Но не буду отвлекаться. О прошлом отца я знаю немногим больше, чем рядовой студент Университета: лет сто он был одним из семи Основателей и Великих Магистров Ордена Семилистника, потом, согласно первоначальной договоренности, ушел в почетную отставку, после чего какое-то время продолжал жить в Орденской резиденции, где пользовался бесчисленными благами и привилегиями, соответствующими его особому положению. Но в один прекрасный день Хумха объявил, что ему все надоело, занятия магией бессмысленны и опасны для здоровья, мудрому человеку приличествует брать пример с обычных горожан и вести простую жизнь, после чего покинул Орден, дабы вести эту самую «простую жизнь» – как он ее себе представлял.
Для начала надо было обзавестись домом. То есть у него уже был старинный особняк на Левобережье, доставшийся по наследству, от родителей, но отец полагал, что нормальный, простой человек не должен прятаться от мира за высокими стенами фамильной резиденции. Поэтому Хумха избавился от особняка и приобрел дом в Старом Городе, неподалеку от Пустой площади, которая сейчас называется в честь побед покойного Короля; впрочем, пожив там несколько дней, он решил не мелочиться и выкупил весь квартал – чтобы ему не мешали соседи. Вскоре он понял, что прохожие ему тоже мешают и, недолго думая, защитил свои владения заклинаниями столь великой мощи, что птицы падали замертво, пролетая над его домом, а жители ближайших улиц перебрались жить кто к родне, кто в гостиницу, чтобы избавиться от головной боли, страшных снов и прочих досадных неприятностей. Справедливости ради следует заметить, что, когда к отцу наконец явилась делегация окрестных жителей и Королевских чиновников с жалобами на неудобства, он очень удивился, что его скромные заклинания возымели столь мощный эффект. Сперва не хотел им верить, кричал: «Я – простой горожанин, мне не по силам чудеса, о которых вы рассказываете!» Но в конце концов, конечно, усовестился и снял заклятие. Однако горожане этот проклятый квартал еще лет триста стороной обходили, на всякий случай. Мало ли что.
Уладив, таким образом, вопрос с недвижимостью, отец приступил к следующему пункту своего плана: принялся искать жену. Завести семью – это, казалось ему, очень важно. Нормальная, обычная женщина, без задатков ведьмы, смирные, послушные дети, желательно, чтобы звезд с неба не хватали, а достигали жизненного успеха старанием и трудолюбием – такую идиллическую картинку он себе нарисовал. Хумха к тому времени совсем свихнулся, если вы еще не поняли. Ну, сам-то он, конечно, полагал, что наконец-то узрел истину и исцелился от былых заблуждений. Все безумцы в этом уверены или почти все.
Так вот, с женитьбой отец, скажем прямо, сел в лужу. Моя мама была в ту пору совсем юной и, как положено девицам в этом возрасте, чрезвычайно легкомысленной особой. Замужество казалось ей интересной игрой, которую всегда можно будет бросить, если надоест. В конце концов, она так и поступила, незадолго до моего двадцатого дня рождения сбежала от Хумхи с молодым гвардейским генералом; говорят, отец заметил ее отсутствие не то на третий, не то на четвертый день и даже обрадовался, решив, что теперь он с полным правом может считать себя простым человеком: от могущественных колдунов небось жены с военными не убегают. Хвала Магистрам, мамина жизнь устроилась как нельзя лучше; когда я повзрослел, мы с ее новым супругом стали большими друзьями, прекрасный был человек и погиб как герой в самом начале Смутных Времен. Впрочем, не о нем речь. И вообще забегать вперед не годится.
