Перевожу взгляд дальше.

– Ты, Соболь, обходишь холм с другой стороны вот сюда, к воротам. – Рисую стрелку к южной стороне большого кружка. – Прячетесь между домами и держите ворота на прицеле. Как начнется пожар, из ворот появится стража. По возможности выцеливаете конных рыцарей, а нет, так и пешие кнехты сойдут. Отстрелявшись, тут же уходите! В бой не вступать, а если вам сядут на хвост, то вот здесь, – ставлю жирную точку на западном склоне, – вас прикроет взвод Птахи.

Бросаю взгляд на Кузьму.

– Тебе все ясно?

Тот кивает, а я добавляю.

– Как сделаете дело, сразу же возвращаетесь обратно, в исходную точку. Чтобы не заплутать в темноте Птаха возьмет с собой старика эста, а остальные сыновей. Они все леса вокруг города знают, как свои пять пальцев. К рассвету собираемся здесь, а дальше уже по обстоятельствам.

Диспозицию раздаю не с бухты барахты. Мы с Калидой сегодня провели разведку, посмотрели на город издали, с разных сторон. Высмотрели, что стена над речным обрывом низкая и крыши домов за ней впритык. Там пятикилограммовый снаряд даже руками легко можно перебросить через стену. По другому краю, с севера и с запада, лес почти вплотную подходит к пригороду, и оттуда легче всего пройти к воротам незамеченными.

Отпустив парней отдохнуть до захода, сам я откинулся спиной к сосновому стволу и прикрыл глаза. Через полуприкрытые ресницы вижу, как рядом присел Калида. Посидев с минуту в тишине, он начал словно бы невзначай.

– И ты думаешь, что после такого наезда епископ струхнет и отдаст наших? – Он в сомнении покачал головой. – А ежели нет? Если он в ответ своих кнехтов на Тверь отправит?! Кабы беды не накликать!

Открыв глаза, внимательно смотрю на него и решаю не темнить.

– На все воля божья, но я думаю, струхнет! Не с первого раза, конечно, сначала попытается нас изловить, усилит охрану и прочее, а вот когда поймет, что все тщетно, вот тогда… – Делаю многозначительную паузу. – А на Тверь?! Пошто епископу Герману на Тверь ополчаться?! Тверь – малый городок за полтыщи верст отсюда, он о нем и слышать не слыхивал. Если все пройдет по плану и потерь у нас не будет, да в плен никто не загремит, то к утру они никакого врага в округе не отыщут. Кому претензии-то предъявлять?

Калиду не так просто сбить с толку, и он сразу же находит изъян в моей логике.

– А письмо?! Ты же сам письмо с требованием отправил епископу.

Усмехнувшись, я легко парирую его довод.

– Да, эст послание мое отнес и страже у ворот передал, и что…? В нем я ничего конкретного не писал, а лишь то, что земля будет гореть под ногами у того, кто посягнул на имущество и жизнь соседа своего, и пока грешник не исправится, не выпустит ни в чем не повинных людей, не будет ему покоя. Думаю, епископ его уже порвал и в печь бросил. С утра он о нем вспомнит и догадается от кого послание, но для начала войны бог знает с кем и черт знает где, этого маловато. Тем более, что будущей весной Буксгевдены планируют возглавить поход на Псков, хотят посадить там князем своего шурина Ярослава Владимировича. Значит, с зимы начнут собирать рыцарей. Для этого нужны деньги! Убытки и непредвиденные расходы им сейчас ох как не в жилу.

Прищуренный взгляд Калиды зыркнул в мою сторону.

– Про Псков-то придумал али истинно ведаешь?

– Истинней не бывает! – Улыбаюсь ему в ответ, а про себя успеваю подумать.

«Куда уж точнее, если об этом уже в летописи прописано!»

***

Ночной город в этом времени не то, что в нашем. Он даже чернее чем сама ночь, ни одного огонька. На фоне темного безлунного неба я с трудом могу выделить очертания башен и стен Дерпта.

Отсюда, с края леса, видны лишь окраинные домики, да и то потому что они совсем рядом и свежекрытые соломенные крыши отсвечивают даже в полной темноте.

Пригнувшись к самому уху Куранбасы, шепчу ему, тыча в сторону кустов стоящих где-то на полпути до ближайших домов.

– Там за ними дорога! Пусть стрелки Птахи раскидают по ней ежей и проследи, чтобы позицию заняли верную.

