Брат тот, тронутый словами пресвитера, поклонился и попросил у него прощения, сказав:

– Действительно, честный отец, все было так, как ты сказал: я пришел сюда на покой от трудов, отец же Арсений пришел сюда на труд от покоя.

Получив наставление, полезное для души, брат тот отошел от пресвитера.

Случилось раз нашествие варваров на страну ту. Все иноки бежали из скита в города и селения; но преподобный не хотел уходить из пустыни в город, размышляя так: «Если Господь не сохранит меня, то мне незачем и жить на земле».

Варвары разграбили весь скит, но не могли найти преподобного Арсения, так как Сам Бог скрывал от них раба Своего. Однако, поразмыслив в себе, для того, чтобы не выслушивать похвалы от других отцов и не предаться тщеславию, преподобный пошел в тот же путь, по которому бежали и прочие отцы. Арсений много плакал об опустошении скита, говоря:

– Рим погубил мир¹⁸², иноки же погубили скит.

Когда варвары ушли из скита, иноки снова возвратились туда; восстановив скит, они стали снова жить на своих местах. С ними возвратился и преподобный Арсений в свою келию.

Однажды к преподобному принесли из Рима завещание одного боярина, сродника его, который предоставлял все свои многочисленные богатства в пользу преподобного, дабы он истратил их, как хотел сам. Преподобный же, взяв завещание, хотел его разорвать, но пришедший с завещанием просил его не разрывать документа, сказав:

– Прошу тебя, честный отец, не разрывай этого завещания, так как пославшие взыщут его с меня.

Преподобный же, возвратив ему завещание в целости, сказал:

– Я еще раньше его умер (для мира); для чего же он, недавно умерший, делает меня, мертвеца, наследником своих богатств?

И он возвратил посланного с завещанием к пославшим его.

Преподобный не всегда подвизался на одном и том же месте, но иногда переселялся из скитской пустыни в более уединенные и безмолвные места, удаляясь от приходящих для беседы людей, так как они нарушали покой его душевный. Так он подвизался некоторое время в Трогине, около Вавилона и напротив города Мемфиса, затем в Канопе, близ Александрии и в некоторых других пустынных местах; потом снова возвращался в скит, так что никто не знал его образа жизни.

Один раз, когда преподобный жил в нижних странах Египта, он восхотел оставить келию свою и идти в какое-либо другое место, по причине множества приходивших к нему людей, мешавших его безмолвному жительству. Ничего не взяв с собою, он отправился в путь, сказав двум ученикам своим Александру и Зоилу:

– Ты, Александр, останься здесь, а ты, Зоил, иди со мною к реке и поищи мне корабль, который отправляется в Александрию. Затем возвратись к брату твоему Александру.

Ученики его были весьма смущены этими словами, однако, ни один из них не осмелился спросить старца: «Зачем ты от нас уходишь?»

Отплыв в Александрию, старец впал в тяжкую болезнь и проболел довольно продолжительное время. Александр же и Зоил, оставшиеся в келии старца, стали спрашивать друг друга: не оскорбил ли кто из них преподобного каким-либо непослушанием? Не находя вины за собою, они впали в большую печаль по старцу.

Когда преподобный выздоровел, то сказал сам себе: «Пойду теперь к ученикам своим».

И, поднявшись, пошел.

Случилось ему быть близ реки и встретиться здесь с толпой путников, шедших той дорогой; при этом одна женщина египтянка прикоснулась к одежде преподобного. Но он, оскорбившись, сделал ей замечание, что женщина не должна прикасаться к одежде монашеской. Женщина же та сказала ему:

– Если ты монах, то иди в гору пустынную.

Умилился старец от слов ее и часто говорил себе, повторяя слова той женщины: «Арсений! Если ты монах, то иди в горы и скитайся по пустыням».

Наконец, преподобный пришел на то место (называвшееся «Камень»), где жили его ученики. Александр и Зоил, встретив его, пали к ногам его и плакали от радости. Плакал и старец, обняв их. Затем ученики сказали старцу:

– Твое удаление отсюда, честный отец, повергло нас в большую печаль, потому что нам говорили некоторые иноки, что авва Арсений не ушел бы из своей келии, если бы ученики его не огорчили своим непослушанием.

