– Всем встать, суд идёт! – громко сказал судья, господин Чемоданин. – Можете садиться… Итак, продолжим наше слушание. Слово адвокату обвиняемого. Признаёт ли вину ваш подзащитный, господин Котов?

– Нет, не признаёт. Мы считаем, что нет никакой вины у генерала.

– Но факты и свидетельства очевидцев говорят об обратном…

– Господин судья, ещё не было представлено ни одного очевидца здесь, в суде. Я и мой подзащитный требуем дать слово свидетелям. – адвокат говорил довольно уверенно и чётко.

– Давайте попробуем, Игорь Николаевич. Слово предоставляется свидетелю Никитенко Василию Васильевичу. Итак, что Вы хотели сказать?

– Спасибо Вам, господин судья. А то мне уже неоднократно поступали угрозы от обвиняемого. – ехидным и провокационным голосом проговорил «свидетель».

– Подлая ложь и клевета! Остановите его! – Гершин вышел из себя, он не мог терпеть такого вранья.

– Успокойтесь, пожалуйста! – попросил судья. – Тишина!

– Вон видите, как правда глаза колет. – продолжил провоцировать лжесвидетель Никитенко, но Гершин взял себя в руки и перестал реагировать.

– Когда генерал отправлял на задание погибшего Крылова, то ему было известно о неисправности тормозной системы в грузовике.

– А откуда Вам это известно?

– Ах, да… Забыл сказать. Ведь тогда, в 2023 году я работал уборщиком в отделении МВД Приморского района, где работал генерал. И я подслушал его разговор со своим помощником.

– Это всё, что Вам известно?

– Пожалуй, что да. Пока всё, господин судья.

– Хорошо, спасибо за свидетельские показания. Слово свидетелю Плотникову. Что Вы можете сказать по этому поводу?

Со скамьи свидетелей встал высокий мужчина с пышными усами и, откашлявшись, принялся давать «показания».

– Всё, что сказал Никитенко – чистая правда. Только я бы добавил, что генерал не просто знал, что тормоза не исправны, он лично приказал их испортить. На мой взгляд, это преднамеренное убийство.

– А для чего, по вашему мнению, генералу понадобилось устранить офицера Крылова?

– Ваша честь, я не знаю, почему генерал приказал убить своего подчинённого. Говорят, что офицер взял в долг десять тысяч долларов и не отдавал их.

– У кого он взял деньги в долг? Поясните, пожалуйста.

– Ну, у Гершина он взял в долг, а потом не отдавал в течение года. Видимо, потому Крылов был убит.

– Что можете ещё сказать?

– А, вот ещё, вспомнил. Генерал передал через помощника механику Сидорову, что нужно «разобрать часть тормозной системы и передать её изготавливающему заводу для дальнейшей утилизации». Механик может подтвердить мои слова. Всё, ваша честь.

– Хорошо, благодарю Вас, господин Плотников. Обвиняемый, что можете сказать в своё оправдание?

– Ваша честь, мне не в чем оправдываться, так как я не виновен. Могу сказать, что действительно офицер брал у меня взаймы. Я приказал удалить часть тормозов – это тоже чистая правда. Вот только после этого в грузовике была поставлена новая тормозная система. Старые тормоза были убраны из-за неисправности. Гибель моего подчинённого произошла именно из-за того, что офицер не справился с управлением на огромной скорости и вылетел на встречную полосу, где столкнулся с бензиновой цистерной, произошёл взрыв.

– Спасибо Вам, слово предоставляется адвокату вдовы офицера.

– Ваша честь, генерал умолчал о том факте, что после столкновения и гибели мужа моей клиентки экспертиза установила, что тормоза были обрублены, причём они были устаревшими.

Вот тут-то генерал Гершин вспылил и, покраснев как помидор, завопил нечеловеческим голосом:

– Вы, что, издеваетесь?! Людей за идиотов держите? Я же сказал, что часть тормозов осталась на своём месте, и её никто не менял. По-русски не понимаете? Во-вторых, экспертиза постановила, что тормоза обрубились после аварии!

– Обвиняемый, соблюдайте нормы приличия! Не перебивайте адвоката.

– Нет уж, позвольте мне сказать. Ох, мне что-то нехорошо. – генерал схватился за сердце и стал задыхаться. – Сердце!

