Вспомнилось разбойнику все, что он слышал необычного о Распятом ныне с ним, и теплое чувство веры зародилось в его сердце. Да, несомненно Он был Сын Божий, воплотившийся на земле, но пребывающий непрерывно в общении со Отцом Своим, Сын Божий, не принятый землей и возвращающийся на небо, Сын Божий, могущий прощать людям! У него появилась надежда, что он избежит осуждения на суде посмертном. Если Иисус молит Отца Своего за Своих распинателей, Он не отвергнет и распятого с Ним. К Нему нужно обратиться, чтобы Он, разделяющий сейчас с ним одну участь горьких страданий, принял его и в Своем блаженстве.
Правда, обращение к Иисусу со словами любви и участия встречено будет насмешками окружающей толпы, беснующейся и хулящей Его. Признать Его праведником и Сыном Божиим – значит привлечь на себя внимание и гнев старейшин Иудейских. Хотя они не смогут причинить ему телесных мучений больше, чем он уже терпит, но как тяжело будет чувствовать вокруг себя одну злобу, как тяжки сделаются для него страдания, когда и над ним начнет издеваться бушующий здесь праздный народ! Впрочем, что для него теперь гнев земных властей, что ему ныне насмешки людские? Как ни тяжело быть отверженным людьми у порога смерти, еще тяжелее быть отверженным Богом. На суд Божий идет он и Бога лишь нужно ему страшиться! Нужно в последние мгновения жизни сделать то, что еще в его силах, чтобы снискать благоволение Божие!
Пусть своими словами он хоть несколько облегчит страдания Христа, путь хоть один из хулящих усовестится и перестанет злословить Его. Христос, обещавший вознаградить за чашу воды поданную во имя Его, не оставит за то и его без воздаяния. Пусть поносящие Христа, поносят и его с Ним! Это еще теснее свяжет его с Христом! С Христом будет делить он участь здесь, не забудет его Христос и в Своей славе!
И вот, среди шума громких насмешек, злословий и ругательств, он стал увещевать своего сотоварища, висевшего по левую сторону от Христа, перестать злословить Его. »Ни ли́ ты́ бои́шися Бóга, я́ко в тóмже осуждéн еси́? И мы́ ýбо в прáвду: достóйная бо по делóм нáю воспрiéмлева: Сéй же ни еди́наго злá сотвори́» , а затем из уст его послышался смиренный глас: «Помяни́ мя, Гóсподи, егдá прии́деши во Цáрствии Си́ ".
То был зов бывшего разбойника, а ныне нового ученика Христова, уверовавшего во Христа тогда, когда прежние ученики оставили Его.
«Разбойник богословяше, аз же отвергохся» (седален глас 5), – вопил со скорбию после святой апостол Петр. Усомнились в то время в Господе и все остальные апостолы.
Даже святой Иоанн Богослов, неотлучно следовавший за своим Учителем и стоявший у Креста на Голгофе, хотя и продолжал быть верен возлюбившему его Иисусу, не имел тогда совершенной веры в Божественность своего Учителя: лишь после Воскресения, войдя в пустой гроб, где лежали пелены и головной плат, обвивавшие мертвое Тело Христово, он «и ви́де, и вéрова» (Ин. 20:8), что Христос воистину воскрес и есть Сын Божий. Апостолы поколебались в своей вере в Иисуса как в Мессию, потому что они ожидали и хотели в Нем видеть земного Царя, в Царстве которого они смогут сидеть одесную и ошуюю Господа.
Разбойник понял, что Царство униженного и преданного на позорную смерть Иисуса из Назарета «Несть от мира сего» (Ин. 18:36). Но именно того Царства и искал ныне разбойник: затворялись за ним врата земной жизни, открывалась вечность. Расчеты с земной жизнью у него были покончены, он думал теперь о жизни вечной. И у порога вечности стала ему понятна тщета земной славы и земных царств. Он осознал, что величие заключается в праведности, и в праведном невинно мучимом Иисусе он узрел Царя правды. Не славы в земном царстве просил он у Него, но спасения своей души.
Вера разбойника, родившаяся из преклонения пред нравственным величием Христа, оказалась крепче, чем вера апостолов, хотя и плененных высотой учения Христова, но еще больше веровавших в Него ради происходивших от Него чудес и знамений.
Не совершилось ныне чудесного избавления Христа от его врагов – и вера апостолов поколебалась.
