Одновременно Шляпник таким образом захотел «привязать» генерала к себе, как палач, который завязывает петлю на шее у смертника. В любой момент он мог сдавить эту петлю так, чтобы от Лесковца ничего не осталось. А генерал сам уже бы не смог вырваться без последствий, приходилось идти до конца – вместе шли, вместе и висеть.
– Здравствуйте, товарищи! – торжественно сказал Лесковец, будто бы он произносил тост на своём дне рождения.
Ну, что сказать… У человека праздник жизни – глаза сверкают, голова свежа, мысли ясные. Конечно, ведь любой человек, когда получает какую-либо высокую должность, вдохновляется, а на душе становится легко и свободно.
– Я рад, что буду в вашем коллективе и что теперь имею честь быть председателем. Друзья! Я знаю, что нам предстоит очень трудный путь для того, чтобы навести порядок в городе и пересажать всех бандитов, причастных к деятельности преступных группировок. Но, подчёркиваю, чтобы эффективно проделать нашу работу, необходимо в первую очередь «почистить» наш коллектив. Если вы обратите внимание, то именно с этого я начал свою работу, когда возглавил комитет по борьбе с наркоторговлей. Результаты моей деятельности видны невооружённым глазом. Поэтому я постановляю проверить всех сидящих здесь сотрудников на причастность к незаконным действиям…
Так и начинался грандиозный разгром не менее грандиозной по замыслу операции «Троян». Всё пошло по плану Шляпника – генерал Лесковец успешно слился со своим новым коллективом воедино и заручился его полной поддержкой. А, главное, с каждым подобным рабочим совещанием генералу доверяли свои всё больше и больше.
Когда Михаил Евгеньевич получил полный контроль над ситуацией, а случилось это вечером тридцать первого января, то он сразу же на очередном заседании предъявил обвинения генералу Верхоянову в заказном убийстве десятилетней давности, которого, конечно, Верхоянов не совершал.
31 января 2025 года, 19:47. ГУ МВД по Санкт-Петербургу и Ленинградской области
– Я, честное слово, не понимаю, в чём меня обвиняют! – начал возмущаться Верхоянов и вскочил со своего места. – Я никогда, никогда не совершал подобного рода действий!
– Сядьте, господин Верхоянов! – приказал ему Лесковец. – Будете объясняться в суде, а здесь попрошу Вас вести себя подобающим образом. Я говорю только то, что мне донесли следователи из прокуратуры. Только факты. Более того я получил доказательства вашей причастности к этим преступлениям. Хотите, чтобы я их опубликовал?
– Да, очень бы желал на них взглянуть. – довольно в дерзкой манере ответил Иван Евгеньевич, прекрасно зная о своей невиновности.
– Что ж, господин Верхоянов желает опубликовать доказательства своей вины. Он их получит… Включите, пожалуйста, запись телефонного разговора, который состоялся 21 февраля 2014 года. – обратился к своему помощнику Михаил Евгеньевич.
– С самого начала? – уточнил помощник.
– Да, желательно с самого начала.
Вскоре включился магнитофон и пошла аудиозапись разговора:
– Алло! Николай Андреевич, это Вы?
– Здравствуйте! Да всё верно. А Вас как называть по имени и отчеству?
– Извините, забыл представиться. Иван Евгеньевич.
– Хорошо, Иван Евгеньевич. По какому вопросу звоните?
– Я бы хотел заказать убийство одного высокопоставленного чиновника. Сколько это будет стоить?
– От восемнадцати до шестисот тысяч долларов в зависимости от влиятельности жертвы. Какую должность занимает жертва? И как зовут?
– Заместитель районного прокурора Виктор Пронько.
– Предварительная цена – шестьдесят тысяч долларов. Где проживает зампрокурора?
– По моим данным на Кронверкском проспекте, дом 61, первый подъезд, квартира 49 на предпоследнем этаже.
– Хорошо, когда сможете оплатить?
– Да прямо сейчас могу.
– Реквизиты я Вам сброшу после нашего разговора. Когда я получу деньги, сразу же займусь вашим делом. До конца недели заказ будет выполнен.
– Спасибо большое. До свидания!
– До встречи, Иван Евгеньевич…
Запись закончилась, и Лесковец принялся комментировать её содержание.
