— Умная женщина и красивая.

Я внимательно посмотрела на него. На что он пытается меня развести?

— Была бы умной, не вляпалась бы в это дерьмо,- отчеканила я,- А что до красоты, то для каждого она своя. Я только одного понять не могу, почему вы занимаетесь мной лично?

Бересов приблизился ко мне почти вплотную.

— Твой муж, детка, взял то, что ему не принадлежит, и более того, он кинул меня на очень крупную сумму денег. А теперь, пораскинь мозгами, почему я занимаюсь этим лично, почему ношусь с тобой, как курица с яйцом. Ты дорога ему, узнав тебя, я понимаю насколько, и с твоей помощью я верну все, что он у меня забрал, и даже, сверх того.

Я отвела свой взгляд от него и приглушенно сказала:

— Он не вернется, Сергей. От его любви ко мне ничего не осталось. Я очень сильно его обидела.

Бересов задумчиво посмотрел на меня.

— Он вернется. Я бы вернулся.

Я промолчала. В свете того, что я сегодня узнала про своего мужа, я уже не знала, что для меня хуже моя собственная смерть или его. Антон, как же ты мог! Неужели ты такой лицемер!

— Что еще такого мне нужно знать? — спросила я у Бересова, а он снова улыбнулся.

— А ты храбрая девочка. Идем.

Он взял мою руку в свою, и мы вышли из моей тюрьмы. Мы несколько минут петляли по коридору цокольного этажа. Я даже не представляла, что клуб настолько громаден.

— Зачем вы все это мне рассказываете?

— У меня своя выгода.

— Ну, конечно, и речи быть не может, что вы меня пожалели по доброте душевной.

Бересов даже хохотнул от нелепости моего предположения.

— Я никогда никого не жалею, даже себя. Запомни, самопожертвование не мой конек. Все поступки, совершаемые людьми, имеют свою выгоду. Можно конечно прикрываться красивыми словами, но на самом деле, если люди страдают, если не пытаются найти решение своих проблем, а только жалуются на жизнь, значит тут два варианта: либо им это в чем-то выгодно, либо они мазохисты, что, впрочем, не исключает первого варианта.

— И в чем же выгода страданий? Почему допустим, один терпит издевательства другого? Где эта выгода здесь?

Он резко остановился и посмотрел мне в глаза.

— Некоторым людям нравиться страдать. Нравиться, когда их жалеют, успокаивают и чуть ли не памятник при жизни ставят за терпение. Женщина, терпящая избиения и измены мужчины, получает от этого моральное удовлетворение, не сознательно, конечно. Но почему такие женщины, даже если бросают своих мучителей, то находят такого же или еще хуже? Жертва всегда найдет своего палача. Конечно это низкая самооценка и куча комплексов. Но спроси себя — почему они ничего не меняют в себе? И ты, живя с бандитом и жалуясь на судьбу, по меньшей мере, кривишь душой. Не нравиться — давно бы ушла, а не ушла, значит, есть смысл.

— А если этот смысл любовь?

— Называй, как хочешь,- улыбнулся он,- Я сдаюсь. По всей видимости, ты либо меня не услышала, либо просто не захотела услышать.

Никогда и никто не говорил мне таких слов, и, хотя, я никогда не скажу Бересову, но я его услышала. Чем больше я разговаривала с ним, тем больше не понимала, как, почему в такой многогранности познаний он вступил на преступный путь? Его взгляды, острый ум могли сделать карьеру, не касаясь всей этой грязи. Или это просто невозможно в нашей стране?

— Куда мы идем?

— Уже почти пришли.

Наконец, мы добрели до очередной двери, и Сергей резко распахнул ее. От увиденного я вздрогнула. Ян, привязанный к большой трубе, весь в крови и только взгляд мутных глаз говорил о том, что он еще в сознании. Вот его глаза увидели меня и приобрели хоть какое-то осознанное выражение.

— Ты жива…- пошептал он одними губами.

Бересов ухмыльнулся и подошел к нему поближе.

— Ну что, давай расскажем твоей даме сердца правду.

— Иди к черту, Батя,- сдавленно произнес Ян и плюнул в сторону Бересова. Тут же в ответ от стоящего рядом с ним парня он получил мощный удар в челюсть. Я вскрикнула и отвернулась.

