-Ты чего?
-Ничего, все в порядке, — я тихо вздохнула и двинулась в сторону кухни.
Ян остановил меня на полпути, а я посмотрела на него...Да-а-а, видимо, по моему лицу можно было прочесть все, о чем я только что думала. Если бы он знал! Его глаза сузились, на губах играла недобрая улыбка. Я совсем забыла о его... мм...профессии, которая несет за собой шлейфом подозрительность и недоверие.
-Никогда. Мне. Не. Лги,- сказал он четко, выделяя каждое слово.
-Боже, Ян, — взмолилась я,- Зачем так остро реагировать? Я просто переживала за тебя, но не стала об этом распространяться!
Уже я смотрела на него сердито, для пущей важности я скрестила руки на груди.
Ян сразу потеплел и поцеловал меня в лоб. Ха, слава Богу, сюсюкаться со мной не стал, как с ребенком. Мне неожиданно стало весело. Агония отпускала, я все больше и больше осознавала то, что вижу перед собой живого человека.
-Лен, ну ты чего? Меня всего- то три дня не было,- оправдывался он, а лицо довольное, словно приз получил.
-Ага, и телефоны на планете перестали работать, их отключил робот маньяк, решивший захватить мир!
Ян расхохотался.
-Не пойму у тебя богатая фантазия или больная? — спросил он, еще смеясь. Дальше дело пошло еще веселее, так как ему пришлось изворачиваться от моего тапка. Минут 15 мы носились по квартире с писком и визгом, если совсем честно, то пищала и повизгивала только я. Вконец измученная, я упала на диван, пытаясь привести сбившееся дыхание в порядок. Ян улыбался и смотрел на меня.
-Не хочешь поговорить? — неожиданно спросил он.
-О чем? — что-то не понравился мне этот вопрос.
-О том, что произошло ночью три дня назад? – взгляд, направленный на меня, моментально стал напряженным.
-А что произошло ночью? — сделала я удивленный вид.
-Лена,- предупреждающе сказал он, — Не увиливай.
-Ян, — я пыталась подобрать слова, — Что ты хочешь от меня услышать?
Он нервно зашагал по комнате.
-Я вижу, что ты не равнодушна ко мне, я же не слепой...
Я, наверно, повторюсь, но ты парень экстрасенс. Почему нельзя держать дистанцию? Если бы ты понимал, если я займусь любовью с тобой, то видеть буду совершенно другого человека.
-Но ты не позволяешь себе быть просто счастливой, а заодно мучаешь меня,- продолжал он.
Ага, давай поиграем в психоаналитика.
-Ты хоть понимаешь, что это неправильно? — прервала я поток его слов.
Он остановился и, наконец-то, посмотрел на меня.
-Что неправильно?
-То, что я к тебе хоть что-то чувствую, — сказанное было правдой, я окончательно запуталась в самой себе.
Он засветился, хоть прикуривай от него.
-Ян, у меня парень погиб! Девять месяцев назад, понимаешь? Я не должна...- у меня кончились слова, я просто не знала, что сказать, а еще я была зла, на себя, на него за то, что он затеял весь этот разговор.
-Будешь дальше себя хоронить? — с издевкой спросил он.
Эти слова я слышала много раз после смерти Алексея. Все, кто был хоть как-то причастен, был свидетелем наших отношений, считали своим долгом в той или иной манере сообщить мне, что жизнь продолжается, что я молодая и здоровая девка, не должна себя хоронить. Меня злили эти слова, выводили из себя, потому как невозможно забыть по щелчку пальцев то, что вот был человек и его не стало. Что он больше никогда не будет ходить, дышать, говорить. Его больше никогда не будет. И все те, кто говорил, что надо жить дальше, перестать себя хоронить, будто во мне есть этот гребаный переключатель, вызывали во мне омерзение и неконтролируемую ярость. От Яна эти же слова я совершенно не ожидала услышать, от человека, который был там.
Как он мог? Неужели не понимает, что пару месяцев с ним не уберут из памяти мою первую любовь, так трагически завершившуюся.
И именно по этой причине я резко произнесла, уже не следя за своими словами, не осознавая, что и кому я говорю.
