– Галь, может снимешь халат? Хочется чувствовать тепло твоей кожи, а не ворс ткани.
– Дима, мне лень шевелится, я так классно лежу.
– Давай помогу.
– Помогать мне не надо, если хочешь, сам снимай.
– Мне придется тебя крутить и переворачивать.
– Крути, я разрешаю, только не заставляй меня ничего делать.
– Хорошо. Но зря старался.
– Почему? Ты же хотел прижаться? Прижимайся. Я уже согласна.
– Я еще посмотреть на тебя хотел. Но с этими шторками здесь ничего не увидишь.
– Нам сначала как-то надо принять нашу красоту, а потом уж свет включим.
– Я в своей короткой жизни ампутировал ноги раза три. Поэтому про твою красоту я все знаю.
– У меня еще есть шрам от кесарева. От паха до паха.
– Ты забыла шрам на лице.
– Я его не вижу, значит никто не видит.
– Двигайся ближе. Обещаю, что не буду прикасаться тем ужасом, который у меня есть.
– В темноте все равно не видно.
– Ты согласна что ли?
– Дима, ты же меня раздел? Что за вопросы!
– Но я еще не все с тебя снял, самое главное на месте.
– Ну если тебе хочется поговорить, то расскажи, что ты со мной будешь делать?
– Я бы сделал все сразу, и прямо сейчас.
– А все сразу, это что?
– Галь, ты же замужем, ты должна об этом знать.
– У меня муж, который мне не то что все сразу не предлагает, он не предлагает вообще ничего. Так что давай, рассказывай про все сразу
– Рассказываю. Сначала бы я зацеловал тебя до обморока, потом бы вывернул тебя на левую сторону, а потом бы закинул ноги себе на плечи и нежненько бы достал тебя там, где надо.
– А что ты думаешь, что поцелуи бы не сработали?
– Ну три же раза лучше, чем один?
– У тебя плановое хозяйство?
– Нет, я просто хочу, чтобы ты после первого раза мне не отказывала.
Он реально заводил меня своими словами, как когда-то Сашка однокурсник. Я уже в принципе готова была сама стянуть свои трикотажные трусишки. Но нет, так было неправильно. Я же ему отказала минут сорок назад, и вдруг раз, и ноги раздвинула! Пусть уговаривает, хотя, если прислушаться к себе никого не надо было уже уговаривать. Вот что за натура мерзкая, устроила незнамо что!
А Димулька боялся чего-то. Он уже снял все и с меня, и с себя, уже провел все тесты на готовность, но все никак не мог решиться. Губы мои были зацелованы, все мои шрамы и трещинки гладили, меня обнимали. Я не выражала никакого сопротивления. А зачем сопротивляться? С собой я договорилась. Поняла, что Дмитрий мужчина ласковый и нежный, и может сильно скрасить мое пребывание в этом доме, поэтому я тихо и покорно обнимала его там, где мне было удобно. А он мне подставлял необъятые до сего момента места. Наши предварительные ласки как-то сильно затянулись. Но как стимульнуть этого товарища на сам процесс, я не знала. Я не могла понять зачем он растягивает удовольствие.
– Дим, делай уже что-нибудь.
– Так ты же не сказала мне что с тобой делать.
– А что я должна выбрать? Понятнее обьясни.
– Язык, пальцы , или главное
– Это вот ты что сейчас делаешь? Сорок минут ты меня уговаривал, сорок минут ты меня зацеловывал, а сейчас спрашиваешь, что со мной делать? А по-простому можно? Я на спине, ты сверху?
– Конечно можно. Так я начинаю.
– Дима редиска, еще пару слов, и я пойду в свою палату. Четыре часа утра по моим подсчетам, а ты способ выясняешь.
Было темно. И я просто почувствовала тяжесть его тела. Он замолчал и больше не произнес ни звука. Он придавил меня к постели, захватил мои губы своими, развел ноги в стороны, и ни разу не заблудившись, вошел. Мамочки, я уже и забыла, как это делается. Я просто осознавала, что внутри меня мужчина, и даже от этого осознания мне было классно. Размер у него был чудесный, не выпирал за мои границы, и нигде не было больно. Он просто там был, и я его чувствовала. Конечно, с двух движений я еще не поняла, как вести себя мне, но я еще успею. Я просто обняла его за шею и притянула к себе. А он все делал как я любила. Захватил меня ладонями за ягодицы и прижал к себе.
