Планы у них были грандиозными: американцы собирались создать комиссию по регистрации прав на недвижимое имущество, заняться регулированием строительного рынка и т. д.

Формально такая широта американской души объяснялась, разумеется, заботой о нашем с вами будущем; еще в декабре 1992-го Конгресс США принял закон о поддержке либеральных российских реформ. Средства на это, и немалые - в общей сложности 137 миллионов долларов - были выделены из национального бюджета, а распоряжаться ими поручили Институту международного развития при Гарвардском университете.

Здесь-то и пришел черед проявить свои таланты упомянутым выше Джонатану Хэю и Андрею Шлейферу. Оба этих достопочтимых джентльмена числились сотрудниками университета, причем Шлейфер был даже профессором экономики.

Кем в реальности являлся Хэй - сказать трудно; в американской прессе скромно сообщается лишь, что он был молодым выпускником юридического факультета Гарварда. (Ничего удивительного: все наши разведчики по образованию тоже сплошь правоведы.)

В России Хэй появился еще за год до принятия этого закона; в Госкомимущество он пришел почти одновременно с Чубайсом, сразу же став его советником. Очень скоро влияние американца на своего начальника оказалось неограниченным - иногда становилось даже непонятно, кто в этой связке ведомый, а кто ведущий.

К чему это привело, хорошо видно из рассказа Владимира Полеванова:

«Подняв документы, я с ужасом обнаружил, что целый ряд крупнейших оборонных предприятий ВПК был скуплен иностранцами за бесценок. То есть заводы и КБ, выпускавшие совсекретную продукцию, вышли из-под нашего контроля. Тот же Джонатан Хэй с помощью Чубайса купил 30% акций Московского электронного завода и действовавшего с ним в кооперации НИИ «Графит» - единственного в стране разработчика графитового покрытия для самолетов-невидимок типа «Стелс». После чего Хэй заблокировал заказ военно-космических сил на производство высоких технологий.

19,5 % акций завода «Компонент», работавшего исключительно на нужды ГРУ, через подставную фирму отошли частной американской компании, что по нашим законам давало им право вводить в совет директоров своего человека; но завод-то - режимный. 28% акций Калужского турбинного завода, который специализировался на изготовлении паротурбинных установок для атомных подводных лодок, скупил «Сименс». Блокирующие пакеты наших военных вертолетных заводов перешли в руки «Боинга» и «Сикорского». Список этот можно продолжать бесконечно…»

А вот цитата из заключения Счетной палаты по результатам проверки деятельности Госкомимущества в 1992-1995 годах:

«Особую тревогу вызывает захват иностранными фирмами контрольных пакетов акций ведущих российских предприятий оборонного комплекса и даже целых его отраслей. Американские и английские фирмы приобрели контрольные пакеты акций МАПО «МИГ», "ОКБ Сухой", "ОКБ им. Яковлева", "Авиакомплекс им. Илюшина", "ОКБ им. Антонова", производящих сложные комплексы и системы управления полетами летательных аппаратов…

Россия не только утрачивает право собственности на многие оборонные предприятия, но и теряет право управления их деятельностью в интересах государства…

В результате применения для предприятий сферы оборонной промышленности механизма искусственного банкротства к выгоде узкого круга заинтересованных лиц разрушались вполне успешные производства, а сами предприятия и их активы уводились из-под контроля государства, в том числе переходили в собственность нерезидентов. При этом в ряде случаев инициаторами искусственного возбуждения дел о несостоятельности (банкротстве) выступали не только коммерческие структуры, но также федеральные ведомства и организации…»

Учитывая слова Полеванова, что Джонатан Хэй был сотрудником ЦРУ, подобные диверсии - а как иначе еще это называть - выглядят вполне логичными; ни одна спецслужба в мире не упустит такой восхитительной возможности - нанести обороноспособности противника смертельный удар под дых. Недаром ситуацию с заокеанскими советниками лично курировал тогдашний директор ЦРУ Джордж Тенет, а для обработки полученных в России новых оборонных технологий в НАТО была учреждена даже специальная программа.

