"Дана, ужин в холодильнике. Я очень устал, ложусь спать, ждать не буду. Прошу, не задерживайся!"

Сжав зубы от подступающей к горлу злобы, я сунула телефон обратно в карман и встала на самый край карниза, разведя руки в стороны. Ветер шумел в крупных серьгах-кольцах, оглушал, бросал волосы в разные стороны.

О чем я тогда думала? О том, что, шагнув вперед, несколько секунд смогу почувствовать себя птицей, о том, что, возможно, окажусь рядом с мамой, о том, что Ник сильно пожалеет, что не ответил на мои сообщения. Я не смотрела вниз, я не собиралась прыгать, просто хотела почувствовать, каково это – быть в шаге от…

Телефон снова пиликнул. Я не хотела доставать его, но любопытство все же взяло верх.

"Если бы я знал тебя не так хорошо, я бы повелся на твои слова и испугался бы. Но ты совсем не так глупа, как иногда кажется!"

Так написал мне Ник. Я рассмеялась, запрокинув голову, потом села на карниз, сложив ноги по-турецки и зачесала пальцами растрепавшиеся волосы назад.

"Ты знаешь меня, как никто," – ответила я.

"Давай, рассказывай, где ты."

"Где-то на окраине города, на крыше одной из многоэтажек."

"И как вид?"

"Впечатляет."

Я вновь посмотрела перед собой – туда, где кончались дома и начиналось небо. Это и вправду было красиво.

“Я больше люблю природные пейзажи. Бескрайние леса, глубокие озера, величественные скалы – это, по-моему, лучшие виды!” – написал Ник.

“Да ты романтик! Я тоже люблю природу!” – моментально ответила я, хотя почти никогда не бывала на природе.

Для меня дикой природой был даже лесопарк за нашим спальным районом.

“Тогда тебе нужно побывать там, где я живу, в Карелии. Здесь виды просто нереальные! Будем с тобой любоваться красотой природы, лазать по скалам, собирать чернику и морошку и готовить грибной суп на костре,” – отправил мне Ник спустя пару минут.

“Вау! Я согласна! А когда?”

Я улыбнулась, взглянула в небо с замирающим от предвкушения сердцем, и ветер тут же снова растрепал мои волосы.

Сердце мое замерло, а потом выпрыгнуло из груди, бросилось вниз – туда, где по земле ходили люди, ездили машины и автобусы. Но оно не коснулось земли, а воспарило к небу. И мне хотелось полететь за ним – к серым тучам. Я раскинула руки в стороны и закричала от счастья. Неужели скоро мы увидимся с Ником? Телефон пиликнул. С замирающим сердцем я посмотрела на дисплей.

“Потерпи. Мы непременно увидимся, но позже. Еще не время.”

Не время? Он что, в такой форме вежливо отшил меня? Я поменялась в лице. И тут вдруг произошло неожиданное.

– Девушка, милая, я не позволю, не позволю. Не шевелись, главное, не шевелись. Сейчас я помогу тебе.

Я вздрогнула от неожиданности, обернулась. Голос, внезапно раздавшийся за моей спиной, принадлежал крупному мужчине.

– Кто вы такой? – возмутилась я, поднимаясь на ноги и от страха пятясь к самому краю карниза.

– Я Дима. А тебя как зовут? Прошу, только не прыгай! Давай руку, – мужчина протянул мне широкую мозолистую ладонь.

– Уходите отсюда! Что вам от меня надо? – закричала я, испугавшись дикого блеска его глаз.

Мужчина растерянно вытер пот со лба той самой рукой, которую тянул ко мне секунду назад, а потом мощным прыжком преодолел разделяющее нас с ним расстояние. Схватив мои ноги, он взвалил меня на свое крепкое плечо и крепко прижал к себе.

– Отпусти меня, маньяк! Помогите! – закричала я, пытаясь высвободиться.

– Я тебя отпущу только когда придут медики и поставят тебе успокоительное! Я их уже вызвал, пока ехал в лифте, – яростно проговорил мужчина и прижал мои ноги к себе еще крепче.

– Ты что, думаешь, я самоубийца? – воскликнула я, – да я просто любуюсь видом! Я не собираюсь бросаться головой вниз с этой крыши, я же не дура!

Мужчина тяжело вздохнул и проговорил:

– Я уже один раз ошибся – поверил словам, отпустил, а она взяла и прыгнула.

