Литмир - Электронная Библиотека

Ты за свою судьбу ведь гордый!

Не одинок ты, видит Бог.

Тебя я помню, в сорок пятом

Твой прадед был с моим отцом

В Берлине кровью переклятом

Он воевал… За свой народ…»

Но флаг не гаснет, и под болью

Земля его будет ласкать.

Его как прежде, русский воин

Сумеет на Рейхстаг поднять.

17.04.2022

Воин на границе

Как на краю, на кончике от смерти,

Принять готовы каждую войну.

От гнусного за силу русской чести

Они границу вновь хранят, страну.

А гдето там… Родная мать и дети,

А гдето там… Домой давно ждёт дочь.

Чужды сомненья ибо служит он победе,

Он пограничник, русских сталь и кровь.

Вы воля, честь и мужество народа.

Вы те, кто искупил победы боль.

Да будет родина, да будет отчая забота.

Да будет к предкам, память и покой.

Когда не будет мертвенной заразы,

Что здравыми зовётся лишь фашизм,

Тогда поймут всё люди мира сразу,

Какой ценой досталась эта жизнь.

Тогда поймут, за что же мы боролись.

За знамя наше, мощь страны своей.

Пусть не уйдёт последний русский воин.

Не будет красть лукавый наших дней.

Мы знаем, помним всех героев.

И по заветам их растим детей.

Да будет свет, да будет дух свободы,

Да станем вместе мы сильней.

Пройдут века, замрут народы,

Не будет тех, кто с знаменем шёл в бой.

Но за Берлин, за Брест мы будем горды.

Наш воин русский – мы с тобой.

30.03.2022

Семитская тема

Старик Оз (О еврейских погромах)

Огонь пылает красной краской.

По рупору рояль звучал.

Оркестр-траур старой сказкой

Ушёл, расстроился, отстал.

Приехал Оз назад в то утро

В свой милый деревянный дом.

Когдато детство видел смутно.

Опять он здесь, опять погром.

Смола как кровь, А кровь смолою.

– Дочь, милая, моя любовь…

Пусть в костылях одет судьбою

Но вот вернулся к тебе вновь

Я… Видишь… Я, Старик твой, дома…

Открой глаза, иди ко мне…

Родная дочка, ради Бога

Быть может я обидел чем?

Над старым, чёрным ортодоксом

Рыдала молча вся родня.

И внучка плача, спряча косы,

Кричала: – Деда, так нельзя! –

Еврей, ну что? Остался с носом? –

Сказал в трактире мещанин.

А дети улиц, словно росы,

Играли средь песка седин.

Народы, этносы мирские,

Мы братья, нам Христос нужней.

Подумай, раз умён, и вспомни:

Ведь наш родной Иисус – еврей.

Вы видите, что в синагоге

Нет пошлого и нету тьмы.

И тот, кто знает тайну Бога,

Тот любит прелести Земли.

Тот не убивец, не грабитель,

Не шар воздушный пустослов.

Он тот еврей, он света житель –

Хранитель мира средь миров.

21.03.2022

Я отдам свою жизнь за тебя По Д. А. Гранину «Бегство в Россию»

Октябрь,

Деревня, Сорок пятый.

Под Польшей

Мерзко, и несет

Дым танковый, и холодно проклято.

Нет дров топить, ведь всё ушло на гроб.

Маневром дальним занесло

Простого русского солдата

В Венгровску гмину – никого!

Пусты и улицы, и хаты.

И даже если б был народ,

Есть было б нечего подавно,

То ад земельный, то Шелом.

Но вот – удача, безымянно

Улыбкой показала дом.

И воин тихо, аккуратно

В дверь постучал под мезузой.

– Кто здесь? Откликнись?

Раздается: «Садитесь,

Мир Вам и шалом!» – Чего?

Ах, да, у нас суббота!

Шаббат у нас, мы так живем.

–Прошу скажи, несчастный, кто ты???

–Я… Залман, я Раввин, мой дом

Один жилой в селе остался,

И я питаюсь и топлюся мхом.

– И я! Да будем мы знакомы,

Василий Федорыч зовут в селе!

Как будешь ты в деревне Чебогоры, То заходи!

– То где?

– То под Ангарском. Ради Бога!