Ноги распахнулись так, что шире уже было нельзя. Моя активность была ограничена его телом сверху и его ладонями снизу. Я могла только лежать, обняв его за шею, и отвечать на его поцелуи. А я привыкла быть активной, потому что мне не нравилась близость без результата. И мой опыт мне показывал, что просто лежа, ничего не получится.
– Дим, я даже пошевелиться не могу.
– Тебе и не надо шевелиться.
– У нас так ничего не получится.
–Гал, если я не справлюсь со своей задачей, я дам тебе свободу. А пока просто лежи, и доверься мне.
Мне ничего не оставалось делать, как доверится. Хотя я на сто процентов была уверена в том, что кроме контакта ничего не случится. Простые движения, они и есть простые движения. Тем более в первый раз. Если бы у нас уже был контакт, я бы знала хоть как лечь, и как ноги раздвинуть, замедлить его или ускорить. А то просто лежала и ждала, когда все это закончится. Одно хорошо было в этом процессе, поцелуи, целовался Димка классно. Я переключилась на тактильные ощущения и попыталась погрузится в них. Целовалась я в этот момент можно сказать яростно. Ну а Димке ничего не оставалось, только отвечать мне взаимностью и совершать простые движения.
И вот в самый разгар простых движений, когда я почувствовала, что Димкиного задора хватит еще толчка на три, ну в лучшем случае на четыре, внизу живота в районе копчика вздыбилась знакомая волна, и по позвоночнику, с огромной скоростью понеслась к голове. В голове эта волна разбилась на звезды, и огромной теплой волной растеклась по телу. А я растеклась по кровати. А Димка работал. Но я чувствовала по его дыханию, что это последний рывок. Он опять тыкнул меня и напрягся перед взрывом. И тут вторая волна рванула по позвоночнику в голову, а когда он взорвался, побежала третья. Я от неожиданности даже не произнесла ни одного звука. Хотя поорать под мужиком для меня, это святое.
Все закончилось, у меня даже не было сил, чтобы столкнуть его с себя. Да и зачем? Я не чувствовала его веса на себе. Да даже если бы чувствовала, не стала бы его тревожить. Ну, потому что он заслужил покой. Так мы и заснули. Вот это да.
Проснулась я неожиданно от движения. На третьей секунде стало понятно, что уже идет процесс.
– Дима, отпусти меня, мне в палату надо. Сейчас придут сестры дежурные и мне кранты
– Гал, давай ты не будешь истерить, просто маленько полежишь, доверившись мне, и я провожу тебя до места
– Дим, зачем мне проводы? Я просто тихо пройду по пустому коридору и все будет в норме
– Галя, замолчи, рано еще. Я же не дурак затевать это в пересменок, так что все хорошо, лежи молча
– Это ты говоришь, что хорошо, а я не вижу через эти шторы насколько хорошо это хорошо
Этот упорный мальчик, не останавливаясь, показал мне часы. Шесть часов, восемнадцать минут. Замечательное время, до сестер еще больше часа. Я закрыла глаза, перестала упираться в Димкину грудь руками, и просто лежала. Все началось также неожиданно, как вчера. Волна, прорвавшаяся от копчика к позвоночнику, потом пробежавшая по нему и рассыпавшаяся в мозге на миллион звездочек. Одна, вторая, третья. Господи, я даже не знала что так бывает. Просто лежишь, просто ждешь, и оно приходит. И не надо для этого выгибаться, закидывать куда-то ноги, выворачиваться наизнанку.
Но сейчас я решила не сдерживать свои эмоции. Хотя я же понимала, что это не дом свиданий, а раннее утро в больнице. Поэтому обхватила Димульку за шею, и шептала ему в ухо самые ласковые слова, какие только знала. И в итоге не знаю от чего он завершил процесс, от моих слов, или все-таки от своих движений. Он опять замер на мне. Но где то шестым чувством я понимала, что если я сейчас не сбегу, то последует повторение банкета. Нет. Теперь, я конечно, ничего не имею против близости с этим товарищем, но не сейчас. Сейчас надо вылезти из-под него, натянуть на себя протез, и бежать в палату, по пути завернув в душ, чтобы смыть себя остатки любовей. Я стала делать попытки столкнуть его с себя.
