– А помните, я вот где-то слышал, что из волос делали… чем они длиннее, тем лучше, конечно, вот, женщины и остригали свои волосы, а потом, наверно, их как-то сплетали… – продолжает Дима.

– Как-то я себе не очень представляю это… то есть, теоретически, наверно может быть… а у кого у нас есть длинные волосы…

– У Марины длинные… да и у Ольги вашей…

– Не знаю… не представляю… это уж совсем крайний вариант, когда ничего другого нет… Проще, наверно, да и надёжней из какой-нибудь одежды попытаться сплести… или из волокон лиан… Подумать надо, поэкспериментировать…

Дождь меж тем немного утихает, и Дима убегает к себе…

Мы с Игорем Валентиновичем остаемся стоять у нашего дверного проёма…

– Да. Океан всё-таки забрал свою жертву, – проговорил я, возвращаясь к основной нашей трагической теме…

– Забрал, – повторил Игорь Валентинович, а потом так посмотрел на меня взглядом какого-то "честного вызова" и продолжил:

– А Вы знаете, Виктор Николаевич, в первый момент, в самый первый момент (когда узнал обо всём этом), я даже почувствовал словно какое-то облегчение… Правда… Людей очень жалко, неимоверно жалко, но вот это… Это вот подленькое чувство (чувство облегчения, чуть ли не мстительной радости), оно мелькнуло, понимаете… И здесь же рядом ещё, ещё одно – что, Слава Богу, не я, слава богу, меня там не было!… Понимаете, Виктор Николаевич?! Нехорошо это, правда?…

Дождь словно услышал эти слова и резко усилился…

– Не знаю, Игорь Валентинович… Как можно вообще обвинять кого-то (и себя, в том числе) за какие-то мысли… тем более, искренние мысли, которые мелькнули и уже ушли… Вот вы же высказались, и Вам теперь легче стало, хотя мы здесь с Вами и не на исповеди друг перед другом… У меня, может, тоже что-то подобное мелькнуло… просто я его, это мелькнувшее, тут же тогда же придавил огромной тяжестью реальной трагедии… Стоит только представить, что они успели пережить… как они умирали… и любое "подленькое" даже пискнуть не сможет, вот и всё…

В это время Саша подходит к нам и сообщает, что ещё в нескольких местах крыша стала протекать.

– Да, Саша, тоже видел, нам надо будет запомнить эти места и попытаться после дождя посмотреть – подремонтировать там, по мере сил … Ну как ты, держишься? – спрашиваю я.

– Нормально, я же не маленький… Как вы думаете, мы выживем здесь? То, что гремело, это война была?… Получается, все там умерли, а мы здесь остались…

– Сразу столько вопросов. Отвечаем по порядку. Насчёт выживания – захотим выжить, выживем, так ведь, Игорь Валентинович?

– Абсолютно так, всё от нас зависит…

– По второму вопросу – честно скажу, что не знаю… Но, думаю, вряд ли… Слишком как-то в это не верится… Сейчас бы уже радиоактивные дожди бы шли…

– А может, он уже и радиоактивный идёт, мы же не знаем…

Мы с Игорем Валентиновичем переглядываемся, и все трое смотрим на идущий на улице дождь… Игорь Валентинович встаёт, подходит к дверному проему, протягивает руку под дождь, возвращается к нам:

– Не, не похоже… и кожа не слазит… – пытается шутить Игорь Валентинович…

– Давай, Саша, не будем переживать раньше времени… слишком много трагического за один день, – говорю я.

Саша кивает головой и уходит к себе.

Я тоже иду к своему месту. Достаю свои бумаги. Перечитываю и правлю написанное ранее, дописываю новое… Так проходит несколько часов.

