— Калган крепкий… От рождения…Тебе ли не знать? Снова, заворочался Женя.

— Это да, не зря нас с тобой часто Семёныч, в спарринг ставил. Вспомнил их общего тренера Сажень.

— Руки развяжи! Небогатов, уже окончательно, пришел в себя и уставился на Сажень –свирепым взглядом…

— Ну это Жень, вряд ли. Недобро усмехнулся Сажень.

Глушитель. наконец, встал на место и при неверном свете Небогатов опознал свой собственный пистолет.

— Все-таки зря, ты в себя пришел, Женя. Мне проще было бы в тебя стрелять, пока ты нокауте был… С явным сожалением заметил Сажень.

Женя хихикнул, несмотря на боль, терзавшую половину лица…

— Я сейчас что-то смешное сказал Жень? Что у тебя за привычка нос везде совать?

— Служба такая…Ты пойми, Сажень. Ведь я –твой последний шанс из всего этого дерьма выпутаться. И семью спасти, кстати…

Упоминание о семье, словно толкнуло Андрея в грудь, и он выдохнув снова сел на диван.

— Говори, что знаешь…Может и стрелять не буду…

— Вот я тебе и поверил. Для начала –путы срежь… Потом –поговорим. Позиции проясним. Только ты учти, Сажень. В таких делах- обычно убирают всех. Значит и тебе –хана.

Сажень, обошел Женю, со спины и уткнув ему в затылок глушитель, срезал стягивающие руки сзади –веревки и сел напротив не сводя с друга юности, глаз и наведенного пистолета.

Подождал пока Небогатов разотрет руки, восстанавливая кровоснабжение, Сажень пододвинул стволом пистолета, ему один из стаканов с налитой до краев водкой.

— Выпьем. Утвердительно сказал он. Заодно и боль –ослабнет.

Водка, опалила Небогатову разбитый изнутри рот, словно кислота, но он не стал глотать, а прополоскав как следует, сплюнул прямо на ковер, под ноги Саженя.

— Еще плесни.

Сажень плеснул, и Женя залпом её проглотил, прогоняя боль и разгоняя приятное тепло внутри желудка.

Вскрыл пачку галет в целлофане, и словно ложкой зачерпнул галетой содержимое консервной банки, напротив. Вкусно…несмотря на боль в сломанных справа трех зубах. Можно в конце концов жевать и с левой стороны. Да и водка –не только антисептик, но и боль притупляет…

— А ты лихо рубаешь…С уважением заметил Сажень. И что полморды разнесло –тебе не помеха…

— Ты бы год с лишним в шалашах да землянках, среди болот просидел, посмотрел бы я на тебя, Сажень…

Утолив внезапный голод и притупив водкой боль, полковник жандармерии Небогатов тихо и веско сказал, своему визави…

— Рассказывай. Не тяни, Сажень. Без записи и протокола…Пистолет, можешь не опускать. Раз так меня боишься…

Андрей Игнатьевич Баранов усмехнулся и отложил пистолет в сторону, но недалеко, чтобы успеть быстро дотянутся.

— Все началось с осени пятого года, месяцев через пять, после начала войны. Кому-то наверху. наверняка умнейшему человеку, пришла в голову мысль, взять на электронный, цифровой учет распределение введенной с июля тотальной карточной системы распределения продовольствия для населения. Что бы пресечь, возможные хищения, бюрократию и коррупцию в сфере распределения.

— Ты сейчас про электронную программу «Азбука»? Догадался Небогатов

Сажень кивнул и залпом опрокинул внутрь, свой стакан. Охнул, занюхал рукавом и захрустел галетой…

— Про нее, родимую…Прямо горе от ума…Хотели, как лучше, а получилось все…как обычно. Там можно, подделать –все…Любые приписки, любые самые безумные цифры, если они не противоречат вводным данным. Так –тысяча тонн просроченной, перемороженной курятины –становится тысячью тонн нежнейшей курятины, первого сорта. Парой нажатия кнопок…

Небогатов помотал головой.