— Ян, какую правду? О чем он говорит? — мой голос дрожал, я не могла спокойно смотреть на его страдания, несмотря на то, что пару часов назад мне самой хотелось его убить.

— Наш дорогой Стрелок,- ответил Бересов за него,- Оказывается засланный казачок.

— Я не понимаю,- пробормотала я, а не хорошее предчувствие уже сигналило у меня в голове.

— Ян – сотрудник отдела по борьбе с организованной преступностью. Девять лет как работает под прикрытием. Попросту он мент. Знакомство ваше было случайными, он влюбился. И все бы хорошо, только ты помахала ему ручкой по непонятным мне причинам, а через некоторое время выскочила замуж за Синицу, одного из криминальных авторитетов, которого он вел. Он решил, что будет очень полезно стать твоим любовником….

— Не слушай его, Лена!

— Правда, прямых доказательств преступной деятельности твоего мужа у него не было. Но надо отдать ему должное – он мог сдать Синицу с поличным во время перестрелки в клубе Азалия и Антон бы сел за убийство. Но видно, не захотел мелочиться и срывать такую операцию, так как за убийство дали бы лет пять шесть от силы, а вот за организацию преступного сообщества дали бы лет двадцать.

— Зато на тебя, паскуда, я нашел достаточно! — прорычал Ян. Бересов ухмыльнулся.

— Только вот какая незадача, все доказательства – пленки, документы, — сгорели, Стрелок. Очень жаль. А еще, очень хреново сказался тот факт,- продолжил Бересов, обращаясь ко мне,- Что у нашего дорогого Яна с годами влюбленность к тебе не только не прошла, а просто приобрела какой-то маниакальный характер. И Ян, уже отчаявшись тебя получить по доброй воле, затеял свою игру. Он обратился ко мне с просьбой, а вернее с предложением — он мне Антона на блюдце с голубой каемочкой, а я держу какое-то время твоих родителей и не трогаю тебя. Я согласился, сделка вполне меня устраивала. Но тут, как назло, появляется информатор Стрелка и просит за очень интересную информацию денег. Я дал, чего ж не дать, я не жадный. И сдал он его со всеми потрохами.

— Ты все продумал правильно,- обратился он уже к Яну,- И Антона бы убрал, и меня бы посадил, и баба бы была с тобой, а ты бы еще звездочку на погоны получил. Только информатор у тебя оказался сукой, жадной до денег. У каждого своя цена.

Я стояла ни жива, ни мертва. Я даже не понимала, что же я чувствую. Все оказалось ложью? Все девять лет моей жизни — это ложь? Да, что там, девять лет! Вся моя жизнь от начала до конца — это ложь…. Отец — садист и лицемер, Антон — наркоторговец и убийца, а Ян — мент. Господи, как же трудно было открывать глаза.

Но я ведь готова поверить в то, что мой отец подонок, в то, что Ян является тем, кем является, но не готова и просто не хочу верить, что отец моего ребенка торгует наркотой.

В очередной раз Бересов ухмыльнулся, ухмылка вообще не сходила с его лица с тех пор, как мы сюда вошли.

— Поговори с ним, Лена, а потом я жду тебя в своем кабинете.

Да-а, его слова прозвучали не то, что двусмысленно, в них как раз был один единственный смысл. Я знала, для кого он их произнес, и уже видела изумление на лице Яна, которое медленно перерастало в тихую ярость. Бересов ушел, оставив рядом молчаливого охранника.

— Сама под него легла или он тебя заставил? — зло прохрипел Ян.

— А это имеет какое-то значение?

Его вопрос задел меня. Неужели он так плохо меня знает? По всей видимости, так же хорошо, как и я его.

— Никакого,- глухо пробормотал он в ответ,- У тебя все равно не было выбора.

— Выбор есть всегда, Ян,- твердо произнесла я,- Я могла убить его или себя, могла отдаться ему по своей воле или сопротивляться, а могла и ошарашить его каким-нибудь венерическим заболеванием, так, что он бы побрезговал ко мне притрагиваться. В общем, выбрать есть из чего. А вот ты себя проблемой выбора не утруждал.

— Это не так,- покачал он головой.

— Это правда? — тихо спросила я, глядя ему в лицо.