Темнеет. Наступает ночь. Ложусь спать. Ольга приходит ко мне, укрывается вместе со мной пледом:

– Как же я соскучилась по тебе, солнце мое…

– Я тоже соскучился, радость моя…

Ольга обнимает меня, шепчет:

– Я не хочу спать…

– Я тоже… хочу… но-о… никто же не спит, не удобно как-то…

– Нет, нет… Я не про это… Я просто хочу тебя послушать… Расскажи что-нибудь… расскажи мне…

– Что же тебе рассказать, красивая ты моя?… Я расправляю Ольге волосы, глажу их и рассматриваю её лицо…

– Расскажи что-нибудь интересное, необычное… твоё…

– Хорошо, расскажу… слушай сказку (тогда)…

– Сказку?

– Да… первую сказку…

– Ого, а их у тебя много да?

– «Их есть у меня»… слушай тогда, не перебивай, хорошо… они небольшие… -И я начал:

Пёс, ворона и Император 001

Идём мы далее по маршруту… Как вы оказались здесь со мной, пёс и ворона?… (И) чем ещё этот лес отличается от того?.. Там бездна ближе, а здесь она (пока) даже не мелькает… Отчего же это, оттого, что там ты был один, а здесь вас много, от этого, может быть? – рассуждает Император…

Всё может быть… Из мельканий формируется картина мира, но мелькание утомляет и, взрослея, люди научаются не смотреть на мелькание. Люди всегда в своём уме, но опыт подсказывает им, что иногда надо (и) прислушиваться. Они и прислушиваются, а иногда прислушиваются и к ним… Так периодически объект меняется местами с субъектом… и наоборот…

А чтобы человек состоялся как субъект, к которому прислушиваются не по иерархическому признаку, а по внутренней потребности, ему нужно набрать критическую массу состоявшихся, интересных другим людям событийностей.

А зачем, спрашивается, нужна ему эта «прислушиваемость» к нему? Чтобы он мог обсудить с прислушивающимися важные, как ему кажется, большие и маленькие мысли и мыслята, и, причём, не только эти «мысли-мыслята» сами по себе, но и формы, и качество репрезентации, как первых, так и вторых.

Понятно. А может, ему не только и не столько это (эта возможность) и эта «ситуативность» нужны, может, ему что-то ещё (и даже в первую очередь) нужно: самолюбование и самоутверждение, например? Может, всё может быть, ибо слаб человек… слаб и (в то же время) силен в своей слабости. Именно осознание свой слабости-немощи-конечности подстёгивает его… подстёгивает сопротивляться… подстёгивает к получению всё новых и новых подтверждений его существования (отсюда и "самолюбование-самоутверждение")… Сопротивляться обыденности, преходящему, "никакому" или – "как все" существованию. В слабости ли своей или в силе, он интуитивно нащупал для себя тот путь, по которому он идёт… По которому старается идти… Скажи мне, ворона, скажи мне, пёс, так ли всё это (или не так)?

-Ты обожжён (внутренней) кровью воина, «тщеславием» же своим ты хочешь отгородиться от пути его.. Это твой путь. Путь воина… Ибо настоящий Воин – всегда Император, а настоящий Император, всегда Воин…

-А уйти-то можно… сойти со своего пути?

-Всё можно. Всё есть (оправдательное) кокетство. Стоит только захотеть (как ты сам и говариваешь неоднократно)… Да только сможешь ли… Сможешь ли захотеть не смочь.. «Вот ведь какая штука»…

– Ух ты!… Мощно, и продолжение будет?… Какие интересные персонажи… Но это же ты не сейчас придумал… или сейчас?

– Что-то сейчас, что-то не сейчас… Продолжение будет, если захочешь услышать продолжение… Ну что, попробуем уснуть теперь…

Дождь шёл всю ночь и весь следующий день, и следующую ночь… Затих он только на четвёртый день после (своего) начала…

Утром того дня мы проснулись и даже не сразу поверили, что дождя уже нет. Джунгли тоже, как будто бы вместе с нами, немного посомневавшись, всё-таки раскрылись постепенно набирающими оборотами своего джунглевого шума…