– Срочно вызывайте доктора, обвиняемому плохо! – крикнул судья конвоирам, те бросились искать врача.

Но было уже поздно – генерал свалился на пол и умер от остановки сердца. Подбежавшие люди пытались реанимировать Гершина, пока один из них не констатировал его смерть, пощупав пульс и осмотрев зрачки.

– Мёртв! Увы, его уже не спасти…

Калугин, воспользовавшись всеобщей суматохой, побежал вслед за конвоирами в холл. Когда они его увидели, то спросили, куда он направляется. Калугин ответил, что хотел сообщить о смерти генерала.

– Спасибо, что сказали. Значит, надо вызвать труповозку и полицию на всякий случай…

– Давайте я вызову.

– Было бы неплохо, потому что нам нужно осмотреть умершего. В общем, ещё много всяких других дел.

Калугин прошёл к выходу, где вызвал реанимацию и сотрудников полиции, как он и обещал. Сразу же он попытался спешно покинуть здание суда, но был остановлен настойчивым охранником, сидевшим внутри.

– Куда Вы так спешите, уважаемый? – охранник почуял неладное и подозрительно посмотрел на Калугина.

– Я из полиции, вот моё удостоверение.

Охранник одел очки и принялся разглядывать показанную Калугиным корочку.

– Проходите, лейтенант. – охраннику пришлось отступить.

Калугин буквально выбежал из дверей, чуть не столкнувшись с каким-то здоровяком в ушанке, направился к машине. Сразу же завёл мотор, достал из дверцы сигареты и, вытащив одну из них, закурил. Откинувшись назад и затянувшись, Калугин немного передохнул. Он думал о том, как незаметно ускользнуть и какой дорогой поехать, чтобы не попасться на глаза полиции.

«Эх, ладно, чёрт с ним. Поеду коротким путём. Ну, попадусь на глаза легавым, и что дальше? Вряд ли они будут меня подозревать. Даже, если остановят, дам деньги, независимо от причины. Главное сейчас доехать до шефа», – подумал вслух Калугин.

Он выкинул сигарету из окна и помчался к Андрею Ивановичу. По дороге Калугин решил послушать музыку и включил радио. Вместо музыки Калугин услышал новость о «внезапной смерти генерала Гершина»:

«Полчаса назад прямо в здании суда генерал, обвиняемый в убийстве офицера, скончался от сердечного приступа. По последним, только что полученным данным, при осмотре тела был обнаружен след от укола в области плеча. Также оперативники и эксперты нашли шприц с неизвестным веществом. Рассматривается две версии: либо это хорошо спланированное убийство, либо отчаянное самоубийство. Ни одна из этих версий пока не подтверждается, шприц отправлен на экспертизу…»

Калугин выключил радио и от злости проговорил:

«Чёртов шприц! Так и забыл совсем про него. Просто невероятно! Всё пошло наперекосяк…»

Через некоторое время Николай приехал к особняку, припарковавшись у тротуара. Вскоре он оказался в кабинете у шефа. Ему пришлось рассказать о своём провале (по крайней мере, так считал сам Калугин) в первую же очередь. Он уже был готов к тому, что Андрей Иванович обматерит его всеми возможными словами, и потому несколько зажмурился. Но его опасения совершенно не оправдались – Шляпник на удивление спокойно воспринял эту информацию и даже похвалил Калугина за «хорошо проделанную работу».

– Нам это даже будет на руку. – сказал ему Шляпник, внимательно прослушав «отчёт».

– Каким же образом?

– Теперь все генералы из управления МВД будут знать, что Гершин был именно убит и что с каждым будет тоже самое, если они посмеют перейти нам дорогу. Будут «уважать и бояться», кажется, так раньше любили выражаться. Думаю, целесообразно будет запугать их до настоящего животного страха, чтобы немедленно они уехали отсюда и не мешали нам.

– А если не уедут и будут мешать?

– А если не уедут, то тогда возрастут шансы на то, что в один прекрасный день «подавятся вишнёвой косточкой», образно говоря. Вот и всё.

– Что делать дальше?

– Звони Лесковцу, передай ему всё, что я сейчас сказал. Пусть озаботится этим вопросом.