Он шагает ко мне. Его глаза теплеют, а голос понижается.

— Мне нравится видеть тебя в моей одежде.

— Что?

Я охаю, глядя вниз на рубашку, которую дала мне Обри. Я взяла ее не задумываясь. Просто надела и забыла, но, увидев сейчас, удивилась, как не заметила, что это мужская рубашка в клетку, ведь она мне велика и доходит до середины бедра.

— И мои носки мило на тебе смотрятся, — добавляет он, имея в виду большие шерстяные носки на моих ногах.

— О, эм... спасибо, — мямлю я, как идиотка, глядя на него снизу вверх. Он ухмыляется, заставляя бабочек порхать в животе, пока мы смотрим друг на друга.

— Я готова, — кричит Обри, вырывая меня из транса.

Я резко встаю с дивана, но Зак не двигается и не отступает, так что наши тела соприкасаются, когда прохожу мимо него. Стремительно направившись к входной двери, пересекаюсь с Обри, когда она спускается по лестнице, одетая в мешковатые джинсы и красную рубашку с длинными рукавами, на три размера больше ее миниатюрной фигурки. Рассматривая наряд, я понимаю, что те несколько раз, когда я видела Обри, она носила вещи, которые были ей слишком велики, и никак не подчеркивали, какая она красивая девушка.

— Пойдем. — Я улыбаюсь ей, избегая зрительного контакта с Заком, открываю дверь и выхожу.

— Увидимся позже, папа, — слышу я позади, пока спускаюсь по лестнице к Хантеру и Стивену, стоящим рядом с медведем, тот все еще без сознания, но сейчас находится в кузове грузовика в большой круглой клетке на колесиках.

— Когда будете отпускать медведя на волю, чтобы вас и близко рядом с ним не было. Поняли? — Я указываю на каждого, и Хантер закатывает глаза, в то время как Стивен выглядит смущенным, заставляя меня осознать, что я не его родитель и на самом деле не имею права диктовать ему, что делать.

— Мам...

— Не мамкай мне тут, Хантер. Чтобы и близко не подходил к медведю.

— Ладно, — бурчит он, засовывая руки в карманы толстовки, и на секунду опускает глаза в землю.

— Хорошо. — С этими словами я посылаю каждому мальчику прощальный взгляд и разворачиваюсь, чтобы уйти, но налетаю на крупное мужское тело.

— Даже не поздороваешься со мной, Шелби Линн?

Поднимая голову все выше и выше, встречаюсь взглядом с Полом, и улыбаюсь, когда замечаю копну рыжих волос и бороду, скрывающую половину лица. С годами Пол стал для меня всего лишь еще одним воспоминанием, но в детстве, он постоянно присутствовал в моей жизни как папин лучший друг. После смерти родителей он часто навещал меня и проверял, есть ли у меня все необходимое и все ли у меня в порядке. Когда я рассказала ему о беременности, он прочитал мне отеческую лекцию, а затем поддержал мое решение об усыновлении, хотя многие в то время были против этого. После рождения Сэмюэля он был одним из первых, кому рассказала о своих планах уехать, и он пытался меня отговорить, но, когда я сказала, что у меня нет сил здесь оставаться, поддержал.

— Привет, Пол. — Я с улыбкой наклоняю голову набок. — Ты по-прежнему здесь, — тихо говорю я, и его глаза сканируют меня с головы до ног, а в уголках глаз появляются морщинки.

— Я здесь, а ты вернулась, — отвечает он так же тихо. — Твой дедушка обрадовался бы, что ты вернулась туда, где тебе самое место.

Тяжело сглотнув, киваю, и Пол заключает меня в крепкие объятия, отрывая меня от земли.

— Я рад, что ты вернулась.

— Я тоже, — признаюсь, обнимая его так же крепко.

Поставив меня на ноги, он откидывается назад и еще раз оглядывает меня.

— Тебе придется найти время, чтобы прийти ко мне домой на ужин. Уверен, Джо хотела бы с тобой познакомиться.

— Джо? — спрашиваю я, и его лицо смягчается еще больше.

— Джоанна — моя жена… многое изменилось с момента твоего отъезда.

— Ты женился? — Я не в состоянии скрыть неверие в голосе. Пол был вечным холостяком. Даже папа говорил, что он никогда не женится и не остепенится.

