Я даже кормила это создание кашей из ложечки сама, мне в лаборатории доверили. Пыталась узнать у кабана о его семье. Он спросил, кто это, мне даже дали картинки и я пыталась объяснить кабану, что такое семья, показывала на картинках ему генеалогическое древо, папу и маму. Ну кабан начал рассказывать о кабанах, все думали, что он будет рассказывать, что мама у него домохозяйка, а папа профессор по математике. Спрашивала, как его зовут и какая у него фамилия, но он не понимал. Я разговаривала с кабаном, а не с Сашей Нагорбым.

У Саши была живая мозговая жидкость. Перед тем, как ему отрезали голову, ее пустили по телу. Когда пришили голову дикого кабана, думали, что жидкость поднимется, вернется в мозговую коробку и заменит мозг кабана, так уже делали одному исследователю, и та жидкость приросла. Думали, эта прирастет или нет. Но «живая мозга» не приросла к хряку. Жидкость если и прирастала, то к умному человеку, а не к свинье. Голова прижилась, но жидкость не приросла. Свинья – не человек. Такая жидкость даже не к каждому человеку прирастает, даже к умному, а в лаборатории хотели, чтобы она к свинье приросла. Но голова приросла без вопросов.

Несколько дней это существо держали, ждали, что животное станет человеком, а он все больше становился кабаном, начал хрюкать и уже не ел человечью еду, кашу – просил нарвать ему в лесу желудей.

Потом кабан даже погрелся на солнышке, порадовался новому дню… ему сказали, что этот день у него последний. Когда за кабаном идет охотник в лес, он трубит клич, и кабан знает, что этот день последний и его сегодня подстрелят, убьют, прощается с лесом, ест вдоволь, нежится на солнышке на опушке, готовится к смерти… В лаборатории говорили, что лесные животные по-другому относятся к переходу в мир иной. Более обыденно… Лес должен выдавать охотникам дичь на убой в умеренных количествах…

А Саша оказался младшим сыном моего профессора математики в университете Нагорбого Станислава Витальевича… Как тесен мир, подумала я, узнав это. В университете Нагорбого называли «кленовым листком» как предателя. Нагорбый, когда у него родилось два сына, решил уехать из страны на Украину, чтобы уберечь сыновей от работорговли, чтобы его детей не продали в рабство – на Украине рабов не набирали. Тогда его приравняли к врагу народа. Он пытался отмолить сыновей, как мог, стал писать стихи и отдавать их эстрадным певцам, начал бороться против Далилы. Но все предчувствовали катастрофу. Ему надо было вернуться. В Москву, например. С большим населением, где шанс попасть в рабство значительно меньше, но он этого не понял. Мой дедушка говорил, узнав историю Нагорбого, что если остаться в стране, в России, то продажа в рабство может пройти стороной, но если вот так уехать, сбежать, то пойти на рожон, и тогда точно продажа в рабство тебя не минует. Или если уже уезжать – то за границу, а не на Украину, часть СССР.

Старший сын Нагорбого был не таким умным – жена во время беременности выпила таблетку, тормозящую развитие мозга ребенка. Зато младший – весь в мать, чудесный прогрессивный математик. Тесть Нагорбого проводил эксперименты со свиньями, часто вскрывал их черепные коробки, тогда верили, что ДНК свиньи и человека сходны и, убивая свиней, кабанов, можно становиться умнее. Саше не было и семнадцати, даже документы подделали, когда двух сыновей Нагорбого закрутили в военную компанию в Афганистан… Других детей у моего препода не было…

Саша все верил, что все будет хорошо, верил в людей, такой наивный был. Все убежать из армии боялся. Думал, поймают, накажут, могут даже расстрелять за дезертирство… Верил, что после больницы подлечат и навсегда домой, к родителям отправят…

Голова Саши, пока занимались кабаном, все время стояла в лаборатории, на столе, с закатанными глазами. С ней Дмитрий Иванович тоже разговаривал, подключил ее к электродам. Врач периодически проверял, что ее можно пришить без последствий, пропускал ток и на голове дергался глаз. Когда пустили жидкость, Саша ожил, понял, что голову отрезали и у него нет тела, он начал плакать, кричать и звать маму. Такой молоденький…

Сашину голову пришивали к телу кабана, и он мычал, думал, это ему поможет вернуться в свое тело или в любое другое…

