Литмир - Электронная Библиотека

Германдаль

Неудачник. Часть первая

I. Бесы и прочая нечесть

– Доброе утро, Ямамото!

– Здравствуй, Софья.

– Как настроение?

– Как погода сегодня, Софья.

– А какая сегодня погода?

– Взгляни в окно и увидишь. А впрочем, давай лучше посмотрим, что думают на этот счет метеорологи.

– Давай!

Всеми уважаемый, смешной, но, по скромному мнению Ямамото, являющийся полным воплощением тупости и бездарности ведущий вещает:

– Всем здравствуйте, дорогие мои друзья или не друзья!

«Идиот» – подумал про себя Ямамото.

– Сегодня я, – продолжал ведущий, – если вы не знаете, а если знаете – то хорошо, хочу поведать вам о погоде. Но прежде, хочу прочитать вам стихотворение Пушкина «Зимнее у…

– Какой к черту Пушкин! – прокричал Ямамото не дослушав, который как-будто и забыл про присутствие дамы, лицо его исказилось от ярости. – Мы хотим послушать о прогнозе погоды, а он, идиот, какого-то Пушкина приплел! Кто это? (Японцы мало что знают о Пушкине)

Ямамото хотел было выключить телевизор от ярости, но Софья попросила этого не делать. И Ямамото пришлось мучиться, слушая этого, как он сам выразился, идиота.

– Леса, недавно столь густые,

И берег, милый для меня, – заканчивал ведущий. – Вот так и закончилось всеми известное стихотворение Пушкина «Зимнее утро».

Должно сказать, что каждое слово ведущего, неизвестно почему, потихоньку выводило из себя Ямамото, он уже начал постукивать ногой. Неизвестно к чему это приведет.

– Этот стих, – продолжал ведущий, – я рассказал к тому, чтобы описать сегодня. Сегодня утром было морозно. Было примерно -5°С. Это доказывает строку «Мороз и солнце…», ведь -5°С это уже мороз.

– Да неужели! – сказал Ямамото уже с кривым лицом и немного дергающимся глазом.

– Ооо! Как холодно! – сказала Софья, чтобы хоть как-то разрядить обстановку, но было уже поздно: Ямамото выходил в неудержимую ярость.

– По ощущениям -3, – опять-таки продолжал ведущий. – Сегодня ночью выпадет снег. Ох! Как я люблю снег! В нем есть что-то манящее. Я хочу взять и взлететь к небесам и…

– И задохнуться! – опять перебил ведущего бедный Ямамото. – Ох! Как это было бы славно!

– Вообщем, люблю, – продолжал ведущий. – Сегодня будет сильный ветер, настолько сильный, что может, я смогу попасть на небеса и увидеть Бога! Что или кто такой Бог? Бог…

На этом моменте Ямамото, совершенно взбешенный, выключил телевизор. И начал красный как помидор, со слезами гнева на глазах и с уже совершенно неузнаваемым лицом говорить:

– Ну ты (непечатное слово) скотина! Как таких (непечатные слова) свет носит! Выродок. Чертов Бес! Да я бы тебя (много оскорбительных непечатных слов) заживо зажарил бы и к самому сатане послал бы! К черту эти передачи!

II. Странная встреча

Но кто же такой этот Ямамото? И как он, черт меня возьми, так хорошо знает русский? Это был относительно молодой человек лет 35, с весьма приятной славянской внешностью. Нос его был с горбинкой, довольно узкий и длинный, глаза голубые (с какой-то тяжестью что-ли), волосы белобрысые и немного волнистые, кожа смуглая, лицо овальное и с каким-то грустным выражением, брови толстые, густые, а также: шикарные рыжие бакенбарды.