— Женился, и у нас мальчик и три девочки. — Он ухмыляется, отчего его борода шевелится. — Ден, иди сюда, сынок, — зовет он, и к нам подходит молодой парень, которого я ранее видела в окно, он одет в темные джинсы, тонкий жилет нараспашку, демонстрирующий обтягивающую черную рубашку хенли, подчеркивающую мускулистое юношеское тело. — Ден, это Шелби, мама Хантера.

Пол хлопает сына по плечу, и я улыбаюсь, думая, что даже для своих четырнадцати или пятнадцати лет, он красив: волевая челюсть, полные губы, темные волосы и карие глаза.

— Приятно познакомиться. — Парень улыбается, демонстрируя ямочку на щеке, и я улыбаюсь в ответ, затем смотрю на Обри, но вижу, что она не отрывает взгляда от земли, и ее щеки розовеют.

Хм-м.

— Значит, с моим сыном вы познакомились? — спрашиваю я, и Пол кивает.

— Да. У тебя хороший мальчик, — хвалит он.

— Так и есть, — соглашаюсь я, глядя на Хантера. Сын улыбается, а его глаза светятся так, как бывает нечасто, но я хочу видеть это гораздо чаще.

— И ты снова с Заком. Как же удивителен мир, в котором мы живем, не находишь? — Я тут же поворачиваю голову к нему, и мой пульс ускоряется.

— Н-нет, я не с Заком.

Пол изучает мое лицо, и его улыбка превращается в усмешку. На мгновение его взгляд скользит за мое плечо, но затем вновь возвращается ко мне, и в нем пляшут искорки веселья.

— Как бы то ни было, я просто рад, что ты вернулась.

— Я тоже, — глубоко вздохнув, повторяю я.

Удивляюсь, почему внутри разрастается такое странное чувство.

— У Зака есть номер моего сотового. — Пол отступает назад, вытаскивая из кармана связку ключей. — Спроси у него, и мы спланируем, чтобы вы все приехали как-нибудь вечером поужинать. Я живу в сумасшедшем доме, окруженный в основном женщинами, но там чисто и хорошо пахнет. Кроме того, они вечно готовят что-нибудь такое, что в девяти случаях из десяти приятно на вкус, так что я не могу особо жаловаться.

Я улыбаюсь этому. Папе было бы приятно узнать, что его друг женат и у него куча дочек. Он определенно подумал бы, что это некая карма за то, как Пол обычно вел себя с женщинами.

— Я обязательно позвоню, и мы договоримся, — соглашаюсь я, одаривая его еще одной улыбкой.

— Нам лучше ехать, пока медведь не проснулся. Скоро наверстаем упущенное. — Он кивает кому-то позади меня, затем отворачивается, делая шаг назад, и я смотрю, как Пол и мальчики залезают в грузовик, затем поворачиваюсь к Обри, но сталкиваюсь лицом к лицу с Заком.

— Мы скоро вернемся. — Его взгляд скользит по моему телу, а голос смягчается. — Иди внутрь, детка, и позаботься о моей девочке.

— Не называй меня деткой.

Я прищуриваюсь, наблюдая, как его губы подергиваются, а потом он отводит от меня взгляд.

— Оставайся с Шел, красавица.

— Хорошо, папа, — соглашается Обри, и я чувствую, как пальцы Зака мимолетно скользят по моим, прежде чем он поворачивается и уходит.

— Проследи, чтобы мальчики держались подальше от медведя, Зак Уоттерс, — кричу ему в спину, пока он направляется к грузовику.

— Будет сделано, детка, — бормочет он в ответ, не глядя на меня, и я раздраженно фыркаю, слыша позади хихиканье Обри.

Повернувшись, улыбаюсь Обри, обнимаю ее за плечи и веду к своему дому. Как только мы поднимаемся по ступенькам, и я уверена, что нас никто не слышит, наклоняюсь к ее уху и шепчу:

— Ден супермилый.

— Знаю, — шепчет она в ответ, и с этими словами я открываю дверь, улыбаюсь, глядя под ноги, а затем принимаюсь за уборку беспорядка, учиненного медведем.

***

— Мам! — крик Хантера проникает в дом до того, как входная дверь громко хлопает, и раздается звук его шагов по паркету прихожей.

— На кухне! — кричу в ответ, завязывая мусорный мешок, который мы с Обри наполнили разбитой посудой со стола и вскрытыми коробками с едой из шкафов.

Зак оказался прав. Дом был не в таком уж плачевном состоянии, учитывая, что в нем похозяйничал медведь. Большая часть повреждений пришлась на кухню, где мишка решил позавтракать тем, что мы оставили на столе, а потом принялся рыться в шкафах, откуда явно доносился запах еды.