– Что ж, мне пора идти, наверное.

– Да, можешь идти. Я тебя отпускаю. Помни про наш с тобой уговор насчёт завтрашнего дня.

Ветров встал из-за стойки и поблагодарил Дона. Затем быстрыми шагами он направился к выходу. Тем временем на улице уже было темно, начиналась сильная метель. Февраль в этом году выдался достаточно снежным. Ветров жутко не любил такую погоду, но выбора не было, пришлось идти по засыпанной дороге.

5 февраля 2025 года, 08:48. Штаб-квартира мафии

К утру метель прекратилась, солнце выглянуло из-за густых облаков впервые за долгое время. Дворники старательно расчищали асфальт после ночной метели. Наблюдая за их работой из окна, Букки ждал своих людей, которые должны были прийти с минуты на минуту, и, конечно же, он ждал Ветрова.

И вот уже к зданию штаба подъехал белый микроавтобус с сильно затонированными окнами. С водительского сиденья спрыгнул Орехов Иван Савельевич по прозвищу «Оборотень». Был он одет достаточно стильно – на голове кепка-блин, а на ногах нацеплены модные ботинки с берцами, как у какого-нибудь байкера.

Сам Оборотень выглядел сурово, его лицо было обезображено большим шрамом на щеке. Этот шрам обезобразил ему не только лицо, но и психическое здоровье. Случилось это несчастное происшествие, когда Оборотень со своими друзьями поехал на стрелку в Сосновке. Не доехали они несколько десятков метров до назначенного места, как по их машине (Орехов был за рулём) был открыт огонь неизвестными бандитами. Тут же были убиты все друзья Орехова, а сам он чудом выжил – одна пуля попала ему в плечо, вторая прошла по касательной, зацепив правую щёку.

После чего автомобиль перевернулся, и Орехов был завален трупами окровавленных напарников. В тот момент Орехов получил своё душевное расстройство личности, став неуравновешенным психопатом. Если его что-то сильно начинало раздражать, он полностью выходил из себя и, ничего не соображая, стрелял в первого попавшегося человека.

Орехов закрыл дверь кабины и, перепрыгивая через неочищенные сугробы, позвал остальных. Основная дверь автобуса открылась, и один за другим выходили из машины люди Букки. Первым вышел Галицкий Игорь Петрович (он же «Петрович»), следом выпрыгнул Денисенко Дмитрий Ильич по прозвищу «Смотритель». Своё прозвище Денисенко получил за то, что всегда стоял на «шухере» и высматривал, нет ли полиции поблизости, чтобы в случае чего сбежать вовремя.

За ним вышел Авделеев Борис Германович по прозвищу «Усатый». Наверное, не придётся объяснять, почему его так прозвали. И, наконец, последним вышел Кац Дмитрий Владимирович, который был единственным человеком в мафии Букки, не имевшим прозвище. Его называли просто – Кац. Если можно так выразиться, Кац был управляющим делами мафии, юридическим консультантом и заместителем самого Дона.

В тайне от всех он очень желал стать главой мафии – ему хорошо удавалось это скрывать. И дело тут не в деньгах, Каца интересовала власть и влияние. Но чтобы достигнуть поставленной цели, ему нужно было в первую очередь убить Букки, а сделать это не так уж просто. Ну, допустим, Кацу каким-то образом удалось убить Александра Ивановича. А дальше-то что?

Ведь по кодексу мафии должность дона передаётся по наследству, и в случае смерти Букки главой мафии становится его сын Борис. Тогда получается такая картина: чтобы стать доном, Кац должен убить всю семью Букки, чего он в принципе на данный момент не в состоянии сделать. Ему осталось только ждать, когда в клане начнётся раздор и смута, и всё начнёт разрушаться, а эти процессы неизбежны.

Кац громко выкрикнул:

– Пропустите меня вперёд!

Он стремительно пошёл ко входу, и остальные двинулись за ним.

– Кто это такой? – удивился незнакомцу Усатый.

– Чёрт его знает, мужик какой-то. – сказал Денисенко.

– Постойте-ка, да это же Каменский! – вспомнил Кац.

– Ну, быть такого не может! Он же помер. – стал сомневаться Усатый.

– Точно, это Степаныч. Что ж я его не признал-то сразу? – поникши сказал Петрович.

– Да неужто Каменский? – изумился Смотритель.

– Не сомневайся, он самый. – улыбаясь от души сказал Кац.