Да, человек он был довольно вспыльчивый и, даже можно сказать, немного нездоровый, да и вообще, странным был. И жизнь его, конечно, была нелегка. А если вкратце: родился он в Японии, в Токио; отец его, Григорий Михайлович Сатуновский, был успешным предпринимателем, переехавшим в Японию на долго, был довольно умен и также красив. Мать Ямамото, Маргарет Миллер, Григорий встретил в 29 лет в Токио, в Н-ом саду. Знакомство их было весьма странно: в летний вечер, часов в 9, Григорий, по обыкновению, гулял после работы. Проходя через мост, в пруду он увидел группу рыб и решил их сфотографировать (он любит рыбок). Он начал свисать на ограждения, чтобы как можно ближе их (рыб) заснять, между тем, на противоположной стороне моста стояла Маргарет и фотографировала свою знакомую на фоне пруда, а та принимала сотню различных поз: и какая-то надменная, и какая-то с насмешкой, и какая-то страстью, и какая-то черт знает какая, но все равно возвышенная (думаю вы понимаете о чем я), помимо бесчисленного количества поз надо еще ракурс выбрать, так и металась туда сюда Маргарет, а потом, отходя опять для новой фотографии, поскользнулась и упала на Григория, так мило фотографировавшего рыб, так он, совершенно неожиданно для себя, плюхнулся с кувырком в воду. Маргарет, удержавшаяся на ногах, вся посинела лицом, она с замиранием сердца смотрела на пузырьки в воде, но, к счастью, голова Григория показалась. Увидев Маргарет, он в гневе закричал по-русски: «Дура! Ах, дура окаянная!» Естественно, что Маргарет ничего не поняла (сделала только недоумевающее лицо) и сразу же побежала на выручку Грише, а тот еще еле плавать мог: он барахтался и бранил ее. «Дура, зачем ты бежишь к берегу, когда можешь спрыгнуть с моста?» – кричал Гриша. Он думал, что она должна непременно спасти его. Прибежав к берегу, она поняла какую глупость совершила.

«Зачем же я, – думала она, – побежала к берегу, когда могла спрыгнуть с моста? Вот дура-то!»

Совсем не стесняясь, сняла она почти всю свою одежду и бросилась в воду. С горем пополам, вытащила она его из воды и даже и даже искусственное дыхание собиралась делать. Но тот у же спокойно ответил по-русски, качая головой: «Нет, дура окаянная, не стоит, не стоит». И спокойно себе заснул, потому что устал. Тут Маргарет чуть с ума не сошла. Слезы полились градом из глаз ее. Она зачем-то начала целовать уснувшего, надавливала на его грудь, то молилась, то грозила кулаком в небо, но Гриша спал крепко. И вдруг она осознала, что надо бы и скорую вызвать. Не без нервов, дождалась она скорой. Григория наскоро осмотрели и, сказав что в легкие могло попасть немного воды, повезли в больницу.

III Время

Спровадив Гришу в больницу, Маргарет отправилась домой. Дом, в котором она жила, был общежитием. Он был весь покрыт трещинами, с какими-то плохо пристроенными балкончиками. Была уже полночь и всюду горели фонари.

Она вошла в подъезд, поднялась на 2 этаж и вошла в квартиру Н°8. Маргарет нащупала выключатель, и загорелся свет. В отличии от дома сени были довольно приличные (за счет проживающих, конечно). Маргарет повесила куртку и пошла к себе в комнату, выключив свет в сени. Она старалась не шуметь, но из соседней с нею комнаты послышался женский голос:

– Здравствуй, Маргарет. Спокойной ночи.

– И тебе, – совсем уже измучено отвечала Маргарет, и на этом из разговор кончился. Маргарет зашла в темную комнату, от изнеможения упала на кровать и заснула прямо в одежде. Проспала она так очень долго и сладко.

На следующий день, часов в 12, позавтракав, Маргарет собралась навестить Гришу. Она зашла в магазин и накупила кучу разных вкусностей: изобилие бананов, пирожных, конфет и все то, что обычно покупают в таких случаях. Села на поезд и довольно долго ехала. Наконец доехавши, потащилась она с этими продуктами в больницу и так доковыляла минут за 20. Дойдя, она вздохнула с облегчением, но ее ждала лестница. Еле-еле добравшись до 3 этажа, она отдышалась и перекинулась парой слов с врачом, ее пустили. Отворив дверь, увидела она сидящего в глубокой задумчивости Гришу. Как он ей понравился! Внешностью он был очень похож на Ямамото, только волосы были черные, а бакенбардов не было, была только черная бородка. «Явилась – не запылилась» – подумал Гриша.

– Здравствуйте, уважаемая, – начал Гриша.

– Здравствуйте, – робко сказала Маргарет.

– Чего ж вы на проходе стоите? Прошу, присаживайтесь, – сказал Гриша, усаживаясь на кровать и указывая на покинутый стул. Маргарет тихонько присела, и лицо ее осветилось лучами солнца. «Хороша, – подумал Гриша, – хоть и глупа».

Действительно, Маргарет была довольно красивой. Это была девушка рослая, с весьма хорошим и женственным телосложением. Лицо ее было с добрым выражением. Губы не толстые и не тонкие, можно сказать идеальные. Волосы длинные и очень светлые, как будто даже белые. Маленький носик, но очень большие зеленые глаза. Брови тонкие, ресницы длинные. Все в ней было хорошо. Одета была в какую-то поношенную, но модную одежду.

1
{"b":"867235","o":1}