О банкурских лошадках
Бесчисленные фигурки животных из терракоты были найдены при раскопках в долине Инда, но лошадей там не было. Лошади пришли откуда-то извне, с севера, неся на себе арийских наездников, и с течением веков стали важной темой племенного и деревенского искусства Индии. Индра, бог грома и дождя, ездил в колеснице, запряженной десятью тысячами золотых и по-павлиньему раскрашенных жеребцов. Бог солнца Сурья ездил в колеснице, запряженной семью жеребцами. На юге Индии терракотовых лошадей ставят у околицы села, чтобы бог Аяннар мог объехать ночью вокруг него и охранить жителей от злых демонов. Их высота — до 3 метров, они ярко раскрашены и декорированы.
В Бенгалии таких лошадок лепят деревенские мастера в округе Банкура. Их жертвуют богам, если хотят иметь ребенка, поправить здоровье, выиграть дело в суде. Иногда их ставят на могилы индуистских или мусульманских святых.
Большие терракотовые кони, красные или черные, стоят в поле, у околицы, их подвешивают к ветвям деревьев, слывущих священными, у прудов и бассейнов. Для крестьянина конь — символ надежды.
Эта практика жива и сегодня. Деревенские гончары лепят такие фигурки тысячами, они разбиваются, пропадают, гибнут от непогоды, и новые тысячи занимают их место.
В 1963 году черные и красные терракотовые фигурки впервые появились в сувенирных магазинах Калькутты. Под названием «банкурские кони» они начали свое победное шествие по стране и всему миру. Банкурские кони имеют небольшое тело, длинные ноги, длинную шею, маленькую головку и длинные уши, из-за которых их путают с осликами. Уши и очень короткий хвост — съемные. Сейчас у них появилось множество собратьев из дерева, бронзы, стекла, фаянса и т. д. Но родоначальниками всех их являются кони из бенгальского округа Банкура.
25 января. Я нашел способ знакомиться с Калькуттой. Машиной меня и еще кого-нибудь, чаще всего Виктора, забрасывают в достаточно отдаленный район, откуда мы идем пешком, изучая по пути, как писали Ильф и Петров, «быт и нравы местных народов». И всегда находим что-то интересное. Сегодня это был новенький, «с иголочки», джайнский храм в какой-то боковой улочке. У входа были вмонтированы в стены большие плиты песчаника с высеченными на них поучительными сюжетами. Среди эпизодов из жизни джайнских вероучителей я вдруг увидел странно знакомый сюжет, который встречал в «Мудрости Балавара» — средневековом грузинском собрании басен и поучений, а также у Льва Толстого в его собственном переложении. А самой-самой первой была буддийская притча о человеке, которого загнал на дерево разъяренный слон. Устроившись на ветвях, человек огляделся и увидел у подножия дерева двух мышей, черную и белую, грызущих корни. В пропасти, на краю которой стояло дерево, извивался дракон, готовый проглотить человека, а на самом дереве выглядывали из нор головы четырех аспидов, также угрожавших человеку. Но он узрел на ветвях немного меда диких пчел и стал его жадно слизывать, забыв о подстерегающих его опасностях.
Вот расшифровка образов древней притчи, которую д.|пали проповедники всех времен — от неизвестных буддийских монахов до Толстого. Слон — это смерть, преследующая сынов человеческих; пропасть — мир сей; ветви — дни человеческие; мыши — день и ночь; четыре аспида — вещества, из которых создан человек, от исчезновения любого из них он гибнет; дракон — ад, а мед — мирские наслаждения, которыми мир обманывает сбившихся с пути людей. Сотни или тысячи лет бродит эта жестокая и безнадежная сказка по миру — от Индии и Непала до Груши и России, и внимают ей одинаково и буддисты, и индуисты, и христиане, и мы, неверующие… И здесь, в Калькутте, затерянный в человеческом муравейнике, воспринимаешь ее мудрость особенно остро.
26 января. На территории, примыкающей к Форту Уильям, состоялся парад местного гарнизона по случаю Дня Республики. Конечно, после грандиозных зрелищ в Дели здесь все кажется гораздо скромнее. Прошли пожарные части, несколько пушек и БТР, несколько подразделений кадетов и кадеток. Сам дух здешних парадов все-таки очень непривычен для нас, особенно вольный шаг вместо нашего «прусского», идущего еще от Павла I. Непривычно и музыкальное сопровождение: идет военная техника, а оркестр исполняет старинный вальс «Осенний сон» (да, да, тот самый!), идут войска, и звучит разухабистый фокстрот, что-то вроде лещенковского «Чубчика».
