В том, что отец ушёл от нас, мать винила меня. В ту командировку они должны были поехать вместе. Перед самым отъездом я сильно заболела и матери пришлось остаться. Отец поехал один. Он воспитывался в детском доме, начало жизни не из лёгких. Но именно там он встретил свою любовь. Они мечтали о будущем. Вместе хотели поступить в медицинский и помогать людям. Но вскоре его подругу удочерили, они расстались, а затем и вовсе потеряли связь друг с другом. Но мечту отец осуществил, наверное, в надежде встретить любимую. Он врач – стоматолог. Только вот в университете он встретил мою мать, думаю, тогда он уже отчаялся найти подругу детства. И вот, спустя много лет, судьба всё же свела их вместе. Лично я была уверена, что если бы родители поехали вместе, то это ничего не бы не изменило. Но мать моего мнения не разделяла. Во всей это ситуации она определила для себя виновника и виноватого. Под раздачу не попал только брат. В отношении него всё осталось по-прежнему. Я же для матери стала почти пустым местом. Почти – это вот вроде меня нет, а как собак спустить не на кого, так пожалуйста, я в первых рядах.

– Идём, Тарас, – мать встала, в ней ничего не дрогнуло, она может даже вздохнула с облегчением. – Давно отдыхать пора, устала, сил нет.

– Сама, так сама, – напоследок брякнул отчим.

Я тоже развернулась и зашагала в ванную.

– Утро прям удалось, ничего не скажешь, – бормотала я, стоя под душем. – Так и не поняла, что это было, только настроение испортили.

Меньше, чем через час я уже сидела в беседке за домом, полностью готовая сделать первый шаг к своей новой жизни. Эту беседку отец построил своими руками. Именно он хотел жить в доме со своим участком, с беседкой и садом. И именно он уговорил мать продать ту небольшую квартиру, которую он получил от государства, и купить этот дом.

– Ну что, Кактус, пожелаешь мне удачи? – я потрепала за ухом огромного лабрадора, моего самого преданного, понимающего и молчаливого друга. – Как думаешь, у меня всё получится?

– Конечно получится, если перестанешь разговаривать с собакой и займешься делом.

– Ванька! – я аж подскочила от неожиданности. – Я думала, ты забыл.

– Забудешь тут, – брат улыбался, – когда у сестры будущее на кону.

– Ты лучший!

– Знаю, знаю. Видишь, как тебе повезло.

Для меня это были не просто слова. С братом мне и правда очень повезло. Иван Черёмуха – моя опора и поддержка. Да, фамилия у нас, что надо. А в моём случае родители и с именем перемудрили. Отец любил повторять, что Анжела – его любимое имя. Для меня же оно ассоциировалось с той лошадью из советского мультфильма «Марусина карусель», и мне оно ужасно не нравилось. Со временем отцовской любви к этому имени нашлось объяснение. Женщину всей его жизни звали Анжелика Зотова. Это ещё куда ни шло. Только вот приучить людей называть тебя именно Анжеликой, когда они с детства привыкли звать тебя не иначе, как Анжелой, было нереально. Дома я была Мухой, причём только я, брата эта участь миновала. В школе добрая половина класса называла меня просто Черёмухой. Хорошо, хоть так, могло быть и хуже. Наличие старшего брата давало определённые привилегии. Я же всю жизнь буду благодарна ему за всё. За вкусные завтраки по утрам; за косички и хвостики, которые он непонятно, где и как научился плести получше некоторых мамочек; за походы по магазинам; за выученные уроки, над которыми он засиживался со мной допоздна; да просто за то, что он всегда рядом. Он сделал всё, чтобы в школе я не выглядела неухоженной замарашкой. И пусть я не одевалась по последней моде, но всегда была опрятной. Такой уверенный середнячок. Меня это устраивало, я не любила быть на виду, чуть ли не в комочек сворачивалась, когда на меня вдруг переключалось всё внимание класса. Отвечать у доски, само собой, для меня было пыткой. И изгоем быть тоже не хотелось. Прямо скажем, перспектива незавидная. На тебя либо всем плевать, либо ты становишься вечным объектом для насмешек и издёвок. Во втором варианте, опять же, повышенное внимание к твоей персоне. Для меня прям два в одном.

– Куда ты ездил с утра? – уже сидя в машине, спросила я.

Ванька слегла нахмурился.

– Мух, ты только не переживай раньше времени, – немного помолчав, начал брат. – Мы с Ниной нашли неплохую квартиру, сегодня договор оформляли, – и поспешно добавил. – Ты главное знай, если у тебя не срастётся с общежитием, ты всегда можешь пожить у нас, – он как-то виновато посмотрел на меня и легонько сжал мою руку.

