находки, число которых с каждым годом все растет — невообразимо богата раритетами прошлого индийская земля! Помню, как, бродя по галерее, опоясывающей здание, я споткнулся о каменный выщербленный блок, валявшийся на бетонном полу. Это оказалась лежавшая «лицом» вниз композиция не то V, не то VII века, за которую директор любого музея отдал бы год жизни. Бóльшую часть времени меня даже никто не сопровождал, и я бродил по залам один, ужасаясь увиденному. Тяжело музею Гурусадая, но им все-таки заведует специалист, энтузиаст, влюбленный в дело, болеющий за него. Здесь — чиновники, которым на все наплевать.
Индийский институт искусства в промышленности и музей ремесел при нем. Основан в 1947 году промышленными концернами Западной Бенгалии, заинтересованными в привлечении талантливых художников в отечественный промышленный дизайн. Специально для них закуплено великое множество предметов народного ремесла — образцов дизайна, разработанного народными мастерами: орнаментированная посуда, женские украшения, старинное оружие, домашняя утварь, вплоть до забавных щипцов для орехов, невинно-эротических, изображающих супружескую пару. Здесь проводятся постоянно симпозиумы, конференции, семинары, в том числе — международные по проблемам дизайна, издается ежеквартальный журнал на английском языке «Искусство в промышленности».
Возможно, что в недрах огромного города существуют и другие, не известные мне музеи, в том числе и частные коллекции, но ars longa, vita brevis.
11 сентября. Митинг по поводу второй годовщины военного переворота в Чили. Индийцы очень болезненно отнеслись к пиночетовскому путчу, особенно к роли армии, искони считавшейся нейтральной, в политику не вмешивающейся, и без конца проецируют трагические события на Индию. Когда читаешь подряд эти статьи, создается впечатление, что авторы всячески успокаивают сами себя, повторяя, как заклинание: «У нас это невозможно!». Так, один генерал в отставке пишет, что организовать переворот в Индии практически нельзя, так как в армии, ВМС и ВВС 12 командующих, каждый из которых осуществляет независимый контроль над своим районом. И поэтому даже если один захочет свергнуть правительство, он не сможет втянуть в авантюру других. Генерал изучил прошлое страны и пишет, что не нашел в истории Индии ни одного примера, когда бы военачальник сверг правителя. «В Индии, — заключает он, — армия хранит верность стране, а не той или иной политической силе». Он подсчитал также, что со времен второй мировой войны произошли перевороты в 55 странах, но, за исключением Бразилии и Индонезии, это были маленькие страны, имевшие один центр власти. Из 55 стран 19 находились в Латинской Америке, и в них господствовала испанская культура, 16 — исламские страны.
Так или иначе, но по стране прошли митинги. Я был приглашен на один из них, организованный Всеиндийской федерацией студентов в небольшом колледже Набаграм Хиралал Пол, входящем в систему Калькуттского университета; преподают там искусство, юстицию и коммерцию, студентов — около 800. Расположен он довольно далеко, за Хоурой, ехать туда почти час. Митинг был обычный — с пением песен и пылкими речами, была принята антифашистская резолюция. Потом ректор провел меня по аудиториям, сверху донизу исписанным лозунгами и таинственными цифрами, показал библиотеку и намекнул, что книг маловато и пополнение было бы воспринято с благодарностью.
