Сразу после этого русские дредноуты, развернутые в «линию» перед «Севастополем» стали получать по своим корпусам десятки, а потом и сотни прилетов. Семь полуразрушенных, практически без полей, линкоров, как бы мне не хотелось, не могли долго сдерживать натиск полусотни боевых вымпелов вице-адмирала Джонса. Который, увидев, что поле русской крепости перестало функционировать, усилил нажим своих дивизий и перешел в атаку.

Его 21-ая «линейная», за ней дивизия Догэрти и Байо перегруппировались и пошли на сближение. Корабли Пайпер Райт, Корделли и Ловато следовали во второй «линии», готовые в случае чего поддержать Джонса огнем.

Я понимал, что каждая минута на счету и от быстроты моих действий будет зависеть, выживем мы в этой битве или погибнем, сожженные тысячами зарядов плазмы…

– Всем эскадрильям истребителей – незамедлительно вернуться на свои корабли, – продолжал я отдавать приказы один за другим. – Авианосцу «Орискани» по прибытии F-4, разворачиваться и уходить к порталу… Готовиться к прыжку. Первая группа на эвакуацию: Линкоры: «Кагул», «Иоанн Златоуст», «Евстафий», авианосец «Орискани», эсминец «Пылкий»…

Получая прямые попадания и теряя последние проценты защитных полей перечисленные мной корабли медленно пятились к точке перед кольцом перехода.

– Шеф, я не поняла, почему отходим?! – у меня в наушниках прозвучал звонкий голос майора Белло. – От эскадрилий 21-ой «линейной» почти ничего не осталось. Лишь жалкие ошметки, разлетающиеся по космосу. Мы абсолютные хозяева сектора… Сейчас перегруппируемся и снова готовы в бой! Оказывается F-4 не так уж и плох, как кажется на первый взгляд, я вошла в раж!

– Значит, выходи, если вошла, – перебил я возбужденную недавней победой Наэму, возвращая ее к суровой реальности. – Один, как ты выразилась, «жалких ошметков» обнулил основное поле «Севастополя» и теперь мы перед американцами как на ладони. Так что, поумерьте свой пыл, госпожа майор, и мигом обратно на «Орискани». Авианосец уже подходит к порталу перехода, через пять минут будет прыжок. Чтобы все до единого истребители были к этому моменту в его ангарах!

– Поняла, – недовольно протянула Наэма после нескольких секунд молчания и изучения ситуации. – Извините, Александр Иванович, что упустила из виду эту чертову эскадрилью…

– Твоей вины в этом нет, – ответил я. – Вы с гвардейцами и казаками итак сделали невозможное – опрокинули лучших асов Джонса. Теперь пора уходить, Наэма и очень быстро…

– Уже идем обратно к «Орискани», шеф, – грустно произнесла майор Белло, отключая канал связи.

Я с удовлетворением увидел, как эскадрильи трофейных F-4 в последний момент двумя вереницами влетают внутрь авианосца, а уже через минуту «врата» перехода вспыхнули ярким белым цветом. Воронка увеличилась в размерах, стала просто ослепительной и втянула в себя пять наших кораблей.

– Аккумуляторные батареи портала на полную мощность, – приказал я операторам, удаленно контролирующим процесс зарядки и активации кольца перехода. – Запустите резервный генератор. Все что угодно, но зарядите его как можно быстрей!

Теперь главная задача для оставшихся кораблей и крепости была в том, чтобы продержаться долгие сорок минут до повторной активации.

– «Аскольду», «Императрице Марии», «Диру» и «Бородино» – немедленно уходить с линии огня за сферу «Севастополя»! – распорядился я, видя, что на открытом пространстве у моих линкоров нет шансов выстоять против нескольких десятков американских боевых кораблей.

Нейтен Джонс, почуяв скорую победу, усилил нажим, уже особо не боясь потерять несколько очередных вымпелов. Корабли «янки» все ближе и ближе подходили к нам, не снижая интенсивности ударов палубной артиллерии. Русские линкоры медленно пятились, развернутые носами к врагу, под прикрытие массивного геоида космической крепости. Последним скрылся от прицелов канониров 6-го флота линкор «Бородино», каперанг Соколова в запале боя и недовольная нашим отступлением до конца упиралась и не хотела покидать прежние координаты.

