— Мне никто не нужен, кроме тебя, малыш Блэки.

Поддавшись неведомому порыву, Регулус приблизился к лицу девушки, разинувшей рот. С секунду-другую всматриваясь в карие глаза, словно ища ответ на немой вопрос, толком неозвученный даже в мыслях, Блэк медлил. Коснувшись щеки, Регулус медленно опустил ладонь на плечо Виктории, чуть надавив, отчего она спиной уперлась в спинку дивана. Он хотел удержать ее в своей жизни, чтобы она продолжила быть его подругой, самым близким человеком, коему он доверял, без задней мысли делясь самыми постыдными тайнами и желаниями. Задержав воздух в легких, Регулус зажмурился, губами прижавшись к губам Виктории. Он языком разомкнул ее в миг сжавшиеся уста, проникнув внутрь рта, задев неба и внутреннюю сторону щеки. Вики, не шевелилась, но и не сопротивлялась. Покуда Регулус ее неумело целовал, она оставалась безучастной. А ведь в конце четвертого курса, когда оба не умели целоваться, они решили поэкспериментировать друг на друге. Дальше легкого соприкосновения губ не дошло, однако же Вики других поцелуев не знала.

— Я не должен был, — отстранившись, Регулус стыдливо опустил голову. — Пожалуй, я пойду, мне надо…

— Стой, — удержав друга за рукав мантии, Виктория громко сглотнула, искоса взглянув на запертую дверь купе. — Я хочу попробовать.

Перекинув ногу через мужские бедра, Вики опустила ладони на напряженные плечи Регулуса, шумно выдохнув ему в лицо. Блэк замер, на мгновение позабыв о такой простой вещи, как потребность дышать. Вики заправила прядь за ухо, медленно склонившись над лицом друга, минутой назад переставшего им быть. В отличие от Регулуса, Виктория не раз ловила себя на мысли, что физически он ее привлекает, но чтя узы дружбы, она не смела и намека сделать, боясь потерять его. Блэк дышал громко, смакуя каждый миг происходящего. Длинные чернильные пряди упали на его грудь вместе с алой лентой, мгновение назад удерживавшей копну волос в хвосте.

— Регси?

Пригладив темные пряди, завитками упавшие на лоб Блэка, Вики костяшками пальцев, словно боясь спугнуть, провела по гладко выбритой щеке, после чего запустила ладонь в пышную шевелюру. Ресницы Регулуса затрепыхали, создавая пляшущие тени под глазами. Он млел от каждого прикосновения, приятной истомой содрагающей мышцы тела. Напряжение распространялось по венам всё больше с каждым с сокращенным миллиметром меж их лицами.

— Да, Тори? — язык заплетался, не слушался.

— Можно, я тебя поцелую? — от волнения голос прозвучал на октаву выше.

На секунду показалось, будто весь воздух выбило из легких. Колени задрожали, ладони покрылись тонкой пленкой пота.

— Ты можешь не спрашивать.

Она пальцами зарылась в его отросшие за каникулы волосы, оттянув прядки на затылке, отчего Регулус слегка приоткрыл рот в немом вскрике. Вики сминала его губы своими, ладонями пробираясь под подол рубашки, также как и он под ее юбку, сначала неуверенно, но с каждым полустоном все настойчивее. Семнадцать лет дружбы были слиты в унитаз, совсем как испорченное на днях зелье Нотта от похмелья. Изучая изгибы женского тела, Регулус задыхался от желания овладеть «лучшей подругой» на узком диванчике в купе поезда. Отстранившись друг от друга, молодые люди не думали заканчивать то, что обуяло мозг желанием близости. Ведя губами от шеи к ключицам, Регулус сжимал бедра Виктории, едва ощутимо задевая ткань нижнего белья, казавшуюся лишней. Запах меда и яблок дурманил рассудок парня, отчего казалось, будто он непременно задохнётся, если перестанет чувствовать тепло тела Виктории, вкус ее алых губ, теплые прикосновения ладоней, очерчивающих грудную клетку.

— Ты пахнешь шоколадом, — прошептала Вики, носом ведя вдоль бледной шеи.

— Я не люблю шоколад.

Рукав белоснежной рубашки съехал, обнажив смуглое плечо Поттер. Блэк замер всего на мгновение, чтобы в следующую секунду впиться губами в нежную кожу плеча, так и манившего к себе. Языком скользя вдоль ключиц, он ладонями оглаживал бедра, чувствуя, как Виктория дергается, силясь сдержать рвущиеся из груди стоны, дурманящие рассудок.

