На лесной опушке стоит кривая избушка, мхом поросшая. Бревна черные, от влаги да старости разбухшие, крыша корявая, корой из деревьев покрытая. И живет в ней старая лесная знахарка да травница, бабка Снега. Сколько лет живет – никто не знает. В давние времена к старушке частенько народ захаживал, дары приносил, угощения со своего хозяйства. Детвора забегала, ягодные поляны просила показать. Да и охотник уставший не прочь был забрести и покой да сытный обед обрести.

Да с той поры миновало много зим. Заросли тропинки от ближайших деревень. О травнице забыли: и как звать, и о том, что она вовсе есть. Детвора нынче в лес по грибы, да по ягоды не ходит. Охотники вывелись, в бизнесмены подались. Одичал лес, зарос, тропы свои древние под толщей мха попрятал.

Ноябрьский лес скрипит верхушками старых сосен под завывания холодного ветра. Природа приготовилась к зиме: осела, опала, посерела, почернела. Дождь моросит днями и ночами, превращая, еще недавно бывшую золотой, листву, в черное месиво. Избушка, и без того казавшаяся древней, к осени осунулась еще больше. Незаметным грибом торчала бы под ворохом листвы, если б не тоненький дымок из трубы. Да кто его увидит, когда люди в глухой лес давно не ходят.

К полудню дождить перестало. А вскоре из-за туч выглянуло куцее, осеннее солнце. Заспанными лучами нехотя пролилось на землю, заставило прелые мокрые листья заискриться каплями влаги.

Избушка вздрогнула, дверь распахнулась и из нее вышла старая Снега. Натянула на лоб пуховой платок, покрепче завязала поясок на дряхлом, много раз латаном тулупе, поежилась и громко охнула. Лес сонно вздохнул в ответ, радуясь редкому солнцу.

Пошарив за дверью, травница достала побелевшую деревяшку, служившую посохом. Медленно переставляя ноги в валенках, Снега поплелась к высокому пню, что торчит недалеко от избушки и служит ей стулом. Двигалась старуха неспешно. Да и куда ей спешить, отбегала свое давно. Спина согнулась клюкой, ноги стали короткими и кривыми, руки дряблыми, сухими, с вывернутыми старостью, скрюченными пальцами.

Добрела до пня и села. Поправила тулуп, чтоб не застудить поясницу, отодвинула нависший на нос платок. Снова охнула и посмотрела на заспанное солнце.

– Вылезло, окаянное, выкатилось, чтоб тебя. Неужто на меня захотело посмотреть? Думало, я уже дух испустила? Ан нет, живу, – скрипучим голосом, беззубым ртом, сказала она, глядя на светило.

Снега так давно не общалась с людьми, что привыкла разговаривать со всем вокруг: с животными и птицами, с деревьями и кустами, ветрами и небесными светилами.

От голоса старухи в кустах засуетились воробьи. Где-то в стороне заухала сова, словно хотела поддержать травницу в ее одинокой беседе.

– А может ты за мной пришло? Аль сказать, что помирать мне срок настал? Сколько лет топчу землю-матушку – уж не вспомню. Волосы повылазили, сама грибом трухлявым стала, а все никак не помру. Надоело мне в одиночестве свой век доживать. Сил моих нет в сырой избе черной плесенью торчать. Нет уж от меня никакой пользы на этом свете людям, слышишь, солнце? А в другой свет я не верю. Даже закопать меня некому. Лягу в землянке своей, да помру. Вот и станет она моей могилкою.

Солнце капризно зажмурилось тучами, заморосило противным дождем. Поднялась Снега с пня, склонилась над посохом и поплелась в избу. Даже солнце не захотело со старой знакомой подольше побыть.

В избе было сыро и темно. Только слабый огонь в печке отбрасывал тусклый свет на стены, не давая споткнуться о старую мебель. Подкинув веток в огонь, старуха уселась на лежанке и стянула сырой тулуп. Сняла платок, оголив седую голову с жидким пучком волос. Достала костяной гребень и стала расчесываться. Некогда белые кудри, из-за которых девчушку и назвали Снегой, превратились в бледный мышиный хвостик. Больше всего старуха боялась смерти – не хотелось лежать гниющими костями под дырявой крышей, но в последнее время все чаще думала о ней, как об избавлении.

Отложив гребень, прилегла она на лежанку и прикрыла глаза, погружаясь в дрему, как старая кошка, когда в окно что-то стукнуло.

Снега открыла глаза и прислушалась. В сторону ее избы много лет никто не приходил. Знать, показалось спросонья, или ветка стукнулась.

Только звук повторился.

Нехотя натянула на плечи тулуп и поплелась старуха к двери.

Распахнула, впуская в избушку холодный ветер и хлопья первого снега. Охнула и увидела, что на кривом пороге лежит конверт. Большой, белый, позолотой украшенный.

Подняла Снега конверт, высунулась за порог – никого. Ни птиц, ни зверей. Земля белым покрывалом укрыта, а следов не видать. Откуда конверт взялся – не ведомо.

Захлопнув дверь, травница вернулась в тепло. Подсела к столу, запалила лучинку и разорвала конверт. Внутри лежал листок бумаги. А на нем всего пару слов:

«Буду ждать тебя у лесного озера».

А снизу подпись: «Мороз».

Снега отложила листок в сторону и уставилась в мутное окошко.

– Ерунда какая-то.

Снова взяла конверт, покрутила, поднесла к огоньку – больше ничего.

– Какой еще Мороз? Что за шутки такие?

За окном потемнело, снова повалил снег и Снега, затушив огонек, отправилась на лежанку.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.