Про себя тихонько злорадствую, что наш "чудо-папа" понимает сына через слово. Хмурится, кивает невпопад, но справедливости ради, хочу заметить, что не отмахивается.

— Завтра нам нужно быть на приёме. Будь готова. В шесть я за тобой заеду. — оповещает муж и осушает бокал вина. — Платье, туфли и украшение уже доставлены. Стилист прибудет к пяти часам.

Коротко и без эмоционально киваю.

Как?! Я не упоминала, что и одежду мне теперь тоже выбирает муж?! Да! Как и всё, что касается моего образа. Понятия не имею кто ему в этом помогает и даже не интересно кто пытается превратить меня в советскую львицу. Выходит недурно, честно говоря.

— Пить! — сын отвлекает и тянется к непроливайке.

— Даже не спросишь по какому поводу? — Гера усмехается, а я невозмутимо даю ребёнку желаемое.

— Нет. — отвечаю коротко.

Все эти мероприятия похожи одно на другое. Есть ли разница, по какому конкретному поводу затеяли именно это.

— Как знаешь. — хмыкает и поднимается из-за стола. — Буду у себя. — сухо рапортует и, наконец, уходит.

Вот теперь и аппетит вернулся!

Мы с Сенькой выжидаем ещё несколько минут, а потом, откровенно, балуемся за столом! Знаю, что так нельзя, но должны же у меня быть такие вот маленькие радости во всей этой непроглядной серости. Зато ребёнок ест овощи! После того, как мы используем их вместо мозаики, собирая смешных зверят и самолётики, которые так любит сын.

Бардак мы после себя не оставляем, конечно и идем читать сказки! Купила сыну целую коллекцию сказок с яркими картинками, которые ему так нравятся! Он часами может слушать, но итог всегда один! Он непременно засыпает!

Целую вихрастую брюнетистую макушку. Никогда не ухожу сразу. Ведь когда малыш засыпает настаёт время для моих сказок.

Закрываю глаза и представляю, как мы с сыном уезжаем из этой квартиры, которую я искренне ненавижу, ведь это моя тюрьма… наша тюрьма… клетка… золотая ли, бриллиантовая, не важно… клетка.

Что угодно. Только не дом.

Представляю, как мы выбираем обои и мебель для его комнаты в нашей новой квартире, которая будет не такая большая, как эта! Но она будет нашим домом, куда хочется вернуться!

Там не будет никаких помощников и телохранителей! Мы будем делать то, чего хотим, а не то, что нам скажут! Я устроюсь на работу, а Сенька пойдёт в садик! В обычный садик, а не элитный! В самый простой! Там у него появятся друзья! Не те, на кого укажут и скажут "дружи", а те, которых он сам выберет!

Его дни рожденья не будут напоминать аляпистое недоразумение, куда непонятно зачем приглашены партнёры отца со своими дамами и их невыносимыми избалованными отпрысками. Нет. На детский день Рожденья надо звать близких и друзей, которых ты хочешь видеть! Которые пришли именно к тебе! Которые принесут подарки от всей души! А не модную пафосную хрень, которой забита вся кладовка…

Иногда я немного завидую сыну, который пока ничего не понимает и счастлив только потому что мама с папой рядом и любят его…

Как же в такие моменты я не хочу, чтобы он начал понимать…

Аккуратно убираю голову сына со своего плеча, чтобы не разбудить. Сползаю с его кровати на пол и выжидаю ещё немного. Не хочу уходить, но… так надо…

Не мне…

Но так надо…

Оставляю включенным ночник выходя из детской. Это почти как выйти в ливень из уютного и сухого дома. Каждый раз заставляю себя это делать и по телу пробегают неприятные мурашки. Не спеша иду в свою спальню, где меня, что очень удивительно, уже ждёт супруг.

Молча захожу, еле удержавшись от колкого комментария по поводу его пребывания здесь.

— Ты долго. — упрёк.

— Не долго, а столько, сколько нужно ребёнку. В идеале остаться спать с ним. — говорю без эмоций.

Не уговариваю. Гера и так знает, что я этого хочу. Но его больше интересует то, чего хочет он.

— Он уже взрослый. Может сам засыпать.

Что?! Взрослый?!

Хорошо, что стою к нему спиной, а то бы он без слов понял что я думаю о нем с его авторитетным мнением!