Но проявленное Христом терпение, всепрощение и вера в то, что слышит его Отец Небесный, так ярко выразили праведность Иисуса, Его нравственную высоту, что, уверовав в Христа рада нее, нельзя было поколебаться тому, кто искал духовного и нравственного возрождения.
А того именно и жаждал, сознавший свое глубокое падение разбойник.
Не просил он у Христа быть в Его Царстве «одесную Его или ошуюю», но, сознавая свое недостоинство, он смиренно просил лишь помянуть его во Царствии Своем, дать ему хоть последнее место. Он открыто пред всеми исповедовал Распятого Христа Господом и просил у Него помилования.
Смиренная вера во Христа сделала его исповедником. Произволением своим он был даже мученик, ибо, не побоявшись признать своим Господом всеми отверженного «Царя Иудейского», на Котором была сосредоточена вся ненависть бесчисленного народа, собравшегося в те дни в Иерусалиме со всех концов мира на праздник Пасхи и вместе со своими старейшинами и священниками хулившего Христа, он конечно не устрашился бы и страдать за Него. Так глубокое покаяние разбойника родило смирение и вместе с ним оказалось прочным основанием такой твердой веры, какой в то время не обладали ближайшие ученики Христовы. Уверовавший разбойник проявил тот подвиг, на который тогда не был способен ни один из них.
«Вся́к ýбо и́же исповéсть Мя́ пред человéки, исповéм егó и Аз пред Отцéм Мои́м, и́же на небесéх» – сказал Господь Иисус Христос (Мф. 10:32). Разбойник исповедал Христа, исповедал Его пред многочисленным народом, издевавшимся над Ним, исповедал тогда, когда это никто не осмелился сделать и когда даже оставшиеся верными Ему немногие ученики и женщины лишь горькими слезами свидетельствовали о своей любви к Нему. Разбойник сделал то, что некогда сделали три отрока в Вавилоне, отказавшиеся поклониться золотому истукану, которого поставил Навуходоносор на поле Деире и которому кланялись «все народы, племена и языки» (Дан. 3:7).
Уверовал разбойник в Господа страждущего, исповеда Бога таящагося, прежде всех он познал Его и силу воскресения Его, и участие в страданиях Его, сообразуясь смерти Его (Фил. 3:10), прежде всех понял в чем состоит «Царство несть от мира сего», уразумел «что есть истина» (Ин. 18:36–38). Он первый уразумел, что есть Царство Христово, посему первый и входит в него. Он первый увидел «Иисуса Христа, и Сего Распята» (1Кор. 2:2), первый проповедал «Христá рáспята, Иудéем ýбо соблáзн, éллином же безýмие, самéм же звáнным Иудéем же и éллином Христá, Бóжiю си́лу и Бóжiю премýдрость» (1Кор. 1:23–24).
Посему он первый и испытывает на себе Божию силу и мудрость, силу сострадающей и возрождающей любви Христовой, первый «услышал слух силы Креста, яко рай отверзеся им» (4 песнь канона Вознесения).
Полное раскаяние в своих грехах и преступлениях, глубокое смирение, твердая вера в отдавшего Себя на страдание Распятого Господа Иисуса Христа и исповедание Его тогда, когда весь мир был против Него, – вот из чего сплелся венец, венчавший главу бывшего разбойника как победителя и подвижника, вот из чего сковался ключ, отворивший ему двери рая!
Многие грешат и надеются на покаяние перед смертью, указывая на пример благоразумного разбойника. Но способен ли кто на подобный ему подвиг? «Помиловал Господь разбойника в последний час, чтобы никто не отчаивался. Но единого только, чтобы никто не уповал чрезмерно на Его милосердие» (Блаж. Августин).
«Таков его конец! Каков же будет наш – не знаем, и какою смертью мы умрем – не ведаем: внезапно ли придет или с каким-либо предуведением?» (Преп. Феодор Студит, «Наставление по поводу внезапной кончины брата».) Сможем ли мы тогда нравственно переродиться в мгновение и духовно возвыситься подобно «спутнику Христову», «мал глас испустившему и велию веру обретшему»? Не восхитит ли нас внезапная смерть, оставив нас обманутыми в надежде на покаяние перед смертью»? (слово св. Кирилла Александрийского «О страшном суде», печатаемое в Великом Часослове).
