Литмир - Электронная Библиотека

Моя «большая рыба» махнула хвостом и утащила меня на глубину, я не могла вспоминать Джейка без довольства собой, гордости собой, и я всегда бы хотела вернуться в тот внутренний триумф – такой взрослый, успешный американец, который нравился абсолютно всем американкам, обратил на меня внимание! И думая о Джейке, я всегда возвращалась в тот период своей жизни, к той уверенности, тому внутреннему состоянию…

Но непостоянный Джейк уже встречался с Сулгвин, и я думала, что это был плохой выбор, она же точно не была красавицей, у него же в Америке была еще девушка… Американцы были на самом деле слишком свободны для меня…

Новые американцы смотрели фильм вместе с нами… Полина Ганченко разговаривала с Ирой:

– Арина – человек бегущий. У нее Владик …

– А-а-а, теперь понятно, почему она здесь, – говорила Ира также улыбаясь. Потом говорили, что в этот день с нами смотрела фильм «клон» Иры из полицейских, и она не хотела, чтобы я сильно очаровывалась русскими у американцев.. – Ну Олег брат, – она имела в виду программиста из параллельной группы, который должен был меня убить, ко мне был приставлен профессиональный киллер еще работорговцами, он был прописан мне еще со школы.

Двуликий Владик был по талантливым детям, внимательно следил за моей жизнью, вредил во всем, как и всем подопечным, и все думали, что он все-таки меня загонит в могилу…

Сегодня была и Полина Ганченко, красивая, с длинными светлыми волосами. Душа ее бабушки жила в комнатной рыбке в аквариуме, и ее душу иногда переносили в тело Полины. Полина становилась плоской, желто-синей рыбой-ангелом, а ее бабушка – Полиной. У них было одно человеческое тело на двоих. Я уже пару раз видела Полину на американских встречах – она появлялась нечасто. Сегодня пришла девочка Полина, а негров профессионально убивала и расчленяла для Эдама ее бабушка в теле Полины…

Полина тоже была «человеком бегущим». Но ее переписали на меня, в «бегущие люди» отправили меня, собирали подписи, кого можно вытащить за мой счет, их вытащили, а меня отправили, меня туда прописали еще казахстанские работорговцы, когда мне было десять, приплатив за это нашему правительству, и до сих пор никто не вытащил… Вот «бегущие люди» вены резали.

Потом Полина Ганченко уедет по программе обмена в Париж, будет учиться там в магистратуре и останется там жить. Она выйдет замуж за такого же перенесенного. В своей прошлой жизни ее бабушка с ним были знакомы и даже любили друг друга. Дедушка и внук тоже делили общее тело, и один из них всегда жил в теле их собаки. Полина во Франции родит девочку и перенесет душу внучки в новорожденную девочку, навсегда похоронив душу новорожденной. А бабушка навсегда останется в теле Полины со своим любимым – в новом теле, до конца новых дней…

В тот раз я мельком увидела Дженнифер – она ненадолго приезжала в Россию, забирала последние документы, а потом уехала навсегда…

Я опять проспала весь фильм…

Кофе

Однажды осенью в октябре 2004 года толстая американка Брэнда пригласила меня в кафе погулять и поговорить о Христе.

Брэнда Гибонсон – ну очень толстая американка. Бренда была примерно моего роста и примерно сто тридцать килограммов, не меньше… Брэнда тоже носила необъятные майки и джинсы. У нее было очень загорелое лицо; как у всех толстух, небольшие глаза и короткий курносый нос, плоский и широкий рот, очень тонкая верхняя губа и широкие крупные ровные зубы, темные волнистые волосы по плечи и карие глаза, она всегда ослепительно и белозубо улыбалась. На толстых лицах любые глаза и нос кажутся маленькими.

– Она какая-то сявотная, сказала о Брэнде, глядя на ее фото, моя староста-одногруппница.

– Бедненькая, – говорила о ней моя подруга, имея в виду ее колоссальный вес, Брэнда была просто необъятной. Она была дочкой судьи, который всегда носил с собой прослушку и этим и запомнился. Поэтому Брэнду сделали такой толстой – ей легко было прятать прослушку.