– Действительно… – разглядев получше Ветрова, сказал Смотритель.

Ветров подошёл к ним вплотную и поприветствовал:

– Здорóво!

– Приветствую тебя Степаныч! Мы рады снова видеть тебя среди нас. – сказал торжественно Кац.

– Я тоже рад, что вернулся к вам. – Ветров пожал руку Кацу, затем подошёл к Усатому.

– Здорóво, Степаныч. Честно сказать, уже забыл, как ты выглядишь. Не сразу смог узнать тебя.

– Лица я, конечно, запоминаю очень хорошо, а вот с именами беда у меня. Напомните-ка мне, как всех вас зовут? Чтобы никого не обидеть.

– Да не вопрос! Я – Кац, это Смотритель, вот это Усатый. Наш шофёр – Орехов, а с краю стоит Петрович.

– Всё, теперь вспомнил! Спасибо большое, а то ведь забываю.

– Ничего, бывает. С каждым случается. – с пониманием сказал Кац.

– Честно говоря, Степаныч, мы думали, что ты погиб. Как тебе удалось выжить? – заинтересовался Смотритель.

– В машине меня не было, я инсценировал свою гибель.

– Но ведь взрывчатку подложили зеленогорцы. Они сами подтвердили.

– Обманывают, значит. Взрывчатку сделал я и прикрепил её на заднее сиденье. Убедившись, что никого нет, я отошёл и дистанционно взорвал машину. Тело, которое было обнаружено сотрудниками МЧС, принадлежало Мистрюхину, которого я убил (Ветрову удалось выяснить, что незадолго до гибели Каменского был в тот же день убит некий бандит Мистрюхин, ранее состоявший в Московской группировке).

– Так получается, что ты его, того, грохнул?

– Получается, что да. Так оно и есть.

– А что, Дон знает уже, что ты жив?

– Знает-знает. Вчера встретился с ним здесь, в баре напротив.

– И что же он сказал?

– Про что именно? Мы на разные темы говорили.

– И как он отреагировал на твоё появление?

Ветрову осточертел этот допрос с пристрастием от Смотрителя, и он стал думать, как от него отвязаться.

– Отреагировал так, как надо. Как он ещё мог среагировать? – задал риторический и в то же время провокационный Ветров.

Всеми способами Сергей Александрович пытался показать, кто тут главный и кто доминирует в группировке. Поэтому ему приходилось наезжать на своих «коллег». Делал исключения только для тех, кто стоит выше или хотя бы равен ему по значимости, по статусу и по авторитету. Пока что таких людей было немного, к ним можно с уверенностью отнести Букки, Шляпника (потенциально), Каца, и стоило бы добавить сюда Калугина, хотя Ветров ещё не знал о нём ничего.

– Ты, это, Степаныч, не борзей тут, понял? – стал грубо отвечать ему Смотритель, потянувшись рукой в карман брюк. Видимо хотел достать нож, который был при нём.

Кац увидел это, так как внимательно наблюдал за происходящим, и вовремя пресёк действия Смотрителя.

– Ильич, прекращай балаган немедленно! Ты, что, берега попутал? Сейчас же прекрати это делать.

– Это не я берега попутал, а он. Видимо, думает, что раз он когда-то был главным в своей ОПГ, то ему теперь всё можно! Высокомерность этого типа просто зашкаливает.

Ветров всё это молча выслушал, после чего громко расхохотался.

– Так я в отличие от тебя могу хоть чем-то гордиться. Да, я имею полное моральное право гордиться тем, что сам создал банду, сам возглавил и тащил за собой более трёх лет. А ушёл оттуда, между прочим, только потому, что Александр Иванович оказал мне честь и пригласил меня в мафию. Так что держи своё мнение при себе!

С этого момента между Смотрителем и Ветровым началась непримиримая вражда, которая ещё даст определённые результаты, это стало вопросом времени. Кац немного усмирил Смотрителя, и все они пошли к Дону. Букки сидел в своём обширном кабинете, где всё было обшито качественной итальянской и французской кожей.

Довольно интересной была расстановка мебели в его кабинете – при входе вдоль стены справа от дверей стоял шикарный диван длиной в три метра, предназначенный для особых гостей, всякого рода предпринимателей, бандитских баронов, представителей группировок, в то числе враждебных. Слева от дверей стоял гардеробный шкаф-купе, и можно было бы подумать, что Букки хранил в нём свою одежду, но это было не так.