Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Теперь Вселенная видится мне иной. Черная дыра охватывает меня со всех сторон, а сама Вселенная, ее галактики, звезды, наша станция превращаются во все уменьшающуюся мерцающую сферу над головой.

Шестьдесят миллиардов гравитаций. Семьдесят. Восемьдесят.

Восемьдесят - это предел мощности. Я расходую топливо с невероятной интенсивностью, но удерживаюсь из последних сил. До горизонта остается каких-то двадцать километров.

Нерушимый закон физики гласит: невероятное ускорение требует невероятного потребления горючего. Хотя масса корабля состоит почти целиком из горючего, при таком ускорении я сохраняю тягу всего на миллисекунду. Потом я выключаю двигатель и падаю.

Остается совсем немного. Все еще есть шанс - самый последний - передать на станцию копию моего сознания, чтобы оно проснулось в твоей телесной оболочке с последним воспоминанием - решением сделать копию.

Но я ее не делаю.

Несмотря на двойное фиолетовое смещение, звезды не становятся заметно голубее. Теперь, после прекращения ускорения, свет звезд падает в дыру вместе со мной, и фиолетовое смещение вообще затухает. Приборы докладывают: вокруг вакуум. Теоретики доказывают, что вакуум вблизи горизонта черной дыры - это псевдовакуум со скрытой энергией. Только корабль, проникающий за горизонт событий, способен ее измерить. Это я и делаю, аккуратно вводя данные в бортовой компьютер, ибо уже поздно передавать что-либо по радио.

Горизонт событий никак не отмечен, его пересечение ничем не ознаменовано. Если бы не мой компьютер, я бы не сумел определить, что пересек рубеж безвозвратности.

Все осталось прежним. Я озираюсь в крохотной кабинке и не замечаю перемен. Чернота внизу продолжает расти, но других изменений я в ней не наблюдаю. Внешняя Вселенная наверху продолжает сжиматься; свечение собирается в пояс по краю мерцающей звездной сферы, но это объясняется моим движением. Единственная перемена - в том, что жить мне осталось всего несколько сот микросекунд.

С точки зрения внешнего мира яркая точка - мой корабль - затормозила и замерла у горизонта. Но я уже давно опередил свой медлительный образ и падаю себе к центру с невероятной скоростью. В самом центре располагается центр черной дыры, сингулярность: она несравненно мельче атома, это больше отвлеченное математическое понятие - бесконечное притяжение и неразрешимая загадка.

Кто бы я ни был, выживу я или погибну - я первый, кто пересек горизонт событий черной звезды. Хороший повод завопить «ура!» - жаль, никто не услышит моего крика. Теперь единственная моя надежда - атомно-точный расчет специалистов там, наверху. Надеюсь, они не подведут меня и во втором туре этого непростого танца. Если повезет, я останусь после этого живым.

Согласно теории, звезды надо мной уже погасли, и даже самый жалкий из всех красных карликов расстался со своим водородным топливом и потух. Вселенной не стало, звезды отсветили свое. Я все еще наблюдаю вверху ровное свечение, но это ископаемый свет, что бесконечно долго падал в черную дыру, пойманный ею в сети растянутого до бесконечности времени.

Для меня время перетекло в пространство, пространство - во время. Я все ощущаю по-прежнему, но мне никуда не деться от сингулярности, как никуда не деться от будущего. Если только не выкинуть фокус.

А он у меня припасен.

В центре сферического пространства надо мной сияет яркая фиолетово-синяя точка - ископаемый свет лазерного луча с орбитальной станции. Реактивные двигатели так корректируют траекторию корабля, что я все время остаюсь в этом луче, прямо под станцией. Любой предмет, брошенный со станции, должен повторить мою траекторию.

Я тем временем приближаюсь к центру; приливные силы, растягивающие мое тело, приближаются к миллиарду «§» на один миллиметр. Нет, они еще мощнее, и даже мое баснословно прочное тело вот-вот растянется, как спагетти. В моем распоряжении считанные микросекунды. Пора!

Я запускаю двигатель на полную мощь. В неописуемой дали, в непроглядном прошлом мои друзья со станции сбросили на горизонт событий червоточину. Если они не ошиблись со временем, то…

Из Вселенной, успевшей скончаться, грядет червоточина.