Женившись, отец с рвением взялся за домашнее хозяйство. Это, казалось ему, единственная область, ради которой простому человеку следует изучать магию. А потом, соответственно, применять. Мать рассказывала мне – уже потом, когда я вырос и стал гостить в ее новом доме, – что жизнь рядом с Хумхой была полна сюрпризов. Приготовленные им изысканные блюда имели обыкновение затевать бурную ссору прямо на обеденном столе, выясняя, кто достоин быть съеденным в первую очередь, а иногда, напротив, с громкими воплями удирали от едоков, умоляя о пощаде; предметы туалета слонялись по дому, канюча: «Меня уже полгода никто не надевал!» – причем некоторые чувствительные скабы из тарунского расписного шелка время от времени убегали к реке топиться; кровать могла среди ночи разбудить спящего, объявив, что ей хочется побыть в одиночестве, а двери открывались только после долгих уговоров, причем попадались такие строптивые, что в охраняемые ими комнаты годами никто не заходил. Отец при этом искренне полагал, что именно так и должны протекать будни простого горожанина: бесконечные хлопоты по дому и никаких особых чудес. Он был чрезвычайно доволен собой.
Потом родился я. Первую дюжину лет все было более-менее в порядке – просто потому, что Хумха не слишком мной интересовался. Он довольно смутно представлял, как следует обращаться с младенцами, и спохватился только после того, как я начал делать подозрительные, с его точки зрения, успехи в учебе. Приглашенные в дом учителя пели дифирамбы моим способностям, а отец зубами скрипел от досады. Превратить меня в тупицу он, хвала Магистрам, так и не решился, ну или поленился, кто его разберет, но был крайне удручен. Я, наверное, единственный ребенок в Мире, чьи самые первые достижения всерьез огорчали отца. С другой стороны, только поэтому я занимался столь усердно – сама по себе учеба не казалась мне таким уж увлекательным делом, но более эффективного способа досадить Хумхе я в ту пору выдумать не мог.
Дело кончилось тем, что к отцу явилась целая делегация из Ордена Семилистника. Заслуженные магистры принялись упрашивать Хумху отдать меня в послушники. Он сперва твердо заявил, что не потерпит в доме сына-колдуна, но поскольку мама к тому времени уже благополучно удрала со своим генералом, а от меня было слишком много шума, Хумха позволил себя уговорить. Он поставил только одно условие: как можно дольше продержать меня в послушниках и никогда, ни при каких обстоятельствах не делать Старшим Магистром. Не удовлетворившись честным словом былых соратников, заставил их оформить обещание письменно, еще и к Нуфлину за подписью отправил. Это, насколько мне известно, совершенно уникальный документ. Больше никому за всю историю Соединенного Королевства не понадобилось заключать столь дурацкий договор с каким бы то ни было магическим орденом. Вопреки распространенному мнению, люди далеко не всегда искренне желают добра своим детям, но обычно считают необходимым соблюдать хоть какие-то видимые приличия, а потому ломают потомству жизнь исподволь, тайком и документальных свидетельств стараются не оставлять.
Забегая вперед, скажу, что Хумха, сам того не ведая, оказал мне неоценимую услугу. Если бы не его дурацкое требование, лишившее меня всякой надежды на мало-мальски пристойную карьеру, я бы, пожалуй, не покинул Орден Семилистника в возрасте ста с небольшим лет, когда обучение было успешно завершено, и всем, включая мое начальство, было совершенно непонятно, что делать дальше. Обычно к отступникам относятся неприязненно, но мое положение вызывало искреннее сочувствие, так что меня отпустили с миром, твердо пообещав, что в случае нужды я получу любую помощь и поддержку, как если бы остался в Семилистнике. В обмен с меня взяли клятву не вступать больше ни в какие ордена – обычное в таких случаях условие. Впрочем, можно было обойтись и без клятвы: меньше всего на свете мне хотелось поступать в какой-то дурацкий орден и начинать все заново. Я твердо знал, чего желаю от жизни: бездельничать и путешествовать по Миру, причем и то, и другое – с максимальным комфортом. Поразительно разумная позиция для столь молодого человека. До сих пор сам себе удивляюсь.
Избранный мною образ жизни требовал солидного финансового обеспечения. Хумха был богат, оставалось найти путь к его кошельку, который, увы, можно было проложить только через отцовское сердце. О том, чтобы ограбить родителя, не могло быть и речи: совесть моя ничуть не протестовала, но в области изготовления охранных амулетов Хумхе в ту пору все еще не было равных, а самоубийственные проекты никогда меня не привлекали.
