И внезапно Стрэттон понял, что ему нужно вовсе не имя, которое удваивает физическую сложность, а такое, которое обеспечивает лексическое дублирование.

Решение элементарно: надо наложить на яйцеклетку автоним и тем самым индуцировать зародыш, имеющий собственное имя.

Как сначала и предполагалось, имя будет иметь две версии - для индуцирования мужских и женских зародышей. Женщины, зачатые подобным образом, будут фертильны, как обычно. Мужчины же, зачатые таким способом, тоже будут фертильны, но иначе: их сперматозоиды будут лишены уже сформированных зародышей, зато на своей поверхности они будут нести одно из двух имен - дубликаты имен, исходно отпечатанных стеклянными иглами. И когда такой сперматозоид коснется яйцеклетки, это имя индуцирует возникновение нового зародыша. А человеческий род сможет воспроизводить себя без медицинского вмешательства, потому что станет нести имя внутри себя.

Он и доктор Эшборн предполагали, что создание животных, способных к воспроизводству, означает снабжение их заранее сформированными зародышами, потому что именно таким способом пользуется природа. В результате они проглядели другую возможность: если существо может быть выражено именем, то воспроизводство такого существа эквивалентно копированию имени. И вместо крошечного аналога своего тела организм может содержать внутри себя свой лексический образ.

Человечество одновременно станет и передатчиком имени, и его продуктом. Каждое поколение будет и сосудом, и его содержимым - эхом самовоспроизводящейся реверберации [Звучание, сохраняющееся после выключения источники звука.].

Стрэттон уже предвидел наступление дня, после которого человеческий род сможет существовать столь долго, сколько позволит его собственное поведение, когда его выживание или гибель будут зависеть исключительно от его действий, и оно не исчезнет просто потому, что завершится отведенный ему срок. На протяжении геологических эпох другие виды могут расцветать и увядать, подобно цветам, но человечество проживет столько, сколько сможет.

Теперь никакая группа людей не сумеет регулировать численность другой, и личность сохранит свободу при воспроизводстве себе подобных. Рот намеревался применить его эпитет совсем для другого, но Стрэттон надеялся, что каббалист счел бы такое решение достойным. К тому времени, когда истинная мощь автонима станет очевидной, во всем мире появится целое поколение людей, унаследовавших при рождении имя, и уже не найдется способа, с помощью которого любое правительство сумеет контролировать воспроизводство. Лорд Филдхарст и его последователи придут в ярость, и настанет время, когда за все придется платить, но Роберта такая судьба не страшила.

Он торопливо уселся за стол и положил рядом две записные книжки, свою и Рота. Взял чистый лист бумаги и начал записывать свои идеи о том, как можно вставить эпитет Рота в эоним для человека. А мысленно он уже переставлял буквы, подбирая комбинацию, означающую одновременно и человеческое тело, и самое себя - онтогенический код вида, спрессованный в семьдесят две буквы.