Старец же сказал им:

– Чада! Я тоже подумал, что так скажут иноки относительно моего ухода отсюда; поэтому я и возвратился к вам. Теперь иноки могут про меня сказать: «Голубь, вылетевший из ковчега Ноева, не находя твердой почвы под ногами своими, возвратился к Ною в ковчег» (Ср. Быт.8:8–9).

Такими словами преподобного ученики утешились и с тех пор пребывали с ним неразлучно до самой кончины святого.

Однажды, когда преподобный находился в келии своей, ему было такое откровение от Бога. Ему послышался голос: «Выйди из келии твоей, и Я покажу тебе дела человеческие».

Старец, выйдя из келии, пришел как бы в некий восторг. Он увидел ангела Божия, который взял его за руку и повел в одно место; здесь он показал ему черного человека, рубившего дрова и наготовившего их очень много; затем человек тот хотел взять дрова, которые нарубил, на плечи и нести, но не мог этого сделать, потому что дров было слишком много. Однако, вместо того, чтобы несколько поубавить дров из вязанки, человек тот продолжал снова рубить дрова и снова пытался поднять их, но уже совершенно не мог, однако, все более рубил дров и все более увеличивал ношу свою. Затем ангел Божий показал преподобному в другом месте человека, стоявшего около колодца и черпавшего воду в дырявый сосуд; вода вытекала из сосуда и снова возвращалась в колодезь, но человек, черпавший воду, продолжал понапрасну трудиться. Наконец, ангел показал преподобному новое видение: Арсений увидел церковь с раскрытыми дверями и двух всадников, имевших по бревну в руках; всадники эти хотели проехать сквозь церковные двери, но не могли, потому что бревна были поперек пути; один всадник мешал другому расположить бревно вдоль пути; вместо того, чтобы одному уступить дорогу другому, всадники пытались пройти сквозь дверь одновременно и потому все время суетились около двери и никак не могли войти в церковь.

После всего этого старец спросил ангела:

– Что знаменует видение это?

Ангел же сказал ему:

– Два человека, имеющие в руке по бревну – это образ мужей добродетельных, но гордых, не желающих смириться друг перед другом; они не войдут в царствие небесное, но останутся вне его, по причине своей гордости, которая погубит все добродетели их. Человек, черпавший воду и наливавший ее в дырявый сосуд, есть подобие человека, имеющего некоторые добрые дела, но не оставляющего и грехов; этот человек понапрасну трудится, потому что грехами своими губит ту награду, какую мог бы получить от Бога. Черный человек, рубивший дрова и прибавлявший себе все большее и большее бремя, – это подобие человека, предающегося многим грехам и, вместо покаяния, прилагающего беззаконие к беззаконию.

Об этом видении преподобный Арсений поведал ученикам своим для их назидания, причем, по смирению своему, сказал им, что все это не сам он видел, а только слышал об этом от другого старца.

Кроме того, Арсений поведал ученикам своим и о страшном откровении о Божественных Тайнах Христовых, бывшем другим отцам пустынникам.

– Был, – говорил Арсений, – в скиту один старец, проводивший очень строгую жизнь, славившийся своими добродетелями среди всех иноков. Этот старец, по причине простоты своей (он не был обучен священному Писанию), соблазнялся о пречистых Тайнах Христовых, помышляя, что хлеб, который мы принимаем из священного алтаря, и чаша, которой причащаемся, не есть истинное Тело и Кровь Христовы, но только подобие Тела и Крови Христовых. Об этом узнали два опытные старца; поняв, что так думал тот старец не по злобе, но по простоте и неведению своему, они решили вразумить его. С этою целью они пошли к нему и, побеседовав с ним обо многом на пользу души, между прочим сказали и следующее:

– Мы слышали, честный отец, об одном брате, что он неправильно мыслит о хлебе, который мы принимаем от святого алтаря, и о чаше, которую мы пьем, – что это не есть истинное Тело и Кровь Христовы, но только их подобие.