— Ему два года, а не двенадцать. — напоминаю этому отцу года.

В два-то года и взрослый? Он сейчас серьёзно?! Даже смешно!

101. Даша. Дура фригидная

Взрослый! Одуреть!

— В этом возрасте дети… — начинает вещать, якобы, со знанием дела.

— Ещё дети! — слишком эмоционально перебиваю мужа. — В это возрасте ребёнок ещё слишком мал. — продолжаю в обычной манере. — Без меня он пока не может засыпать. К тому же, зачем лишать ребёнка необходимого ему внимания? Это не будет продолжаться вечно и однажды… он сам попросит больше самостоятельности. — самой немного грустно думать об этом, ведь это будет значить, что мой малыш становится взрослым, а так хочется, чтобы он оставался маленьким подольше!

— Говоришь так, будто воспитала ораву. — слышу за спиной колкость.

Нет уж! «Орава», это не про нас, Гера! Больше я не позволю такому случиться. Не с тобой!

— Книги по детской психологии в свободном доступе. — сдаю источник информации, откуда черпаю свои аргументы.

— Похвально! — иронично тянет. — А по семейной психологии книги, я так понимаю, редкость.

— Ну, почему же. Они у меня тоже есть. — парирую.

— Но ты уделяешь им недостаточно внимания. — приближается вплотную, слышу в голосу упрёк.

Никак не реагирую на его замечание.

Его рука ложится на мою талию. Внутренне я вся напрягаюсь, но внешне абсолютно невозмутима. Прижимается своим лбом к моему затылку, а потом разворачивает к себе.

— Я соскучился по тебе той… с которой познакомился на горнолыжном курорте… — говорит мягко… ласково… — которая светилась изнутри! Где она?

Молчу. Я-то знаю, что нельзя на эту ложь откликаться. Этот обманчивый тон. Не знаю, как он это делает… Но мы не вчера познакомились!

— Что мне сделать, чтобы всё стало как раньше, Даш? — шепчет, прижимая меня к себе.

Ммм… У нас тут ностальгические настроения…

А я становлюсь как желе. Как и всегда в такой интимной обстановке с ним.

— Где та девочка? — не унимается, пока его руки гладят мою спину.

Ты убил её, Гера. Сначала ты убил в этой девочке чувства. Все чувства. А потом и её саму. Думаешь я хочу быть такой, какой ты меня сделал? Нет…

Все эти мысли я оставляю при себе.

Он продолжает свои ласки, целует, в то время, как в моем поведении ничего не меняется. Я, словно, безвольная кукла. Ни одной эмоции. Ни одного движения.

— Да, чтоб тебя! — рычит муж, которому это быстро надоедает.

За два года я поняла, что данная манера поведения, единственная, которая действует безотказно. Гере нужен любой отклик. Пусть это будет слезы, сопротивление, что угодно, но не отсутствие реакции. Как-то он возмущался, что чувствует себя некрофилом или извращенцем.

Да, он, собственно и есть извращенец, в моем понимании.

— Прекрати! — хватает меня за плечи и сильно трясёт.

Опять ноль реакции с моей стороны.

— Ты чего добиваешься?! А?! — угрожающе рычит.

Больно на самом деле. Чуть шею не свернул.

— Я просто хочу спать. — говорю мягко, а внутри всё ликует от того, что он сейчас лопнет от злости! А точнее пойдёт вымещать своё негодование на Еву. В её постели.

Как я и предполагала! Швыряет меня на кровать. Матрас легко подбрасывает моё тело. Не пытаюсь встать или пошевелиться.

— Дура фригидная! — рычит.

Хватает с моего столика статуэтку и швыряет её об стену.

Хм! Она мне все равно никогда не нравилась!

Осколки заскакали по комнате, в то время как я осталась безучастна ко всей происходящей сцене.

Знаю, что он смотрит на меня, сжимая кулаки, вижу это боковым зрением, пока сама пялюсь в потолок изображая паралич.

— Сука! — рычит и резко разворачивается впечатав кулак в стену, исчезая из поля моего зрения, а затем, громко хлопнув дверью, уходит из спальни.

Выжидаю ещё немного, не меняя своего положения, и дождавшись звука другой закрывающейся двери, поворачиваюсь на бок.

Хорошо, что сын не реагирует на громкий шум, когда крепко спит! Можно не переживать по этому поводу.