Поэтому наиболее интересным оказалось другое: мы побывали возле Форта, куда обычно близко подходить не рекомендуется, так как здесь размещен воинский гарнизон. Я уже упоминал, что первый Форт стоял на месте теперешнего почтамта и был разрушен войсками наваба при взятии Калькутты в 1756 году. После того как город был отвоеван англичанами, новый губернатор — Клайв немедленно заложил в октябре 1757 года укрепления на месте одной из трех деревень, давших начало Калькутте, а именно Говиндапура. Английские историки утверждают, что каждый из выселенных с насиженного места жителей получил хорошую компенсацию. Так это было или нет, проверить невозможно, данных нет. Зато доподлинно известно другое. После битвы при Плесси (23 июня 1757 года) Роберт Клайв и командующий эскадрой английских кораблей в Индии адмирал Уотсон потребовали от возведенного ими на престол вместо Сираджа нового наваба — Мир Джафара возмещения ущерба, нанесенного Ост-Индской компании во время штурма Калькутты. Для перевозки контрибуции потребовалось 100 рыбачьих лодок. На них перевезли из Муршидабада в Калькутту 700 сундуков, доверху наполненных драгоценностями и золотом.
Теперешний Форт, возведенный в 1757–1773 годы, — это неправильный восьмиугольник; пять сторон его глядят на город, три — на Хугли. Снаружи стоят две старинные пушки и причудливая беседка, прозванная «Пепперпот» — «Перечница». Внутри, как говорят, находятся казармы, церковь св. Петра, бассейн, плацы для тренировки и парадов, базар и кинотеатр. С территории Форта за всю его историю не было произведено ни одного выстрела…
Неподалеку от Форта располагается весьма представительное здание в псевдоготическом стиле, со стрельчатыми окнами, с прекрасной, в пинаклях и витражных розах башней, с мраморной колоннадой по южному фасаду. Капители колонн высечены из лучшего кайенского мрамора, и нет двух одинаковых. Вокруг разбит живописный английский парк. Впечатление, что ты находишься не в Индии, а в старой доброй Европе. Это — здание Верховного суда, построенное в 1864–1872 годы архитектором Уолтером Гранвиллем, причем образцом для подражания ему служила ратуша бельгийского города Ипра.
Вход внутрь, естественно, ограничен. Известно, что там висят до сих пор портреты английских монархов и вельмож, правивших Британской Индией, в том числе работы вездесущего Джона Зоффани. Высшее общество бережно хранит воспоминания о благословенных временах Раджа: жилось ему и тогда неплохо, зато по сравнению с сегодняшним днем везде царили тишина и порядок. Кажется, кусочек Империи застыл здесь во времени, нетронутый. Но статуя перед фасадом разбивает вдребезги законсервированную имперскую тишину парка: молодой парень со всклокоченной копной волос, со связанными за спиной руками, внешним видом и позой напоминающий Зою Космодемьянскую, стоит дерзко и гордо среди великолепия английского парка. Чувствуется, что автор памятника хотел изобразить обреченного, но не сломленного бойца. Это памятник Кхуди Раму, 14-летнему борцу за свободу, бросившему в 1905 году бомбу в английского губернатора и повешенному по приговору Верховного суда, вынесенному именно здесь, в этом кратном, величественном здании.
Поближе к реке находится еще одна достопримечательность английской Калькутты: Иден-гарденс — сады Иден, небольшой изысканный парк, названный в честь его учредительниц, сестер Иден, родственниц генерал-губернатора Индии в 1835–1842 годы, лорда Окленда (неплохие акварели одной из них хранятся в музее Виктории). Парк был заложен в 1835 году. Он был и остается местом для прогулок «чистой публики». Современники писали о «великолепных аллеях величественных деревьев, где так приятно было бродить при лунном свете». Циклон 1864 года уничтожил эту красоту, а люди довершили его дело. Сегодня парк украшен лишь цветущими кустами и клумбами. Главная его достопримечательность — деревянная буддийская пагода, вздымающаяся красно-желтой пирамидой на одной из лужаек.