Даже для меня, с моей сверхчувствительностью, все происходит стремительно. Лазерный луч тухнет, и червоточина обвивает меня, как Божья кара, - быстрее, чем я могу отреагировать. Мерцающая сфера Вселенной гаснет, как выключенный фонарь, и черная дыра - а вместе с ней и приливные силы, терзавшие мое тело, - мигом исчезает. На короткое мгновение подо мной мелькает черный диск; червоточина начинает вращаться, дергаться, растягиваться - и беззвучно пропадает.

Еще одна жертва черной дыры.

Мой корабль вибрирует, как колокол на колокольне. Он выпущен из капкана приливных сил.

– Получилось! - кричу я. - Сработало! Сработало, черт побери!

Как и предрекали теоретики, я сумел проскочить сквозь червоточину, прежде чем ее съела сингулярность в центре черной дыры. Другой вариант - что сама сингулярность, бесконечно малая, но так же бесконечно могущественная, последует за мной сквозь червоточину - вызывал оглушительный смех у всех, кто что-то смыслит в физике червоточин. На сей раз теоретики победили.

Только где я?

Почему вместо того, чтобы оглушить меня хором поздравлений, радио молчит? Где толпы друзей и специалистов, где торжественные вопли победителей?

– Huit Clos, - несутся в эфир мои слова. - Я сделал это! Huit Clos вернулся, прием. Откликнитесь!

Теоретически я должен был вынырнуть вблизи Вольфа 562. Но почему-то я его не вижу. Честно говоря, то, что я вижу, вообще нельзя признать Вселенной.

Например, куда подевались звезды?

Вместо звезд небо расчерчено линиями - тысячами, миллионами параллельных белых линий. Доминирует в небе - там, где надлежит находиться звезде Вольф 562, - горящий красный цилиндр, прямой, без конца и без края.

Уж не перенесло ли меня в какую-то другую Вселенную? Не повредило ли червоточину чудовищной гравитацией черной дыры, не вырвалась ли она из нашей Вселенной, не стала ли мостом в другую?

Если так, мне конец. Червоточина, единственный путь бегства из чужого мира, уничтожена. Впрочем, сохранись она, ничего хорошего меня бы не ждало: я бы вернулся туда, откуда улизнул, и был бы немедленно раздавлен сингулярностью.

Можно было бы просто отключить мозг - невелика потеря. Тебя вывели бы из твоего подвешенного состояния, сообщили бы, что вариант твоей личности, провалившийся в черную дыру, не смог передать своих ощущений, и контакт с ним прервался после пересечения горизонта событий. Эксперимент закончился неудачей, зато тебе опасность толком и не грозила.

Но, как бы свято ты ни был уверен, что ты и я - одно и то же, я - не ты. Я - отдельная индивидуальность. Тебя оживят, но у тебя не прибавится воспоминаний. Ты останешься, я - нет.

А я хочу выжить. Хочу назад.

Вселенная с трубками света! Яркие прутья бескрайней клетки! Яркие полосы в небе несколько различаются цветом: от бледно-красного до ярко-голубого. Я догадываюсь, что они аналогичны красному цилиндру рядом со мной, просто удалены на многие световые годы. Что же это за Вселенная с полосами света вместо звезд?

Я оснащен буквально до зубов, словно специально, чтобы найти ответ на этот вопрос, да и делать мне в предстоящие тысячелетия больше нечего. Чтобы отвлечься, я провожу спектральный анализ света, излучаемого красным цилиндром.

У меня и в мыслях нет, что в его спектре окажется пища для интерпретации, но, как ни странно, анализ имеет нормальный вид. Вопреки очевидности, он до смешного похож на спектр звездного света.

У компьютера уже готов ответ: он знает, что это за звезда. Свет цилиндра обладает спектральными характеристиками Вольфа 562.

Совпадение? Нет, исключено. Чтобы из миллиарда вариантов этот неведомый объект обладал в точности теми же спектральными признаками, что и звезда, которую я мечтал увидеть на его месте? Нет, заключение напрашивалось само собой: цилиндр и есть звезда Вольф 562.

6
{"b":"86832","o":1}