– А чего тут сложного? – искренне удивилась я.
– Самое главное то, что люди могут как угодно маскироваться: взъерошить волосы, поменять походку, что-нибудь на себя надеть, в общем, если ведущий не узнаёт, ему минус балл. – Аркадий рассказывал, а я следила за выражением его лица – оно выглядело по-детски счастливым, как часто бывает, когда люди ударяются в приятные, греющие душу воспоминания. Он очень подробно описывал, как его друзья наряжались в одежду друг друга, как все смеялись, когда у их друга Вити лопнули штаны, которые он позаимствовал у «Диманыча», как Толян одел на голову парик своей подруги. Так как конца-края в этой истории не намечалось, я решила попытаться направить мысли клиента в какое-то полезное для нашего дела русло:
– Аркадий, вы вот всё рассказываете про своих друзей, но ничего не говорите о себе, – я улыбнулась, – вы то во что нарядились? – этот вопрос был мне искренне интересен, так как Аркадий был очень высоким и очень худым, и не узнать его, на мой взгляд, было достаточно проблематично, он напоминал мне палочника-переростка, впрочем, весьма симпатичного.
– Знаете, – клиент задумался, улыбнулся и направил взгляд куда-то в левый верхний угол комнаты, – мне в тот вечер было очень хорошо и весело, но играть совершенно не хотелось. Я сидел в раскладном кресле, пил пиво с чипсами и следил за ухой. Всё было прекрасно. И хотя я не склонен к депрессиям, мне немного взгрустнулось. Знаете, такая хорошая светлая грусть, когда ты понимаешь, что незаметно друг для друга мы все повзрослели, точнее будет сказать, постарели, у кого-то плешь, кто-то поседел, Лёнчик вообще за несколько дней до этого стал дедом. Нам повезло, и мы продолжаем общаться, помогаем друг другу, встречаемся семьями, трясём стариной.
В тот чудный летний вечер я смотрел на своих друзей и понимал, что они мне очень дороги, и что кроме них и мамы у меня никого нет. Я как-то никогда раньше об этом не думал, мне всегда казалось, что всё ещё впереди, но тут Лёня стал дедом… Ребята всё уговаривали меня принять участие в игре, и я решил немножко поиграть для вида, чтобы ко мне больше не было вопросов. Я попросил у подруги Димки чулок и натянул его на голову, прилизав вот это, – Аркадий поднял руку, гротескно отделил указательный палец от остальных фаланг и указал на свои беспорядочно торчащие волосы. Я подумала, что, может, если бы он ими так сильно не тряс и не вставал периодически вверх ногами, то мракобесие, равномерно покрывающее голову, можно было бы как-нибудь приструнить. Аркадий продолжал:
– Я прилизал волосы и взглянул на свою тень – это была тень Кощея Бессмертного. Я немного приуныл, приуныли и все мои друзья, каким-то образом почувствовав моё состояние. Потом всё свелось к философским беседам на разные темы, но почти все они каким-то образом сводились к тому, что мне пора задумываться о поиске своей второй половины. Ребята вознамерились изо всех сил мне в этом помогать и, по началу, я, было, сопротивлялся, приводя всевозможные аргументы, но потом сдался и согласился с тем, что, действительно, наверно, пора. Мы подготовили ко сну палатки и расселись вокруг костра, было около часа ночи но спать никто не хотел. К этому моменту наш массовик-затейник Димка успел наварить глинтвейна, который был его вторым коронным блюдом после шашлыка, и мы наслаждались его ароматом, прекрасно гармонирующим со всеми остальными запахами леса. Тут Димкина подруга Лариса задала мне вопрос, который поставил меня в тупик: «Аркаш», – говорит она, «а какой вообще у тебя идеал женщины?». Я так растерялся, что ребята уже начали за меня шутить, что мне необходима фотомодель, с моим-то ростом, – Аркадий задумался.
– Ну и вы что-нибудь всё-таки им ответили? – пыталась допытаться я.
– Да, – задумчиво продолжал Аркадий, глядя в окно, – я что-то машинально нёс про то, что она должна олицетворять собой идеал женственности, вдохновлять меня и в то же время не мешать моей работе, я ведь художник и мне иногда нужно уединяться, чтобы собраться с мыслями. Но сам я думал совсем о другом. Мне хотелось, чтобы моя жена была обычной женщиной, доброй и понимающей, помогала мне в быту и растила наших детей. У меня нет особых предпочтений относительно цвета волос, глаз, длины ног или рук.