Тот исчез в темноте, а я подумал, что если мы с Калидой разглядели все верно, то от замка в этом направлении это единственный путь пригодный для конницы.

«Кавалерия наверняка поспешит перехватить отступающего из города врага, – еще раз утверждаюсь в своем плане, – и пойдет она здесь, другой дороги нет».

На этот случай я и приказал заготовить импровизированных ежей. Три отточенных кола накрепко связанных посередине.

Вспомнив о них, я усмехнулся.

«Танк не остановит, но лошадь налетев на него в темноте точно шарахнется в сторону, либо на дыбы вскинется. Лучшей мишени не придумать!»

Прислушиваюсь, с другой стороны города раздались глухие хлопки.

– Началось! – Считаю их один за другим. – Один, два, три…

После пятого разрывы пошли часто, и я сбиваюсь со счета. Взметнулись первые языки пламени, где-то разбужено затрезвонил колокол, раздались первые испуганные крики.

Пламя разгорается с каждой секундой, и на фоне пожара уже хорошо видны контуры стен и высоких башен. Горит восточный конец города, и разгоняемое ветром пламя уже вырвалось из-за стен и перекинулось вниз по склону на соломенные крыши посадов. Город взорвался криками людей, мычанием скота и бешеным лаем собак.

«Главное, чтобы не увлеклись! – Накатывает тревога. – Соболь парень отчаянный, но уж больно азартен. – Не позволяю нервам разгуляться и успокаиваю сам себя. – Там с ним Калида, он подстрахует если что.

Небо окрашивается заревом, и выход из города теперь почти просматривается. Еще пара мгновений, и я выдыхаю с облегчением. По двое, по трое, темные силуэты моих стрелков начинают вытекать из проулков. Все-не-все пока сказать не могу. Пытаюсь пересчитать, но тут становится не до этого. Из темной глубины города, явственно, доносится грохот копыт.

«Значит, не оторвались! – В напряжении сжимаю кулаки. – Ну ничего, сейчас мы их встретим!»

От крайних домов до леса шагов сто-сто пятьдесят, и это открытое пространство, которое надо преодолеть. В отсвете пожара теперь хорошо видна вытянувшаяся цепочка стрелков, бегущая под защиту ближайших деревьев.

Первый десяток всадников уже вылетел из темноты улицы и, заметив черные тени, рванулся вдогонку. Торчащие колья ежей они заметили слишком поздно. Захрипели вздыбленные кони, понеслась отборная ругань. Спешившиеся всадники начали растаскивать препятствие, и тут на них посыпались стрелы.

Мои парни ударили практически в упор, шагов с пятнадцати. Никто не промахнулся. Трое из тех, кто оттаскивали ежи, упали как скошенные, остальные, унося в себе арбалетные болты, бросились в стороны. Те же, кто удержались в седле, начали уходить обратно, но тут с города вырвалась еще группа всадников. В отсвете пожара заблестели кольца кольчуг, и мчащийся впереди всех рыцарь заорал на своих.

– Куда, трусы! За мной!

На миг он притормозил у видимой теперь преграды, но тут же бросил коня в обход. В это момент перед ним разорвался первый заряд. Горящая лужа зачадила черным дымом, и перепуганный жеребец взвился на дыбы.

Вставая во весь рост, стрелки Птахи, уже не таясь, начали закидывать всадников «гранатами». Один за другим глухо захлопали разрывы, и полоса огня с клубами жирного густого дыма отсекла ошалевших от неожиданности преследователей.

За черной пеленой мне их тоже не видно, но это уже и неважно. Взвод Соболя практически достиг леса, да и ребята Птахи организованно отходят к ближайшим деревьям.

– В лесу всадники нам не страшны! – Удовлетворенно хмыкнув, я двинулся на встречу со своими. Сбор здесь недалеко на поляне.

Выхожу к месту встречи и вижу бойцов Соболя. Они все уже здесь, тяжело дыша, переводят дух. Ищу взглядом Калиду и, найдя, выдыхаю с облечением – живой!

Подхожу к нему и стараюсь, чтобы мой голос звучал строго.

– Все целы?!

Тот подтверждающе кивает, и я уже довольно.

– Молодцы!

Тут же из темноты подтягиваются и стрелки Птахи. Последним, на поляну выходит Куранбаса.