За годы чубайсовской приватизации более 17% стратегических и оборонных предприятий были проданы Западу по символическим ценам. Только одна американская компания Nick С Сотр. умудрилась скупить через подставные структуры пакеты акций 19 предприятий, в числе которых значились «Тушинский машзавод», МПО им. Румянцева, АО «Курский прибор», «Авионика», АО «Рубин».

Иностранцы сумели даже приобрести пакет космического «головника» НПО «Энергия» - предприятия не просто секретного, а суперзасекреченного.

Впрочем, Хэй был представителем уже нового, современного поколения разведчиков; о себе, любимом, он тоже не забывал и ложку мимо рта никогда не проносил.

Воспользовавшись российской неразберихой, Хэй на пару со своим старшим другом Шлейфером скупил пакеты акций крупнейших предприятий страны - «Ростелекома», «Газпрома», «Пурнефтегаза», «Черногорнефти», Иркутского, Саянского и Братского алюминиевых заводов.

Большинство этих сделок было оформлено на структуры, которые контролировались женами американских советников. Так, супруга Шлейфера Нэнси Циммерман, верховодя в компании Farallon Fixed Income Associates, сумела заработать сотни миллионов долларов. Любовница Хэя (впоследствии ставшая его женой) Элизабет Герберт руководила фирмой Pallada Asset Management, также принесшей заокеанским жучкам немалый доход.

О фирме этой следует рассказать чуть подробнее. Это был первый в России паевой инвестиционный фонд (ПИФ), занимающийся привлечением инвестиций. При удивительнейших обстоятельствах «Паллада» получила государственную лицензию № 1 - раньше даже, чем знаменитые на весь мир гиганты фондовой индустрии, тоже желавшие поработать на российском рынке. Такой подарок сделал Хэю со Шлейфером их друг и соратник Дмитрий Васильев, бывший заместитель Чубайса по Госкомимуществу, а в тот момент председатель Федеральной комиссии по ценным бумагам; именно этот орган заведовал выдачей лицензий. Причем, как писали газеты, Васильев еще полгода после этого отказывал другим ПИФам в регистрации; вот уж - истинно российское гостеприимство.

В американской печати уже появлялись сведения, что «Паллада» регулярно переводила деньги на счет Васильева в американском «Риггс-банке». Сам Васильев фактов этих не опровергал. Когда же Главное управление федерального казначейства вместе с налоговой полицией попытались провести проверку ФКЦБ, они столкнулись с удивительным сопротивлением. Председатель ФКЦБ попросту запретил проверяющим знакомиться с документами, а когда ревизоры все же проникли в здание, там разом выключился вдруг свет.

Лишь после вмешательства Счетной палаты Васильеву пришлось уйти в отставку. Аудиторы установили, что десятки миллионов долларов, выделенных ФКЦБ на развитие рынка и проведение правовой реформы, бесследно исчезли.

Не менее странной оказалась и ситуация с подконтрольным Васильеву Федеральным общественным фондом по защите прав вкладчиков. Из перечисленных государством в фонд десятков миллионов долларов, до обманутых вкладчиков дошло лишь…17 тысяч.

Почему? Потому, наверное, что по личному, как говорят, указанию Васильева 50 миллионов из этого фонда было инвестировано в уже знакомую нам компанию «Паллада» - домашнюю копилку семейства Хэев. (В дальнейшем эти деньги вкупе с другими заработанными в России миллионами американские советники Чубайса успешно прокрутят на рынке ГКО…)

Впрочем, не будем углубляться в детали. Скажем лишь, что в результате подобных махинаций Хэй и Шлейфер стали вскорости миллионерами. А в 2000 году американские власти возбудили уголовное дело по факту их махинаций и финансовых злоупотреблений.

Следствие, которое вела прокуратура штата Массачусетс, длилось целых пять лет. В 2005 году окружной судья Дуглас П. Вудсток вынес окончательный вердикт: Шлейфер и Хэй виновны в том, что, «вступив в заговор с целью обмана американского правительства, воспользовались государственными средствами для личного обогащения».