– Всё в порядке, – я старалась говорить бодро, пытаясь успокоить брата. – Вы молодцы, давно пора, – и добавила. – А с общежитием всё получится, вот увидишь, – я улыбнулась.

Ванька немного расслабился, как мне показалось, а я отвернулась к окошку и на меня нахлынули воспоминания.

Мне было 14. В тот день, кроме меня дома никого не было. Именно тогда отчим решил заскочить на обед, но я была уверена, что он на это и рассчитывал. Я затеяла уборку и как раз домывала посуду. Заметить его приближение раньше я не смогла. Может из-за шума воды или просто о чем-то задумалась, сейчас уже и не вспомнить. Опомнилась я, когда он был уже слишком близко. Он буквально припечатал меня к раковине всем своим мерзким сальным телом. Одной рукой он обхватил меня, полностью сковав мои движения, а другая шарила по мне, стараясь добраться до самых потаённых мест. Я пыталась вырваться, с ужасом понимая, что ослабить хватку взрослого озабоченного мужика мне не под силу. «Отпусти!» – крикнула я в отчаянии. «Лучше молчи или хуже будет!» – услышала я в ответ. Его мерзкое дыхание обжигало мне шею. А его рука, тем временем, опустилась ниже и, нырнув мне под юбку, двинулась выше. Я даже боюсь представить, чем это могло закончиться, если бы в тот момент не раздался голос Лёньки Кораблёва: «Эй, Черёмуха, ты дома?». «Я здесь!» – что есть мочи заорала я. Отчим отскочил от меня, он тяжело дышал, сверля меня безумным взглядом. У меня же руки от страха и ненависти тряслись, как сумасшедшие. Я бросилась на улицу. Тогда меня спас соседский мальчишка, которому всклокоченный вид и сбивчивое дыхание я объяснила интенсивностью своей уборки.

Слёзы жгли глаза, словно я только что пережила этот ужас снова. Меня трясло.

– Эй, Муха, ты чего? – Ванька остановил машину и повернул меня к себе, взяв за плечи. – О чём это таком ты думаешь, что слёзы градом? С ума сошла? Сколько раз тебе говорил, не мучай себя так, не надо, – он прислонил мою голову к своему плечу и погладил по волосам. – Хочешь я всё отменю, только не расстраивайся, не плачь.

– Нет, Ванечка, ты что?! – я резко подняла голову. – Не надо, я в порядке, правда. Просто не могу поверить, что скоро этот кошмар может закончиться.

Я ведь и до этого замечала странные взгляды отчима, его, якобы, случайные прикосновения, когда он, например, помогая сесть в машину, как бы невзначай, похлопывал меня по мягкому месту. Или, возвращаясь домой с работы, он, показывая, как рад нас всех видеть, обнимал сначала мать, потом Ваньку, ну и меня, конечно, ему нужно было потискать прям с особым усердием. Я ненавидела такие его замашки и старалась по возможности избегать этих моментов. Первым делом перестала ездить с ним в школу. Он работал в такси и довозил нас с братом по утрам. Я стала добираться с соседом Лёнькой. Мы учились в одном классе и с детства дружили. Фееричных возращений отчима домой я так же старалась избегать, ссылаясь на неотложные дела. У меня получалось до того самого момента. Но я и представить не могла насколько ужасно всё может быть. Я попыталась рассказать матери, но она поверила не мне, а ему. «Да с самого начала было понятно, что детям твоим я не по душе. Но выдумать такое?! Ты конечно извини меня, Тамара, но это переходит все границы». И Тамара бросилась утешать «обиженного» мужа.

Мне поверил Ванька. Он снова оказался на моей стороне и старался помочь мне наладить жизнь и максимально обезопасить меня. На всё лето в тот год я уехала в деревню к своей любимой бабуле. Ванька поставил прям банковский замок на дверь в мою комнату. Он старался не оставлять меня дома одну. Наша жизнь теперь напоминала фильм про шпионов. Мы старались сделать всё, чтобы свести встречи с отчимом к минимуму. Ко всему прочему из деревни я привезла с собой Кактуса. Ещё щенком я нашла его в зарослях репейника, когда в очередной раз гостила у бабушки. Он весь с головы до ног был в колючках, испуганный и голодный. Кличку моему найдёнышу даже придумывать не пришлось. С какой стороны не глянь – вылитый Кактус. Всё лето я его выхаживала. Со временем Кактус вырос и стал мне надёжным другом. Это была помесь лабрадора с кем-то ещё, возможно, с овчаркой, насколько я могла судить своим неопытным взглядом. Шерсть его песочного цвета в лучах солнца казалась золотистой. Кактус был красивой, доброй и благодарной собакой. Отчима он невзлюбил с первой секунды. Не зря же говорят, что плохого человека собаки чувствуют. Тарас, в свою очередь, побаивался Кактуса.