– Ну, тащи, чего уж там.

Насчет невзламываемости она не лгала. Ни на одной конфе Елка не встречала отчетов об удачном кряке.

Минут десять после вызова Елка медитировала: в свое время она почти два года провела в секте Ареса и оттуда в числе прочего вынесла любовь к медитациям.

Сенека постучал в дверь в тот момент, когда Елка расслабленно допивала последний глоток остывшего кофе.

Он привычно потянулся обнять подругу, Елка привычно увернулась, отбирая по ходу движения пакет с приставкой и дешевым тортиком.

Сразу прошла в комнату, села за рабочую деку, звуком щелчка пальцев разблокировав ее. У Елки было три деки – рабочая, домашняя и выездная. Рабочая отличалась от остальных тем, что не была подключена к Сети.

После взлома три года назад, когда неизвестная команда выпотрошила ее закрома, оставив мерзкий вирус, въевшийся в железо, она отключила рабочую деку от всего.

Нужное ПО Елка переносила через защищенный госуслуговский чип в предплечье, который аккуратно доработала собственной, почти ванильной прошивкой.

– Я чай поставлю? – поинтересовался Сенека.

Елка не ответила – это, впрочем, и не требовалось. Гость отлично ориентировался у нее дома, у него даже был собственный комплект ключей.

Она вытащила приставку – легендарная «З-2», устаревшая еще до выхода, с портированными зарубежными играми, честно украденными в момент наивысшего расхождения в мнениях с «партнерами».

Потом на нее, конечно же, написали свои игры. И некоторые, по слухам, были неплохи. Впрочем, для Елки компьютерные игры были схожи с мастурбацией – вроде и удовольствие, но не настоящее, не оставляющее после себя ничего ни уму, ни сердцу.

Другим она свое мнение не навязывала.

– Смотрела стрим с Павленко? – спросил из кухни Сенека и, не дождавшись ответа – он знал, что Елка не смотрела, – продолжил: – К нему снизошел Аполлон, прямо в процессе. Ты бы видела, что он творил с холстом! Там потом музеи в прямом эфире бились за картину, «Метрополитен» купил за миллион юаней.

Елка подключила приставку к деке, тут же сняла в консоли полтора десятка ошибок, выпрыгнувших из-за отсутствия Сети, открыла интерфейс и поинтересовалась:

– А в чем проблема? Приставка же грузится, работает.

– Да? Проц же в первую секунду память всю сжирает и интернет жрет терабайтами, а игры не запускает.

– Пока никаких признаков проблемы. – Елка ткнула в первую попавшуюся иконку с мультяшным авто. – Все грузится.

Сенека некоторое время наблюдал, как Елка неуклюже ездит по извилистой трассе.

– Ну, я же не дурак, – пробормотал он.

Елка хмыкнула.

Сенека и впрямь дураком не был, но порой тупил весьма отчетливо. Елку, изъятую из секты Ареса, после социализации в клинике отправили в промтех. Она быстро – мгновенно по меркам училища – освоила скрипты, и молодой препод Сенека – тогда просто Саня – тут же взял над ней шефство.

После обучения, перед дипломом, она осознала, что придется отрабатывать три года на заштатном заводе оператором устаревшего станка, что ее буквально вбивало в депрессию.

После детства в приюте и юности в секте Елка рассматривала свое тело как ресурс. Она не гордилась этим и не любила сейчас вспоминать.

Саня ей нравился, он смеялся над ее неуклюжими шутками и зимой носил пушистый шарф с оленями, который она иногда трогала украдкой.

Он оказался легкой целью – достаточно было сделать пару намеков и случайно прижаться бедром к преподавателю, не пытаясь тут же отстраниться, как он «поплыл».

За пару дней до выпускного экзамена Елка проснулась в постели Сани.

Он счел себя совратителем малолетних и был готов тут же жениться, искупая вину. Чуть надави – и он бы сдался в полицию или ушел в православный монастырь, а то и какой-нибудь ашрам из наплодившихся за последние годы.

Конечно же, он устроил ее на фиктивную ставку на ближайший завод. Кто там получал за нее зарплату, Елку не интересовало. По налоговым отчислениям на Госуслугах Елка наблюдала за своей двигающейся карьерой и получала вычеты.