– Странно, – сказала я, – но друзьям вы сказали другое…
– В том-то и дело, – по слогам проговорил Аркадий и окончательно приуныл. Я подумала, что, может, не надо было вот так, «в лоб», задавать вопрос, на который я и так знала ответ: Аркадию просто по какой-то причине, скорее всего, не везло с женщинами, и он намеренно завышал планку в глазах окружающих. Положительным моментом во всём этом было то, что искажая истину для других, клиент не успел поверить в это сам. Несмотря на то, что Аркадий постоянно уходил от разговоров о личной жизни, я решила всё-таки, следуя логике нашей беседы, спросить:
– А вы встречали в своей жизни свою женщину-идеал, или хотя бы что-то похожее? – услышав эти слова Аркадий начал медленно раскачиваться, щурить левый глаз, а правым смотреть в потолок, всей своей мимикой изображая затянувшееся воспоминание. Вдоволь навоспоминавшись, он заявил: « И да, и нет». Двусмысленность Аркадия абсолютно не обнадёживала.
– А сейчас в вашей жизни, – не унималась я, – есть значимые для вас женщины? – сейчас он скажет «мама», подумала я, уже оценив неправильность поставленного вопроса.
– Мама, – произнёс Аркадий, и теперь я уже была готова вставать на голову. Стараясь сохранять спокойствие, я спросила голосом участкового терапевта:
– А ещё?
– Я бы не хотел об этом рассказывать, – как-то не особо уверенно начал говорить Аркадий, но здесь как раз и наступил момент, когда «лёд тронулся». Я это почувствовала и решила не упуская случая «дожать» Аркадия.
– Ну уж нет, – совершенно однозначно констатировала я, попытавшись вложить в эту фразу все интонации, которые только могла. Теперь я совершенно точно поняла, что эту тягомотину следовала немедленно прекращать. Аркадий немножко ошалел от такого напора, но покорно кивнул. Отпив чай, он продолжил:
– Вы правы, в моей жизни есть одна девушка, но с ней всё уже в прошлом,– клиент сделал длинную паузу, а я не могла не отметить разные времена в высказывании Аркадия: «есть», и « в прошлом». « Конечно же, ни в каком оно не прошлом», – размышляла я, чувствуя небольшую эйфорию от того, что наконец-то удалось вызвать клиента на откровенность.
– Как вы познакомились с этой девушкой? – этот вопрос не задевал темы взаимоотношений Аркадия с девушкой, для этого было пока рано, но мог прояснить очень важные моменты. Я очень надеялась, что Аркадий что-нибудь про это расскажет, и он оправдал мои ожидания:
– Однажды мы собрались у Кольки, его семейство отправилось на дачу и мы вчетвером расположились на кухне. Мы пили кофе, Димка с Колянычем готовили пиццу. Потом выпили коньяка, пели под гитару на тесной, но уютной кухне, обсуждали всякие семейные дела, работу. Нам было хорошо и весело, на радостях мы даже настроили пианино. Время приближалось к 10-ти часам вечера, и мы решили немного утихомириться: убрали музыкальные инструменты, протёрли стол, расставили на нём рюмки, тарелки с приборами, а в центре поставили очередную пиццу. Лёня разлил и начал говорить тост, и тут, практически одновременно, так как взгляды всех были прикованы к пицце, мы увидели, что на неё что-то капает. Мы все посмотрели наверх, на абажур – и именно в этот момент наш единственный источник света погас. Всё это происходило буквально несколько секунд, и наша синхронность восприятия этого события повергла нас в неимоверный ржач. В полной темноте мы смеялись так, что гремело и рушилось всё вокруг, один только я, пытаясь пробраться к тумбочке, где лежал мой сотовый с фонариком, два раза приложился головой о люстру, – но уж в этом я не сомневаюсь, подумала я, сама уже изрядно веселясь от красочного рассказа Аркадия. К этому моменту он уже выпрыгнул из кресла и носился по комнате, активно жестикулируя, а я косилась на люстру, ведь руки у него были очень длинные и доставали почти до потолка помещения, в котором проходила консультация. Когда в разговоре он сказал про голову, я зрительно примерилась и поняла, что да, действительно, коситься нужно на неё. Аркадий мелькал передо мной так быстро, что я еле успевала переводить взгляд, лишь удивляясь колоссальным запасам энергии Аркадия.