Ты дай чуть-чуть, немножечко поесть. –

Конечно, вот маца из моха,

Из веток липовых сготовлена в муке.

А это все грибы, что плохо,

Или росли не в месте, в месте не в своем.

Ах, да! Сейчас! Была бутылка лучшей водки.

Когдато я подарок покупал Ребе. –

Друг, где жена твоя и дети?

– Убили всех, а кто и сам помэр.

Хотел похоронить хотя бы где-то,

Но все в овраге, и зовут ничем.

– Не говори, помянем лучше этим.

– Уж все равно не надо оно мне.

И сели,

Пили, маломного,

Породнились, военный русский и слепой еврей.

– К нам из Ангарска 20 километров,

Не беспокойся, там совсем и не далечЕ.

А чем ты занят? И ни скучно что ли?

Войну всю в подполе сидеть.

– Василий, я признаться строгих

Воззрений на войну, – черней

Не будь талита со всего народа,

Молюсь и Торой я, и Библией своей!

И я прошу того же Бога,

Что верит шлях, еврей и славянин.

Прошу, чтоб мерзкого Шелома

Названия не будет как фашизм.

Смотри, иди сюда, вот книги…

Здесь пятьсот им лет, сто сорок,

А вот и самый старый мой Завет…

Две тыщщи лет!

Ему, а может боле, – Лишь б не сожгли.

Молюсь я каждый день

Уж если жгут, то пусть со мною

Сгорит история, сгорит и Залман Шлем!

– Да ты чего! А ну не плачь, всё сможем,

Все вытащим с твоих библиотек,

Тебя спасем, спасем твой город.

Село спасем твое, Схоронишь племя здесь!…

–Чу! Кто это! Ложись! Окошко.

Закрой немедля, я на стрем.

Мотоциклетки звук негромкий.

И… Речь… Немецкая, с пудом

Толь шнапса, то ли с грязной полькой.

И ближе, ближе,… затаился кров.

– Ааа! Ты жидовска морда!

– Давай что есть!

А то взорвем! —

А… ты, проклятый богомольник,

Сейчас бумагу то пожжем.

– Прошу, прошу, прошу.... Не надо!

Вы видите, поселок разорен.

Не трогайте последнюю вы хату.

Я с этой книгою рожден… –

Die jewische unreine Schweine,

Родился с чем, с тем и умрешь.

Матеуш, пристрели его.

И тут пробрало дрожью Васю!

И с криками: «Не бей жида!!!»

Толкнул талмудника, тот на пол.

Последнее: «За тебя жизнь отдам!»

На фрицев бросился с гранатой.

Финал:

Разрушена изба

И рядом

Лежит Совец и русский.

Сионист —

Одной живой душой остался.

И свои книги спас и сохранил.

С тех пор, какая б хунта или шляхта,

Иль день, незначимый другим,

Кладут цветы к могиле Русского Солдата,

И неизвестный молится Раввин.

01.11.2022

Раввин

Кто был жизнью больной,

Тот здесь будет умён,

Звуком стали мирской

И доспехом силён.

Както древний старик

Увидал мои дни.

Поднеся ко ним лик,

Взял, и благословил.

Я был истово слаб.

То был Ершалаим.

На его я руках

В этот город входил.

А мораль такова:

Тот, кто просто творил,

Тот, кто жаром пылал,

В самом деле не жил.

Только тот, кто слепца

Или слабых других

На своих на руцах

Из беды выносил.

Я спросил старика:

«Что ж ты силы такой

Не живал для себя?

А был жизнью другой.»

И ответил Раввин… —

Будто кости слова

Громыхали в тиши,

Раздавались в лесах. —

«Я бы мог всё иметь,

Всех бы женщин ласкал,

Весь бы мир приобрел,

Упивался в деньгах.

Но с собою в долгах

Я б остался тогда,

Я не спас бы тебя,

Не донёс на руках…»

Одесский монастырь

Религиозной интеграции в РСФСР и СССР посвящается.

Шаломъ! Алтарь бронзовосадый!

Я сяду в пурпурсизый катафалк,

Скажу: «Евпрахий, дай же газу!

Я принял постриг, я – монах».

Мы все равны здесь как по Марксу!

2
{"b":"868250","o":1}