Но с Саней получилось нехорошо. Надо было сразу рвать. Ради него. Но она испугалась, что он не устроит ее на завод «мертвой душой», и осталась рядом, хотя и держа на расстоянии.

Раз в месяц-два они спали вместе, иногда он водил ее в дешевые кафешки.

Их отношения – изначально не слишком крепкие – застыли. Как-то он позвал ее в ресторан, и она заметила в кармане его пальто бархатную коробочку.

Она вытащила ее осторожно перед рестораном, потом наблюдала, как он шарит по карманам, а когда обнимались перед прощанием, сунула обратно.

Тем же вечером, размышляя о том, что она не дает ни ему, ни себе нормально жить и что надо бы с ним порвать, Елка не заметила открытый люк и провалилась внутрь. Обошлась сломанной в трех местах челюстью – хотя могла и погибнуть.

Открыв глаза в больнице, увидела его.

Оба сделали выводы: он не пытался сделать предложение, она отказалась от идеи порвать с ним.

А еще она три недели не могла назвать его Саней – выговаривался только «Сене». Так появился и прижился «Сенека».

На жизнь она зарабатывала в Сети. Еще в приюте Елка научилась делать лендинги, парсящие промокоды на шмотки, гаджеты, суши и пиццу с агрегаторов и продвигать их в Сети. Люди регистрировались на ее страницах, вбивая почту и пароль, а она с помощью скрипта проверяла, подходит ли пароль к их почте, и в трех случаях из десяти он подходил.

Выгребала данные из почты, обезличивала и продавала – скупщикам, набирающим массивы для обучения нейросетей.

Она могла взламывать и обналичивать карты, и ее учителя в приюте так и делали. Но сейчас все они уже имели блокеры в правах, а Елка все еще оставалась чиста в глазах закона.

Денег зарабатывала не много – едва хватало на оплату еды и счетов.

Ее все устраивало.

– У меня приставка не работала, – сказал Сенека. – Я ее раз пять включал.

Елка вышла из игры, перегрузила приставку, убрала ошибки, попробовала еще раз – все подгружалось.

– Сейчас, – сказала она.

Сменила рабочую деку на домашнюю, подключила приставку к ней, и та тут же загудела от напряжения.

– Вот! – торжествующе сказал Сенека. – Не работает!

– Разберусь, – сказала Елка и посмотрела на Сенеку. Тот выдержал с минуту, потом, понурившись, клюнул ее губами в короткий ежик зеленых волос на макушке и засобирался.

Как она и подозревала, «З-2» скачивала из Сети сотни терабайт данных, все подряд – картинки, ролики, целые порталы целиком и обрывки общедоступных переписок из самых разных конференций.

– Маскируешься, – пробормотала Елка.

Ясно, что приставка поймала хитрого трояна и теперь качала нужные данные, пряча их в информационном мусоре.

Однако через пару часов анализа яснее не стало. Скачивался только мусор. Сенека выдал правильный диагноз – источником проблем действительно был контроллер процессора.

Невзламываемый.

Либо все же нашлись умельцы, либо же дело было в недокументированной функции или глюке контроллера.

Елка настроила на рабочей деке имитацию Сети, с помощью личной нейросетки создав несколько сотен сайтов и порталов и набив их мусорной информацией.

Для человека это была мешанина из обрывков картинок, слов и скриптов. Но для программы все должно было выглядеть достоверно.

Подключила приставку к рабочей деке и с удовлетворением кивнула – та тут же загудела, выкачивая мусор с фальшивых сайтов, генерящихся в тот момент, когда проц приставки обращался к ним.

Елка села в лотос – работать в такой позе она привыкла еще в секте. Проследила за тем, чтобы вместе с электронным хламом проц скачал к себе и ее рабочие скрипты.

Программа, сидящая в контроллере чебоксарского проца, оказалась недостаточно хитрой, чтобы ее нельзя было провести на мякине.

Елка давно уже не бралась за настолько серьезную работу. Вспомнился вреднючий контроллер бойлера, с которым она возилась в секте полтора месяца, чтобы железка выдавала полную мощность, а не ограниченную программно в два раза.