– Ребята! – громко крикнул он. – Там кто-то есть!

Ученики растерялись и застыли с открытыми ртами. Нараян и Викрам быстро подтолкнули их в кучу и встали по бокам, держа свои огромные ножи наготове. Хихиканье повторилось снова и ближе.

БЭНЦ!

Что-то твёрдое и тяжёлое со всего лёту ударило Виктора точно в лоб. Вам когда-нибудь попадало мячом в лицо? Когда смотришь на это со стороны, кажется, что мяч летит долго и медленно, а человек, который стоит на его пути, просто балбес, что не увернулся. А вот когда попадает вам, сразу становится понятно, что увернуться почти невозможно. Вот горизонт чист, а вот уже шмяк в нос, пожалуйста. Мяч просто материализуется перед самыми вашими глазами и неумолимо применяет весь свой энтузиазм к нежной физиономии.

На самом деле всё просто. От далёких предков, рептилий, нам досталась одна дурацкая особенность зрения: движущиеся предметы мы видим хорошо, а неподвижные – плохо. Мы их замечаем только когда собираемся врезаться в них при ходьбе. Вообще, вполне логично. Если штука движется – значит она живая, и её можно съесть, либо она может съесть вас, поэтому можно и обратить внимание. А если не движется, значит, это куст, и пусть себе стоит, что ему сделается? Так что, если вам вдруг повстречается хищный динозавр, то вы знаете, что делать. Не шевелиться. Со змеями, кстати, тоже работает. И с крокодилами. Ну, пока они не сообразят, что вы – еда, притворяющаяся кустом.

Вот и мячик, летящий точно в нос, в поле зрения не перемещается, поэтому видим мы его только за секунду до трогательного поцелуя. Но всё не так печально, природа – она заботится о выживании своих творений. Правда, вместо того, чтобы исправить недочёт, она решила вопрос путём наименьших интеллектуальных затрат, и теперь самая прочная кость у человека – лобная. От неё, говорят, даже пули отскакивали, бывали случаи.

Это-то Виктора и спасло. В момент удара неизвестным предметом Виктор увидел звёзды. Всё вокруг взорвалось ярчайшими красками, мир накренился, земля больно ударила его промеж лопаток через рюкзак, вышибив дыхание. По лбу вверх потекло что-то тёплое. После удара руки Виктора рефлекторно метнулись вверх и подхватили атаковавший его снаряд. Наощупь он узнал кокос. «Очищенный», – машинально отметил Богданов. Потом мыслительные процессы угасли, и взгляд бесцельно устремился в облачное небо, как в той истории про Болконского и небо над Аустерлицем. Только без Болконского и без Аустерлица. Дальнейшая схватка прошла без его участия.

Растянувшегося на тропинке Виктора прикрыл Викрам. Из листвы после первого, видимо, трассирующего, кокоса на группу прицельно полетели манго, незрелые авокадо и что-то колючее и жутко вонючее. Джунгли взорвались хохотом, уханьем и визгами. Плоды летели довольно метко, невидимый противник был хорошо организован, подготовлен и обучен. Ребята уворачивались и закрывались рюкзаками. Кривов, больно получивший каким-то плодом в плечо, поднял его с земли и зло метнул обратно в листву.

– Это лангуры! Лангуры!

Нараян отчаянно замахал руками, показывая, что контратаку проводить запрещено.

Саша понятия не имел, кто такие лангуры, но вскоре увидел их в листве. Это были мелкие рыжеватые обезьяны с самыми наглыми мордами, которые ему только доводилось видеть. Они скакали с ветки на ветку, кричали, визжали, строили рожи и показывали людям свои безволосые тылы. Стая почти не имела численного перевеса, но бой велся на территории противника. Вооружённые тяжёлыми плодами, защищённые листвой и начисто лишённые совести и страха, лангуры представляли нешуточную опасность.

Нараян, Викрам и, что удивительно, Агеев поднятыми с земли палками ловко отбивали плоды, как заправские игроки в лапту. Кривов, Вельский и Сорокин брали грубой силой и принимали удары на плечи, корпус и руки. Асатиани махал полупустым рюкзаком, как транспарантом, и ругался не по-русски сквозь зубы. Младшие девочки сгрудились в центре над поверженным учителем, их прикрывали Берг и Ольга. Снегов, видимо, вследствие временного помутнения поднял с земли подгнившее авокадо и тянул его к джунглям с криками: «Вкусняшка! Смотри, какая вкусняшка!» Ян пытался оттащить его к основной группе, но получалось плохо.