-Кто ты такой, чтобы говорить мне, что можно делать, а что нельзя, что чувствовать, а что нет?! Ты что бесчувственный чурбан? Не понимаешь, что ни о ком кроме него я сейчас думать не могу? Ты жив, да, но я умерла вместе с ним морально! Понятно тебе это или нет?! Мне не нужна ничья любовь!
-Понятно.
Вот тут-то я и увидела, его лицо, посеревшее то ли от ярости, то ли от безысходности и поняла, что натворила. Нет, мы бабы дуры не потому, что мы дуры, а потому, что мы бабы. Нобелевскую премию бы дала тому, кто об этом первым догадался. Ведь могла же объяснить все мягче, не причиняя боли. Но не сделала этого.
И он ушел.
***
Прошли недели, его не было. Я, то злилась на него, то на себя за сказанное. Но все попытки что-то изменить, хоть как-то увидеться с ним не увенчались успехом. Вика молчала, пару раз приходила ко мне в гости и даже не намекнула где ее брат.
Я потихоньку сходила с ума. Может мне действительно нельзя жить? Я ведь причиняю людям боль, я же плохая. Я использовала его без зазрения совести.
Но именно сейчас, когда он ушел, я хотела его видеть. Его, а не образ Алексея. От этого было еще больнее. Я сама не заметила как, но за эти месяцы Ян привязал меня к себе, своим вниманием, заботой, чертами характера, принадлежащими только ему. И мне было стыдно.
-Перестань заниматься самобичеванием,- сказала Вика, глядя на меня. Мы сидели на работе и с моего лица не сходило виноватое выражение.
Я вздрогнула.
У вас это родственное мысли мои читать?
-А что ты предлагаешь? — тихо вздохнула я.
-Уж я не знаю, что между вами там произошло, он же молчит, слово из него не вытянешь, только по эмоциям и догадываешься.
Я смотрела на нее измученным взглядом.
-Ох, да ну не знаю я, где он! После тебя в тот день приехал, ходил злой как черт, заперся в комнате, звонил кому-то...
-Кому? — тут же спросила я.
-Да откуда ж я знаю! На звонки два дня не отвечает. У него же есть своя квартира, так он и в ней не появляется. Я сама уже начала волноваться.
-А ты говоришь, что я самобичеванием занимаюсь,- почти шепотом сказала я, — Да, меня убить мало!
Вика замешкалась, посмотрела на меня как-то неприязненно.
-Ладно, — с каким-то упрямством произнесла она,- Не все так просто, это правда.
Я, наверное, разучилась дышать...
-В тот день, когда он приехал, я ему ничего не сказала, не знала, как самой на это все реагировать, но, когда он вернется, я ему все расскажу, не хочу, чтобы ты и дальше так ловко им крутила.
Я совсем перестала, что-либо понимать. Вика взорвалась.
-Лен, признайся, ты его использовала?
-С чего ты взяла?! — я тоже перешла на крик.
-Когда я последний раз приходила к тебе в гости, то уж извини, случайно наткнулась на старую газету с заметкой о гибели твоего парня Алексея, которую ты хранишь. И все бы ничего, мы никогда бы не узнали правды, если бы твой парень не оказался сыном какого-то начальника в твоем родном городе, поэтому некролог был основательным и с цветной фотографией. Я, когда увидела ее, глазам своим не поверила — насколько он и мой брат похожи. Общаясь с Яном, ты общаешься на самом деле не с ним, да? А со своим Лешкой. Интересные у тебя игры, подруга.
Внутри у меня все похолодело. Как же я так вляпалась? И как мне теперь объяснить им двоим, что я.... Что? Использовала, но не специально, не осознанно?
-Ну что ты молчишь! — закричала она на меня.
-Вик, я не...Ты должна мне поверить! Я не хотела причинять Яну боль...
-Но причинила, и пока ваши отношения не зашли слишком далеко, я все ему расскажу.
Но наши отношения уже далеко зашли, а я не должна была этого допустить. И не только из-за Алексея. Было еще кое-что, что не давало мне права на какие – либо серьезные отношения.
Я была бесплодна, диагноз, который поставили мне еще по окончании школы, звучал как приговор и у Алексея в свое время ушло много времени убедить меня в том, что для него это ничего не значит. Но Алексея больше нет.