– Это была запись разговора между генералом Верхояновым, как вы поняли, и Николаем Зубаревым по прозвищу “Зубр”, профессиональным киллером. Верхоянов нанял Зубра для того, чтобы убить Пронько, который ему сильно мешал. В воскресенье, 23 февраля 2014-ого года, через два дня Пронько был убит в своей квартире двумя выстрелами в голову. Ещё через полгода, 16 августа, Зубарев погиб под колёсами собственного автомобиля. Следствие в 2018-ом году установило причастнось Верхоянова к гибели Зубарева, однако, по непонятным причинам уголовное дело возбуждено не было. Это следует из материалов дела об убийстве Зубарева. Ознакомьтесь, пожалуйста, коллеги. – Лесковец положил на стол толстую папку и протянул её генералам.
Генералы с интересом принялись изучать дело Зубарева, затем стали громко обсуждать, это взбесило Верхоянова.
– Слушайте, я никогда этого не совершал! Это провокация! – возмутился Верхоянов.
– Но ведь материалы говорят об обратном… – заметил генерал Гершин.
– Мне наплевать, о чём говорит сфальсифицированное дело, сплошная ложь! Как хотите, а я не буду этот бред комментировать. Я не виновен!
– Суд разберётся, господин Верхоянов, уж поверьте мне. – попытался успокоить его Михаил Евгеньевич.
– Суд разберётся?! Разберётся?! – разъярённо вскричал Верхоянов. – В чём он разберётся, если дело вымышленное?
– Разберётся он, не волнуйтесь. Если Вы ни в чём не виноваты, то Вас отпустят. А пока Вы только подозреваемый.
– Чёрт. – нервно усмехнулся Иван Евгеньевич. – Я уже и подозреваемый, оказывается. Представить только, подозреваемый… Куда катится наше правосудие, почему же меня никто не проинформировал? Почему меня до сих пор не отправляли на допрос и не предъявили ордер на арест?
– Ордер на ваш арест уже имеется и на обыск вашей квартиры. Уведомить Вас просто не успели в силу того, что постановление суда буквально два часа назад было получено мной. Вот, взгляните, пожалуйста, Иван Евгеньевич. – Лесковец демонстративно взял постановление и протянул его Верхоянову, тот нахмурился и принялся читать.
– Так что, Иван Евгенич, Вам придётся проехать в отделение, чтобы ответить на вопросы следователя.
– Я Вам вот что скажу, Михаил Евгенич: я Вас, конечно, уважаю, но никуда ехать я не намерен.
– Тогда я вызову сюда конвоиров, чтобы они на Вас надели наручники и вывели отсюда. Но Вы же не хотите ехать на допрос в сковывающих ваши руки наручниках. Вдобавок, это унизительно для столь уважаемого человека как Вы. Это не к лицу Вам, согласитесь.
– Хорошо, я на всё согласен. Я поеду в отделение добровольно. – вздохнул с тяжестью в груди генерал Верхоянов. Он положил постановление на стол и пошёл к дверям. Тут же в кабинет вошли конвоиры. Один из них обратился к генералу.
– Верхоянов?
– Да, верно, это я.
– Проедьте с нами в отделение. Вы арестованы.
Верхоянов быстрым шагом направился на выход. У самого порога он приостановился, посмотрел на своих коллег, со многими из которых он проработал более пятнадцати лет, и пронзительным, можно сказать, ледяным взглядом посмотрел в глаза Лесковцу, будто бы догадывался, что будет дальше. Верхоянов в сопровождении трёх конвоиров вышел в коридор и направился с ними на выход…
– В связи с тем, что один из нас сейчас является подозреваемым по особо тяжкой статье, начинать нашу секретную операцию нецелесообразно, согласитесь. – обратился к своим коллегам Лесковец.
– Вы правы, Михаил Евгенич. Давайте отложим пока нашу операцию. Когда и если подтвердится невиновность Ивана Евгенича, то сразу же приступим к операции. В противном случае он будет заменён. – поддержал Лесковца генерал-майор Чуров.
– И сколько же нам ждать придётся? Ведь следствие может длиться месяцами. У нас просто нет времени на это. – скептически произнёс Гершин. – Я считаю, что приступать к операции мы должны не позже марта.