– Кто она? – непонимающе спросила я.

– Сестра моя… Наташей звали. Такая же была чокнутая на вид, как ты. Даже красилась так же, – с тоской в голосе проговорил мужчина.

– Да ты все не так понял… – начала я, но он не дал сказать.

– Уже десять лет я хожу по улицам, и смотрю на крыши высоток – вдруг кто прыгать соберется. Привычка выработалась. Я когда тебя с земли увидел – на самом краю со светящимся телефоном в руке, сразу все понял и кинулся в подъезд. Почему-то решил, что если успею тебя спасти, то мне полегче станет. Может, себя винить, наконец, перестану за Наташкину смерть. Так что, не проси даже, не отпущу.

– О, друг, прости, но, похоже, единственный чокнутый из нас – это ты, – сказала я, но мужчина лишь хмыкнул в ответ.

Вскоре из люка, ведущего на крышу, и вправду, показались люди в медицинских костюмах.

– Черт! – воскликнула я и от негодования укусила моего “спасителя” за плечо.

Тот вскрикнул, и тут же два санитара схватили меня за руки и за ноги, прижали к носилкам, умело и быстро пристегнули ремни.

– Суицидница? – строго спросила женщина-врач, тонкая и хрупкая по сравнению с крепкими, здоровыми мужчинами.

Она проверила мои зрачки, пощупала пульс, а затем распахнула свой чемодан с лекарствами и стала наполнять шприц прозрачной жидкостью. Я страшно разозлилась.

– Нет, вы чего? Я часто сюда прихожу полюбоваться видом, – как ненормальная заорала я.

– Девчонка явно не в себе. Едва не сбросилась с крыши. Я ее с самого края снял. С самого края! Еще бы несколько сантиметров и… все! Лежала бы лепешкой на тротуаре, как моя сестра, – торопливо проговорил мужчина, потирая прокушенное плечо.

Боль от укола пронзила меня насквозь. Я вскрикнула и громко выругалась. А потом мне стало так обидно от того, что в очередной раз все в моей жизни идет не так, как я хочу, что я сморщилась и разревелась. Горячие слезы текли по лицу и скатывались в ушные раковины.

– Молодая ведь еще, а дома-то, наверняка, родители ждут, нервничают!

Голос мужчины звучал трагично. Мне хотелось, чтобы этот дурак заткнулся. Но он все бубнил и бубнил. Молодые, крепкие санитары с равнодушными лицами взяли носилки и понесли меня вниз по лестницам, перед моими глазами медленно плыл грязно-белый потолок, и время от времени мелькали тусклые лампочки. Я ревела, но вскоре, под действием сильного снотворного, уснула – резко, словно провалилась не в сон, а в серую яму, наполненную пустотой…

***

Проведя несколько недель в психиатрической клинике, я вернулась домой. Поначалу я вела себя идеально, училась дистанционно, готовилась к экзаменам, не включала больше музыку на полную катушку, не наносила на лицо боевой раскрас, но отец все равно относился ко мне так, будто я невменяемая. Последней каплей стало то, что он нанял сиделку – строгую, неприступную тетку, которая контролировала каждый мой шаг и не выпускала на улицу. Отец больше не доверял мне и боялся оставлять дома одну, как будто я тут же сигану из окна или надышусь газом. Самое ужасное, что могут делать родители – не верить детям. Очень скоро я не выдержала гнета и постоянного недоверия со стороны отца, сорвалась и убежала из дома. Какое-то время я скиталась по улицам в одиночестве.

В те дни я написала Нику сотни сообщений, мне некуда было идти, и я рвалась приехать к нему, но он не отвечал мне. А потом я познакомилась с какой-то компанией, которую встретила в подворотне, и неделю тусовалась с ними по чердакам, подвалам и каким-то вонючим бомжатникам. Большинство из этих ребят были наркоманами и вели аморальный образ жизни, но с ними, такими же одинокими и непонятыми, мне было лучше, чем дома. В алкогольном дурмане стрекозы летали вокруг меня еще чаще, но мне уже не было до них дела.

В этой сомнительной компании у меня появился парень – наркоман Савелий с печальными глазами. Он был со мной нежен и ласков, воровал мне шоколад и жвачки в супермаркетах. Сначала мне было стыдно от того, что я как бы предаю Ника, но телефона у меня не было – Савелий продал его, чтобы купить себе очередную дозу, поэтому постепенно мои угрызения совести сошли на нет.