Эмили не ответила ей.

У Селин было плохое предчувствие, что их мирная передышка подошла к концу и что Антон собирается попросить о еще одной… услуге.

Две сестры продвигались вперед и вверх сквозь толпу людей, магазины и жилища деревни, в то время как замок возвышался над ними. Наконец они добрались до короткого моста, ведущего через пропасть к огромному дверному проему в передней части замка. Селин взглянула на систему шкивов на другой стороне, которая позволила бы поднять мост, тем самым отрезав доступ к замку — если это когда-нибудь понадобится.

Они пересекли мост и вошли в большой обнесенный стеной внутренний двор. Внутри показались солдаты и лошади, и несколько мужчин приветственно кивнули сестрам, которых здесь хорошо знали, когда они проходили мимо.

Пройдя через внутренний двор, Селин и Эмили прошли через большой вход в сам замок. Они прошли по каменному коридору и вышли в большой общий зал. Огромный пылающий очаг был встроен в стену прямо напротив арочного входа. Слуги и еще больше солдат в коричневых плащах слонялись вокруг. Зал, казалось, тоже кишел собаками: спаниелями, ищейками и волкодавами.

Селин огляделась в поисках Яромира или принца Антона, но не увидела ни того, ни другого.

Когда она осматривала зал, ее взгляд остановился, и у нее сжался живот, когда она заметила капрала Павла, стоящего возле стола, опираясь на костыли, и смотрящего на нее.

Она тут же отвела взгляд.

«Здесь я в безопасности», — сказала она себе.

Справа от нее была закрытая дверь, которая вела в небольшую боковую комнату. Селин была знакома с интерьером этой комнаты, так как Антон часто использовал ее для частных бесед, поэтому она не удивилась, когда дверь открылась и вышел лейтенант Яромир.

Он остановился как вкопанный при виде Селин и Эмили, а затем махнул рукой. Они подошли к нему.

«Хорошо, что ты здесь», — сказал он, констатируя очевидное. Выражение его лица было напряженным, и тревога Селин начала нарастать.

Поскольку доставленное сообщение звучало срочно, просто говоря: «Приезжайте немедленно», ни одна из сестер не потрудилась переодеться или даже проверить свою внешность, прежде чем покинуть магазин и поспешить в замок. Волосы Эмили были растрепаны, ее брюки были в пыли, а лицо было перепачкано гусиным жиром, так как она помогала наполнять маленькие баночки мазью от ожогов. Обычно, появись она на аудиенции в замке в таком состоянии, Яромир безжалостно дразнил бы ее.

Селин знала, что отношения между Яромиром и Эмили были… сложными, и он часто компенсировал это шутками за ее счет, пока она не разозлилась и не отпустила реплику. Это, казалось, немного сняло напряжение для них обоих.

Но теперь он даже не заметил пятен гусиного жира.

«Войдите», — сказал он, отступая в комнату. Возможно, он вышел только для того, чтобы посмотреть, прибыли ли они.

И снова Селин не удивилась, увидев принца Антона, ожидающего внутри. Его карие глаза скользнули по ее лицу, и, как всегда, она почувствовала себя неуютно, но не неловко в его присутствии.

Приближаясь к двадцати пяти годам, Антон был среднего роста и стройного телосложения. Когда она впервые приехала в Сеоне, он был болен, но теперь полностью выздоровел, и его тело наполнилось напряженными мышцами, которые проступали сквозь рукава рубашки. Его лицо было бледным, с узкими, ровными чертами, а прямые каштановые волосы он заправлял за уши.

Сзади Селин услышала, как Яромир закрыл дверь.

Комната была маленькой, с одним столом, двумя стульями и без окон. На столе горело несколько свечей. Никто не сел.

«Что-то случилось?» — спросила она Антона.

Его взгляд переместился с нее на Эмили и снова вернулся к ней, задержавшись на ее красном бархатном платье. Она поняла, что он не видел этого довольно давно, так как она всегда тщательно одевалась, прежде чем подняться в замок, обычно в шелк или крашеную шерсть.

Антона было трудно — почти невозможно — узнать, но всякий раз, когда он смотрел на нее, выражение его лица колебалось между чрезмерно настороженным и одиноким.

«Я отвлек тебя от работы», — сказал он.

Слава богу. Она и Эмили должны выглядеть потрясающе, чтобы Антон сделал такое замечание.

«Да, мы прибыли, как только от Вас пришло сообщение».

«Что случилось?» — спросила его Эмили, в ее голосе звучали беспокойство и нетерпение.

Яромир подошел к Антону, но ни один из мужчин не произнес ни слова, и тревога Селин сменилась тревогой.

— Милорд, — сказала она, глядя на Антона, — пожалуйста, скажите что-нибудь, или я представлю худшее. Неужели ваш отец умер, не назвав наследника? Деревня каким-то образом находится в опасности?»

Ее слова поразили его, и вспышка вины промелькнула на его лице. «Нет… Прости меня. Ничего подобного». На столе лежал лист бумаги, и он взял его. «Я получил письмо… от моего брата».

«Дамек?» — в тревоге спросила Эмили. «С чего бы ему писать тебе?»

Яромир бросил на нее предостерегающий взгляд — он часто чувствовал, что она не проявляет к Антону должного уважения.

Однако Антон, казалось, не заметил отсутствия хороших манер у Эмили, и он подошел ближе, протягивая письмо. «Похоже, наш отец договорился о браке Дамека с молодой дворянкой из рода Квиллетт со стороны ее отца, но чья мать приходится сестрой матери принца Родека».

Селин замерла от этой новости.

У Дроевинки не было наследственного короля. Вместо этого это была земля многих принцев, каждый из которых возглавлял свой собственный благородный дом и контролировал множество вотчин. Но… все они служили одному великому князю, и новый великий князь избирался каждые девять лет собравшимися главами благородных домов. В настоящее время правит принц Родек из дома Этесов.

«Брак для Деймека?» — повторила Селин. «Двоюродному брату принца Родека».

Ее разум лихорадочно обдумывал последствия этого. В течение двух лет будет избран новый великий князь.

Антон и Дамек были сыновьями дома Палена. Их отец, принц Ливен, контролировал большую провинцию в западном регионе. Он дал Дамеку, который был старшим братом, замок и семь больших поместий для надзора. Он подарил Антону замок получше, но шесть поместий поменьше. Эти задания были шансом для каждого молодого человека проявить себя. Но принц Ливен в последние дни быстро старел, и ходили слухи, что он скоро назовет преемника на посту главы дома Пален. Это было его право выбирать между своими сыновьями, и если в течение следующих двух лет будет выбран победитель, то он будет иметь право внести свое имя в список для голосования на должность великого князя.

Оба брата хотели этой чести.