— Я знаю, — ее шепот осел на его распухшие от поцелуев губы.

— Что же мы творим?

Ладонями обнимая лицо Виктории, такое родное, Регулус обцеловывал ее щеки, лоб, нос, языком касался губ, несвязно шепча о том, что он сошел с ума. Бесповоротно и окончательно. Вики издала смешок, ближе прильнув к груди слизеринца. Она дышала тяжело, сбивчиво, но желала большего. Утонуть, раствориться, стать его частью.

— Мне бы тоже хотелось знать!

Вики обернулась через плечо на брата, ставшего свидетелем того, чего не должна была увидеть ни одна живая душа. Соскочив с колен Регулуса, тут же закинувшего ногу на ногу, Виктория пригладила задравшуюся юбку, не забыв о рубашке, от силы застегнутой на пару пуговиц. Регулус накинул мантию на плечи подруги, задержав взгляд на ее губах, распухших, алейших, манящих. Он знал: Виктория не жалеет о случившемся.

— Пойдем, — бросив разгневанный взгляд в сторону притихшего слизеринца, в качестве приветствия махнувшего рукой, Джеймс за запястье потянул сестру, — я не оставлю тебя с этим… Этим…

— Змеем искусителем?

Подарив улыбку Регулусу, Виктория, повинуясь воли брата, покинула купе.

— Ишь, шутница нашлась! Тоже мне!

Поттеры скрылись в коридоре, оставив Регулуса, возбужденного и ошеломлённого произошедшим, одного. Он не мог сообразить, что вдруг на него нашло. Не первый год он отгонял назойливых парней от Виктории, а тут сам набросился на нее, вернее застал врасплох, а затем уж и она решила поучаствовать в процессе. Издав приглушенный стон, утонувший в ладони, Регулус прикрыл веки, пытаясь справиться с накатившим возбуждением, не получившим разрядки.

— А ты не промах, — просвистел до боли знакомый голос. — Все говорил о великой дружбе, а тут на, и под юбку к Поттер залез, и как это называется, Реджи?

Поджав губы, Регулус ощутил, как возвращается прежнее самообладание. Раздраженный, он смерил брата, плечом оперевшегося на дверной косяк, тяжелым взглядом, не желая вести пустые баталии, которые в лучшем случае ни к чему хорошему не приведут. Поднявшись с дивана, Регулус вознамерился найти Викторию и вернуть ее в их купе, учитывая, что до станции Хогсмид оставалось каких-то двадцать минут, о чем предупредил Тайлер Ройс, заглянувший в купе.

— Постой-ка, поговори с братом.

Опустив взгляд на пальцы брата, вцепившегося в рукав мантии, Регулус недобро нахмурился. Последние лет десять отношения между братьями были неладные. Пустые ссоры, обиды возникали каждый раз, стоило одному открыть рот в сторону другого. По большому счету разногласия возникали из-за желания оказаться лучше: Сириус, зная, что младший брат его во многом превосходит, старался перетянуть одеяло на свою сторону; Регулус всего-навсего мечтал выйти из тени старшего брата, доказав родителям, многочисленным родственникам и Совету Тринадцати, что с Лордством он справится в разы лучше оболтуса Сириуса, не стремившегося к самосовершенствованию.

— Дай пройти, — по слогам отчеканил Регулус, выдернув руку.

— Э-э-э нет, мы не договорили.

— Нам не о чем разговаривать, — грубо бросил Регулус, мечтая поскорее покинуть малоприятную компанию брата.

Сжав челюсти, Сириус изо всех старался сдержать себя в руках, лишь бы не сорвать гнев на брате, вздумавшего дерзить ему с порога.

— Поверь, нам как раз есть о чем поговорить, — плечом задев Регулуса, Сириус вошел в купе, огляделся, а затем присел на диван, где минутой ранее миловались слизеринцы. — Присаживайся.

Регулус не сдвинулся с места. Памятуя, как мать просила его обращаться к старшему брату с должным уважением, Регулус, наступив на глотку собственной гордости, через плечо обернулся на Сириуса. Закинув обе руки на спинку дивана, Сириус ухмылялся, одними губами говоря — «Я знаю, ты хотел большего». Выдержав изучающий взгляд брата и даже не покраснев, Регулус мог собой гордиться, — обычно он терялся лишь в присутствии брата, собственно, как и терялась его уверенность.