Лоб Богданова был тревожно окровавлен. Саша чувствовал, как на плече наливается хороший синяк. Дима коротко крикнул, получив скользящий удар в висок. От группы девочек слышался непрерывный плач. Кривов понял, что пришло время тактической организованной спланированной ретировке, сиречь позорного панического бегства, и громогласно крикнул: «Валим!»

Саша вклинился между близняшками, схватил ручку рюкзака учителя, и поволок его по тропинке, прикрывая голову свободной рукой. Вдохновлённые его примером, остальные ученики инстинктивно образовали некое подобие древнеримского строя «клин» и ломанулись за Сашей, как стадо обезумевших слонов. Вставшие в арьергарде Нараян с Викрамом подбадривали ребят истерическими выкриками.

Через минут пятнадцать бега, сопровождаемого слаженным обезьяньим визгом, осыпаемые ветками ребята вывалились на поляну и спешно отбежали подальше от деревьев. К их счастью, тяжёлые плоды быстро закончились, фуражир у лангуров был так себе. Преследование захлебнулось. На землю лангуры не полезли, бросаться было больше нечем. Им оставалось только раздосадованно орать вслед сбежавшей добыче, что они и делали с полной самоотдачей.

Дышавшие широко открытыми ртами ребята оглянулись на лес, не веря в то, что нападение окончено. Первой отмерла Настя и подбежала к Кривову, который так и не выпустил из рук ручку рюкзака Виктора. Вслед за ней потянулись остальные и в растерянности склонились над Виктором, с лица которого не сходила лёгкая умиротворённая улыбка. В сочетании с окровавленным лбом и расфокусированным взглядом она выглядела довольно жутко. Настя достала из рюкзака аптечку.

– Ты где её взяла? – тихо спросил Кривов.

– Всегда ношу с собой. Мама кладёт в рюкзак, – ответила Настя, пожав плечами. – Коленки разбиваю часто. Ну или аллергия какая-нибудь… Там только самое необходимое.

Настя быстро вывалила на землю горстку разных упаковок и принялась оказывать Богданову первую помощь. Проводя нехитрые операции, она приговаривала себе под нос, как будто повторяла заученную речь:

– Очистить края раны от загрязнений…

Девочка разорвала упаковку с бактерицидной салфеткой и начисто протёрла лоб Виктора, показалась маленькая звездообразная ранка, окружённая назревающей шишкой.

– Остановить кровотечение, оказав давление на края раны…

Из ранки всё ещё сочилась небольшая струйка крови, и Настя сжала её края, сдвинув Виктору брови так, что он стал выглядеть насупившимся.

– Промыть рану раствором перекиси… Подайте пожалуйста! Никак не вытащить.

Вельский заглянул в аптечку, достал бутылочку с распылителем и передал Насте.

– А он не того?.. Вон, сколько крови… – тихо спросил Дима.

– Нет. С головы всегда много крови течёт, – Настя покачала головой. – Это только выглядит страшно. Но попить ему не помешает.

Настя обильно сбрызнула сжатую рану перекисью, та зашипела.

– Так, смазать края зелёнкой, йода у меня нет…

Дима без просьбы достал из аптечки новомодный фломастер с зелёнкой, и Настя обвела рану жирной звёздочкой. Получилось красиво.

– Внутри-то помажь, -– проговорил Андрей.

– Внутри не надо. Сожгу рану, хуже заживать будет, – ответила Настя. – И шрам будет больше.

– Шрамы украшают мужчин, – веско сказал Дима.

– Тогда я просто Марлон Брандо! – хохотнул Кривов. – А Виктору Петровичу, может, и не помешает.

– Защитить от внешней среды… – пробормотала Настя, игнорируя их.

Края ранки к этому времени неплохо склеились, и Настя смогла их отпустить. Она достала два больших, явно рассчитанных на детские коленки, белых пластыря.