Вот на этом возвышении и принято было решение строить основательное укрепление. Точнее его сердце — цитадель (или по-русски — детинец).

По просьбе барона Коле представил собранию окончательный проект –трёхмерную проекцию нашей будущей крепости.

— Да-а-а… когда ж мы это построим… — грустно сказал кто-то.

— А чего, Ричард вон свой Шато-Гайар за тринадцать месяцев выстроил! — бодро ответили с другого конца. Явно кто-то Элины книжки читал.

Ох и Ах прям*.

*Мультик такой.

Про оптимиста и пессимиста.

Аллегорический.

Барон разглядывал иллюзию, нахмурив брови:

— У Ричарда было шесть тысяч человек, которые кроме постройки ничем не занимались. А у нас?

— Зато у нас есть ты! — возразила я. — И целый отряд тяжей.

Тяжей — людей, с которыми прошлой зимой произошёл определённый прорыв и магическая деформация в отношении поднятия тяжестей и приложения силы, действительно было много — человек, наверное, с тридцать — фактически, все, кто регулярно с прошлого лета имел дело с лесозаготовкой, железом и прочими тяжестями. Предел возможности у них был, конечно, не такой, как у Вовы; Никита, наш кузнец, и Андринг с Толитилем, его помощники, были среди силовиков в числе первых. Поднимали все трое в районе тонны. Вовка, беспрерывно таскающий что-то неподъёмное, с лёгкостью перетягивал весь первый десяток этих Поддубных, вместе взятый *, но это не умаляло их ценности. Даже Борька Конников, завершающий этот список, мог в одного осилить триста килограмм. С другой стороны, Борьке ещё не было тринадцати, и я сильно надеялась, что его дар подрастёт. Кроме того, и прочие мужики, зашедшие в первое лето, даже в случае иной одарённости (типа камуфляжа или ловкости) тоже сильно прибавили в физухе.

*В перетягивании толстого

металлического троса,

ибо все другие

незамедлительно рвались.

— Погодите паниковать! — Сергей с уверенностью опытного проектировщика, привыкшего выступать перед любыми комиссиями, успокоил зал. — Это — общая картина, остров-крепость. Перспектива, которую мы будем реализовывать много лет. Сейчас, пожалуйста, посмотрите на собственно за́мок.

Изображение сменилось, теперь остров не был опоясан крепостной стеной, исчезли мосты, пересекающие Бурную и залив Левый рукав (вместе с прикрывающими их на матёрых берегах укреплениями), и множество других построек, остался только отстроенный нами мост через брод, наш лиственничный острог, а на холме, на самой возвышенности — большое серое сооружение сложной формы, с башнями, со множеством хозяйственных и прочих строений, заключённых в двойное кольцо стен. Первое — по периметру малого холма и второе — большого. Безусловно, замок доминировал надо всеми окрестностями, но мама дорогая — какая же это была огромная работа…

— В данный момент мы будем говорить даже не о замке конкретно, а о центральной его части, — уточнила Эльвира, — назовём её цитадель или же детинец, если вам так больше нравится.

Стена вокруг большого холма исчезла. Но на внутреннем (маленьком холме на холме) — осталась. И выглядела она довольно таки… капец какой здоровой, короче. По замыслу архитектурной семьи нижние части маленького холма должны были быть стёсаны и покрыты камнем, от чего вся конструкция начала напоминать сильно вытянутую вверх усечённую многогранную пирамиду, поверх которой высились одиннадцатиметровые крепостные стены. С целой кучей остроносых башен. Всё это великолепие ещё и было ограждено рвом. С южной стороны, почти ровно посередине, в крепостной стене были сделаны ворота, от которых на нижний большой холм вела довольно широкая (телеге пройти) пологая лестница, опирающаяся на арки, вызывающие смутное воспоминание о римских акведуках. Примерно посередине эту лестницу перегораживала сдвоенная башня (в виде буквы П) — с предполагаемой опускающейся решёткой. Более того, вся верхняя часть лестницы так же была упрятана в подобие тоннеля, соединяющегося с крепостной стеной. С предусмотренными, как оказалось, бойницами, дырами-убийцами и прочими штуками сверху и сбоку, из которых можно всячески уничтожать потенциальных нападателей — как нам любезно пояснили.