Потом, отрезав опять голову кабана, врачи даже пробовали прирастить голову с живой водой к телу Саши, и она прирастала, но появлялся Владимир Нагорбов и опять ее отрубал… протыкал ее палкой, колошматил мозги… Тогда открыли черную дыру родителям проститься с ним…

Чтобы Сашину голову не пришили обратно такие талантливые кровожадные врачи, Владимир поливал голову мертвой водой, опустил ее в ведро с жидким озоном, потом спалил… Нагорбов съел его мозг целиком, натощак и сырым… Ему открыли черную дыру, появилась уже взрослая Марина Шайн и Далила вышла из лесов, и они стали вместе заливать голову смолой. Чтобы эту голову уже никогда нельзя было пришить, и она бы не приросла даже с живой водой. Они держали голову в смоле, чтобы уже ничего нельзя было сделать, заливали глаза смолой. Дмитрия Ивановича они усыпили…

Одна служительница в домовой церковной комнате при больнице пыталась отмыть голову в керосине, так ее избил Владимир и запер в комнате. Ее даже вешали на крест у больницы, но недолго, просто запугивали…

Она говорила Владимиру, что нельзя становится безбожником, что если у мальчика будет отрублена голова, то его не примут небеса. – Какие небеса! – Владимир все поднимал к небу глаза. Бог забыл о Лиане, Бог просто ослеп…

Как можно с талантливыми людьми поступать…

У Саши был «чистый разум» – его готовили для науки, для серьезных открытий. Он был совсем незначительно ранен. Но домой его никто возвращать и не собирался. До этого его «репарировали», стерли память и все данные из головы. Он даже заново учился говорить, но все можно было восстановить…

Сашу, конечно, не воскресили. Его голову в смоле Владимир повесил перед больницей. Она долго висела на колу у больницы… ее держали более трех дней, чтобы и живая вода точно не помогла.

А где-то зашло солнце… Солнце науки больше не светило…

Зато Владимиру после смерти Саши дали много стимулирующих развитие мозга препаратов, он резко поумнел. Мозга досталось и Далиле, и Марине Шайн из будущего…

Далила, Владимир и Марина Шайн ели органы Саши, вскрыв его грудную клетку. Когда Владимир ел его кишки, он оставил в теле слюну, свое ДНК.

Получив тело сына без головы и разобравшись, в чем дело, Нагорбый поменял фамилию на фамилию врага, только с другим окончанием Нагорбов – Нагорбый. В итоге Нагорбый похоронил двух сыновей, одного очень талантливого математика, умершего страшной смертью. Через пару месяцев в коробке Нагорбому прислали голову сына, отмытую керосином… В итоге Нагорбый поменял фамилию и решил посветить жизнь мести. Если незначительно переставить буквы в фамилиях контрабандиста и мстителя, без окончаний, то можно получить слова «на гроб». Символично.

После смерти Саши Владимир «наелся», прекратил поставки калашниковых в Афганистан. То же решила сделать и Далила, она решила двадцать лет не есть детей, правда, хватило ее ненадолго, только на пять, опять резко стареть начала. А бабушка Марины Шайн на два года официально отказалась от поставок калашниковых. А Станислав Витальевич с женой все глаза выплакали по сыновьям…

Потом Владимир появился у них «на районе», стал показывать соседям и друзьям фото головы Саши на колу… Мол, что стало с сыном предателей. Ничего святого у контрабандистов нет. Это звери, а не люди.

Далила тоже Владимиру не простила этого Сашу. Что он втянул ее в это нарушение. Тот мальчик тоже был в списке большой науки…

В январе 1990 года открыли черную дыру из 1991 года, и Горбачев пошел по больнице смотреть, что делали в Лиане с людьми медики. В ужасе, после создания СНГ в Беловежской пуще, он сложил свои полномочия, а на следующий день СССР перестал существовать. Так пугали политиков… Говорили, что откроют генетические уродства, если Горбачев не отречется…

Когда Горбачев отрекся, через пару месяцев в Лиане началось восстание солдат против врачей… Люди в страхе бежали из Лиана, а монстры, созданные в лабораториях Лиана, люди-звери стали его разрушать, крушить все… По-моему, на данный момент ЗАТО Лиан давно заброшен. Хотя, кто знает?