Мы пошли в кафе на Красной, поднялись по лестнице на второй этаж, кафе располагалось над телекоммуникационной компанией. Кафе было известно, оно было приемлемым даже для студентов. Мы сели за круглый столик в середине зала.

Официант принес нам меню. Оно было на английском.

– Could you translate for me?

– Sure!7

Я перевела несколько строчек для Брэнды. Мы решили попить кофе. Я долго рассматривала меню и в итоге выбрала эспрессо. Я в кофе совершенно не разбиралась. Мне понравилось название и цена.

Брэнда по-английски назвала капучино с молоком. Она вдруг совершенно неожиданно для меня заговорила по-русски – ей только что вкололи русский язык… но я говорила по-английски, и русский ей тут же убрали…

Пока мы ждали кофе, я рассказала, что учусь на информатике, а она уже отучилась на ветеринара.

– I just love big dogs! I just love them! – она была очень эмоциональна и много во все зубы улыбалась. У нее была очень тонкая верхняя губа. – Big shaggy dogs!

– I have a black cat… She is not very nice8.

– Черная? А у нее короткая шерсть?

– Нет, длинная…

– А, длинная…

Официант принес ей большую чашку с пенкой и мне совершено маленькую чашечку черного кофе и крошечную шоколадку к нему. Мы в кафе пили кофе.

Брэнда громко рассмеялась.

– It is so small!9 – она прямо расхохоталась. – It is so small! – Брэнда продолжала смеяться и показывала пальцами размер моей чашечки…

Мой кофе был очень горьким. На дне остались зерна, и Брэнда предложила мне погадать. На дне чашки ничего не было видно, и она перелила мои зерна в свое блюдечко.

– Let’s see… It looks so complicated… Maybe it is a goose… Arina, you are a goose10.

Я в блюдечке не увидела и намека на фигуру гусыни. Или я как-то не так смотрела.

– Вот, смотри, это ее шея. А это клюв… Или это пес…

Она хотела поговорить со мной о моих показаниях, но я еще не знала о проделках американцев. Все мои показания отправляли в уровни памяти N – если бы я на самом деле стала талантливым писателем, то я бы все вспомнила, и только в этом случае.

– Твой дедушка имеет медаль «за заслуги», и мы можем иногда ставить вето на операции Эдама…

Тут открыли черную дыру, и в ней появился отец Брэнды, судья Гибонсон, загримированный по нее. Его тоже интересовало, собираюсь ли я давать показания. Его от Брэнды мне было сложно отличить…

– Она как ребенок, – сказал судья обо мне. – Но сначала показания будет давать Яся и Саша Янченко. А потом через пять лет Яна.

– Знаешь, сколько отец живет? Он 1917 года! Представляешь! Его «вечным» сделали в противовес российским судьям 1917 года, которые жалели Николая Второго и водой его поили перед смертью!

– Эдам поклоняется маскам. Таким преступникам, как Кай Беспощадный с Трутона. Ничего святого… Видишь, какая она белая. Чтобы клоны на все тело хоть краску наносили. Ты попробуй-найди такой цвет кожи!

В черной дыре потом появлялся американский шериф… Судья достал черную сумку с растяжителем времени…

– Знаешь, сколько ему денег заплатили, чтобы он никогда не открывал дела Эдама Хейсонда? И закрывал на все глаза…

Шериф почему-то закрыл лицо руками и расплакался. Его дочь сейчас «висела», была на краю гибели, ее пытал Эдам Хейсонд. Шериф выдвигал новые обвинения против Эдама, а Эдам шантажировал шерифа дочерью, чтобы он закрыл дела, а судья Гибонсон ему помогал. Кстати, этой дочерью шерифа была будущая жена Дэвиса.

…– Примите единственно правильное решение, – похлопал его по плечу судья… – Он приехал сюда узнать, собирается ли кто-либо давать показания против Эдама, но здесь все еще бесперспективнее, чем у нас… Видите, здесь также… Одна темень и ни одного нормального свидетеля. Они будут давать показания, но позже…

Судья приобнял шерифа, и они скрылись в черной дыре… Через время судья появился и сказал: – Он подписал! Шериф закрыл все дела против Хейсонда!

6
{"b":"868457","o":1}