И это не считая прочего, что там ещё во внутренней крепости было нагорожено…

Чем дальше я разглядывала этот без сомнения прекрасный проект, тем больше мне что-то становилось грустненько. Где взять шесть тыщ человек, которые год будут только и делать, что пахать на стройке? Завидую я королю Ричарду прям лютой завистью…

— И даже это проект на данный момент — слишком масштабен, — Сергей снова перехватил инициативу. — Мы считаем, что начать следует с донжона. Как вы уже знаете, — и правда, все уже знали, даже те, кто вообще ничего не почитал о замках и крепостях — потому что это постоянно обсуждалось, — донжон — это последний рубеж обороны замка. Самая внутренняя крепость. С неё мы и начнём.

Проекция вновь преобразилась. Большая часть строений исчезла. Малый холм приобрёл свой теперешний вид, на его вершине, чуть впереди мэллорна стояла массивная восьмиугольная башня, с тремя обширными нижними этажами и ещё двумя более узкими верхними. По верхней части первого, широкого яруса шёл ряд машикулей*.

*Машикули — выступающая вперед

часть стены

с размещенными в ней

бойницами навесного боя,

если у вас вдруг нет под рукой

подходящего справочника.

Узкая надстройка венчалась смотровой площадкой с высокой крышей. В целом, всё было как положено — глухой первый этаж, вход на уровне второго этажа с деревянной (быстроразрушаемой) лестницей, узкие окна, бойницы, зубцы на парапетах и всё такое.

М-гм.

Будем считать, что это — посильная задача.

— А размеры у него какие? — поинтересовалась я.

— Это правильный восьмиугольник, вписанный в квадрат двадцать на двадцать, — бодро отчитался Сергей.

— Метров?

— Ну конечно!

Лад-но… кому щас легко?

Дальше пошёл разговор о деталях…

Кстати, нашла уникальную штуку — черновой план детинца с Вовкиными пометками. Покажу вам, пока у меня не экспроприировали и в музей не уволокли:

Шаг сетки — десять метров. Задача казалась неподъёмной. А в самой серединке восьмиугольничек — и есть наш будущий донжон.

За здорово живёшь в рабство или тупо под нож не хотел идти никто. Поэтому мы снова прибавили рабочий день. А ведь нельзя было бросить ничего: ни огород, ни скотину, ни рыбный наш промысел, ни собирательство — всё это нас кормило и обеспечивало приток копеечки на наши строительные планы. И сил одного рабского барака на всю хоздеятельность ну никак не хватало. Зашивались мы, если честно. Бегали по острову, как муравьи вокруг муравейника, рядом с которым топчется что-то большое и подозрительное.

Каждый вечер мы вместе с несколькими выделившимися лидерами-ближниками планировали следующий день: какие цели, какой участок приоритетный, кого куда и с кем поставить…

Все — вот просто все, кто не был занят на хозяйственных работах — и в первую очередь сам барон — трудились над донжоном будущего замка, внутри которого мы могли бы укрыться на самый крайний случай.

ЕСЛИ БОГИНЯ ПЛАЧЕТ ПОД ОКНОМ

Новая Земля, Иркутский портал — наш остров, 36.09 (марта).0001 // СтЗ, конец октября

Хайген говорил тягуче, как Чеширский Кот.

— Ну чё-м-м… Как вы тут, — он неопределённо покрутил пальцами в воздухе, — обжива-аетесь?.. — после чего вынул из внутреннего кармана маленькую плоскую бутылочку и сделал аккуратный глоток.

— А тебе не хватит ли, а? — кисло спросила я.

Вопрос был, конечно, риторический. Ему давно уже хватило. По крайней мере, запах крепкого алкогольного амбре доносило даже через двухметровой ширины стол. И это при том, что сквозь границу миров запахи вообще проходят почти никак.