Командиру линкора «Дир» – Олусегуну Магамбе пришлось «насильно» с помощью магнитных тросов утаскивать «Бородино» за собой. Кавторанг Магамба был старшим помощником на линкоре и был назначен командовать «Диром» всего несколько дней тому назад, после тяжелого ранения его прежнего командира. Олу Магамба был одним из так называемых легионеров, таких же, как, например, майор Белло, – представителем иностранных миров на службе Российской Империи. Разговаривал кавторанг по-русски не так свободно, как Наэма, но в отваге и смелости ей точно не уступал…

– Дожмите этих трусливых «раски»! – орал вице-адмирал Джонс, ругаясь со своими комдивами. – Они ждут следующей активации. Нельзя позволить русским линкорам уйти в подпространство! Усилить огонь!

– У меня бортовых орудий от вашего крика больше не стало! – огрызнулся на командующего, Дюк Фланнаган, дивизия которого атаковала и шла параллельно 21-ой дивизии Джонса в авангарде. – Наша с вами и коммандером Байо мощь артиллерийского огня ограничена, а напротив стоит эта чертова крепость и не дает нам добраться до Василькова! Чтобы ее разрушить нужно больше пушек…

– Соедините меня с Пайпер Райт! – резко приказал командующий Джонс, видя, как несколько дивизий его космофлота до сих пор не вступили в бой и по-прежнему «мнутся» во второй «линии».

– Контр-адмирал Райн не выходит на связь, – через минуту сообщил Нейтену оператор. – При этом аппаратура на ее командном крейсере «Бремертон» полностью исправна…

– Эта тварь точно мстит мне за то, что я отправил ее на русские пушки в авангарде, – вице-адмирал Джонс в бессильной злобе сжал кулаки. – А два ее подельника: Ловато и Корделли подыгрывают этой сумасбродке. Ну, ничего, я до вас еще доберусь!

В итоге разборки и недомолвки в стане врага снова сыграли нам на руку. Если бы по «Севастополю» все это время вели бы огонь все корабли 6-го «ударного» флота – от русской крепости за те сорок, так нужных нам минут, точно ничего бы не осталось. Но половина американских дивизий по-прежнему пассивно стояли в резерве, а ослабленные подразделения Джонса и Фланнагана не могли решить вопрос с «Севастополем». Несмотря на то, что все без исключения стационарные орудия крепости уже давно молчали, разбитые и расплавленные огнем канониров противника, русская твердыня держалась и стояла непробиваемым заслоном на пути тысяч плазменных зарядов, укрыв собой как щитом четыре наших линкора…

Напоследок, когда время зарядки аккумуляторных батарей космических «врат» подходило к концу, я решил щелкнуть по носу Джонса последний раз, приказав взорвать переходные отсеки, ведущие на бастионы крепости. Взрывчатки действительно оказалось более чем достаточно. Произошла одновременная детонация и все четыре бастиона как пушинки волной отнесло в стороны от основной «сферы» крепости. Теперь «Севастополь» мог спокойно пройти сквозь кольцо перехода.

– Восемь минут до активации портала, – сообщил мне оператор.

– Кораблям – развернуться и взять на буксир крепость, – кивнул я, следя за таймером.

Наши линкоры уже были повернуты к кольцу носами, поэтому «Севастополь» практически сразу после моих слов сдвинулся с места и медленно начал вплывать в портал.

– Александр Иванович, смотрите, американские корабли совсем близко, – неожиданно произнес генерал Мордвинов, указывая рукой на карту. – Слишком близко, будто собираются идти на абордаж…

– Не успеют, – уверенно замотал я головой, снова покосившись на таймер, – для выхода на «линию» атаки и разгон у них недостаточно времени. Надо еще обогнуть сферу крепости, да тут «Севастополь» и не обойдешь в такой тесноте, мы же практически находимся внутри врат…

Я говорил вслух, одновременно анализируя ситуацию. Действительно несколько дредноутов «янки» шли на сближение, благо заградительного огня им опасаться не приходилось. Но смысл подходить так близко? Чтобы что? Абордаж невозможен… За то время, что осталось, Джонс успеет лишь высадить штурмовые команды на палубы крепости, но как это ему поможет. Через пять минут мы нырнем в подпространство и выйдем по ту сторону портала в «Екатеринославской». А потом легко перебьем весь американский десант…