Сисс сидел, опершись локтями на руль и спрятав лицо в ладони. Падающий сбоку свет уличного фонаря серебряно поблескивал на топорщащейся седой пряди. Грегори стоял и не знал, что делать. Потом, приняв решение, на цыпочках пошел к «бьюику», оглянулся - Сисс не двигался, - сел в машину, резко рванул с места, повернул налево, разогнался на широкой, совершенно пустой улице и вернулся назад. Темная масса «крайслера» росла на глазах; казалось, столкновение неизбежно, но тут Грегори нажал на тормоза, шины взвизгнули, машина проехала по инерции еще несколько метров и ударила в задний бампер «крайслера» - хоть и несильно, но громко. Грегори тотчас же выскочил из машины, восклицая:

– Ради Бога, простите! Тормоза у меня совершенно не держат! Надеюсь, вы не пострадали? Ах, это вы… - уже тише произнес он и остановился.

Сисс, которого удар швырнул вперед, открыл дверцу и, стоя одной ногой на земле, словно он собирался выйти из машины, но потом раздумал, уставился на Грегори, изображавшего удивление и растерянность.

– А, это вы? Как вас… Грегори, да? Что ж это получается, полиция наезжает на мирных граждан?

Они пошли взглянуть на багажник; он был цел, удар, как и надеялся Грегори, принял на себя бампер.

– Как это вам удалось? - выпрямляясь, поинтересовался Сисс.

– Понимаете, машина у меня из проката, ну я и переоценил тормоза. Откровенно говоря, обожаю ездить, что называется, с ветерком, наверно, оттого что еще не перебесился. У меня ведь нет машины.

Грегори показалось, что он слишком много говорит, и он замолчал.

– У вас нет машины? - переспросил Сисс.

Вопрос он задал чисто машинально, думая о чем-то своем. При этом натянул на правую руку перчатку, разгладил, застегнул кнопку, а вторую перчатку аккуратно скатал трубочкой. Они все еще стояли возле столкнувшихся автомобилей.

«Сейчас я его приглашу», - решил Грегори.

– Нету, - ответил он. - Бедность - одна из главнейших добродетелей, свято соблюдаемых в полиции. Но как бы то ни было, я чувствую себя виноватым, и потом, видно, судьба нам велит провести сегодняшний вечер вместе, коль скоро мы вместе отобедали. Кстати, сейчас самое подходящее время поужинать.

– Разве что в автомате, принимая во внимание вашу бедность, - рассеянно бросил Сисс. Он все время оглядывался по сторонам, словно кого-то искал.

– Ну уж не настолько я беден. Предлагаю звездный заезд в «Савой». Как вы на это? Наверху там есть уютные уголки. И вино хорошее.

– Нет, благодарю. Я не пью. Не могу. Впрочем, не знаю… В конце концов… - Сисс направился к «крайслеру», сел в него и почти беззвучно добавил:А, все равно…

– Значит, едем! Отлично! Езжайте первым, хорошо? - торопливо говорил Грегори, делая вид, что принимает слова ученого за согласие.

Сисс испытующе взглянул на него, даже высунулся из машины, словно желая рассмотреть выражение лица, потом неожиданно захлопнул дверцу и нажал на стартер. Мотор молчал: Сисс забыл включить зажигание. Грегори видел это, но подсказывать не стал. С минуту Сисс тщетно пытался оживить мертвый мотор, наконец заметил свою оплошность. Садясь за руль, Грегори не был уверен, что ученый поедет в «Савой», и когда тронулся следом за его машиной, вдруг подумал: «Хорошо бы он свернул». Но уже на первом перекрестке понял, что Сисс принял приглашение.

До «Савоя» ехали минут десять, машины оставили на стоянке. Было уже половина десятого, на первом этаже играл оркестр, в центре зала на вращающейся площадке, освещенной снизу разноцветными фонариками, танцевали. Наверх, откуда открывался вид на зал, пришлось пройти мимо колонн, и свет люстр, висящих на длинных цепях, слепил им глаза. К ним подскочил официант и предложил стол в глубине, рядом с шумной компанией, но Грегори отказался и прошел в самый конец балкона. Там, немножко на отшибе, между капителями двух колонн был двухместный столик. Мгновенно появились два официанта во фраках, один с меню, другой с картой вин - довольно толстым томом.

– Вы разбираетесь в этом? - спросил Сисс, захлопывая переплетенный в кожу фолиант.

Грегори улыбнулся:

– Немножко. Для начала, думаю, неплохо бы вермут. Вам с лимоном?

– Вермут? Он горчит. Впрочем, пусть будет вермут. Можно и с лимоном.

Грегори молча взглянул на официанта, этого было достаточно. Второй терпеливо ждал чуть в отдалении. После долгих размышлений Грегори сделал заказ, предварительно осведомившись у Сисса, как тот относится к салату из свежих овощей и не повредит ли ему жареное.

Сисс, наклонившись к балюстраде, безразлично смотрел вниз на головы танцующих. Оркестр играл слоу-фокс.

Грегори тоже бросил взгляд на площадку, потом поднял рюмку с вермутом и посмотрел сквозь нее на свет.

– Да… вот еще что… - с трудом выдавил он. - Я… я хочу попросить у вас прощения.

– Что? - Сисс недоуменно поднял брови. - Ах, вот что! - понял он наконец. - Нет, нет, ради Бога, не надо! Все это такая ерунда.

– Я буквально только сегодня узнал, почему вы ушли из генерального штаба.

– Значит, теперь уже знаете? - безразлично пробормотал Сисс. Вермут он выпил, как чай, - тремя глотками. Ломтик лимона соскользнул к губам, он взял его двумя пальцами, подержал и опустил в пустую рюмку.

– Да.

– Старая история. Вам-то полагалось бы ее знать, раз уж вы следите за мной.

– Вы относитесь к той категории людей, о которых высказывают диаметрально противоположные мнения, - заметил Грегори, делая вид, что не слышал последних слов ученого. - Либо горячо, либо холодно. И ничего - тепло. Так и в этом случае. Все зависит от источника информации. А не могли бы вы рассказать, за что вас сняли с руководства оперативным отделом?

– И приклеили ярлык «красный», - добавил Сисс. Вопреки ожиданиям Грегори он ничуть не оживился, был все так же вял и безразличен, сидел сгорбившись, опираясь рукой на перила балкона. - Зачем? - наконец произнес он. - Нет смысла ворошить прошлое.

– Правда ли, что вы предсказывали катастрофу, гибель человечества? - понизив голос, задал Грегори новый вопрос. - Простите за назойливость, но для меня это очень важно. Вы же знаете, как люди все перевирают и искажают. Не могли бы вы рассказать, как все было?