— Подожди Сажень…Это, так не делается…Сертификаты качества, санитарные билеты, да и производство наконец…

Сажень хлопнул в ладоши и от души засмеялся…

— Да…совсем, ты ы своих болотах да землянках одичал, полковник. Что ни будь про цветные копировальные машины слышал? По ленд-лизу американцы поставляют, на них военно-просветительский отдел, свои красочные «боевые листки» печатает миллионами…Так у тех людей, кто всю эту схему придумал — такие машины, есть. Так что сертификатов и санитарных билетов, с печатями я тебе грузовик смогу привезти. Какие хочешь…

— Ты в эту тему, попал по своим старым делам?

— Точно так. Кивнул Сажень. И налил еще о одной. Выпили оба, не чокаясь словно на поминках.

— Уже в военно-учетном столе (1), зауряд-прапорщик предложил в запасной железнодорожный полк служить, с моим то опытом…

— Это как ты мясо, рефрижераторами –тырил из моллов? По поддельным накладным? Откуда об этом прапорщик узнал?

Сажень усмехнулся.

— Земля слухами полнится, господин полковник. Кому надо –про меня позвонили, кому надо –заплатил сам.

— Это в Загорянке, железнодорожный полк стоит?

— Он самый.

— Вагоны-холодильники…Отстойник под военной охраной⁈

Сажень снова улыбнулся.

— Всегда знал, что ты, Женя –голова. Не чета вашим слабоумным костоломам. Именно так и есть. В нашей организации, запасной железнодорожный полк — ключевой перевалочный пункт. Как ты верно заметил –и пути есть и охрана и все официально. Под крышей — военных сообщений. Поэтому и ко мне пришел. Помнил, зараза, что я мороженным мясом до войны занимался… быстро ты Женя, два и два сложил…

— Не думаю, что ваш полк, такой один…

— Да что ты, что ты…Считай все Подмосковье, все тыловые части вокруг Москвы в деловой оборот втянуты. Кто же в военное время, такое богатство, будет на гражданских складах то размещать? В миг обчистят…Несмотря на комендантский час…

Женя пощелкал пальцами и стал рассуждать вслух.

— Миллионов двадцать человек, охвачено карточной системой казенных военных заводов…Плюс гражданские чиновники и полиция…Еще миллиона полтора…

— Все верно. Но суть здесь –такова, что третьесортные консервы, низкокачественный хлеб и жиры –распределяются только среди рабочих. Никто в здравом уме, не будет дерьмом снабжать Действующую армию и государственный аппарат.

— Только рабочие казенных заводов? Значит заводов «Сикорского», «Нобиля», Путилова и прочих?

— Там свои нормы питания. Лучше, чем на казенных заводах. И своя, линия обеспечения.

— Какая разница в закупочных ценах? Для рабочих и их семей?

— Смотри. Стандартное мясо цыплёнка третьего сорта, сейчас идет за 80 копеек. А если довоенные запасы –то вообще, по сорок пять копеек. А вот цыпленок первого сорта — уже два рубля, двадцать копеек закупочная цена.

— Почти в три раза…

— Точно. Паек консервами, хлебом и маслом –каждодневный. Теперь помножь, с каждого пайка хотя бы по два рубля –на двадцать миллионов. Уже сорок…

— Минимум пятьдесят…Поправил Сажень, Небогатов.

— Вот- вот… Каждый день. В месяц -полтора миллиарда, почти честно заработанных денег.

Цифра, слегка оглушила Небогатова…

— Там весь полк купленный?

— Конечно, нет. Достаточно штаба и постоянных подразделений. Строевые офицеры и сменный состав –кому интересны? Им знать много не надо…

Небогатов, сунул галету в тушенку, зачерпнул мясной смеси и сунул в рот, сморщившись от боли в сломанных зубах.

— А бунты рабочих? Отравленные дети?

Сажень махнул рукой.

— Видимо ошибка исполнителя. Скотину и зерно издалека везут. Уж точно не в Москве разделывают. В каждом звене — найдется человечек, который себя считает самым умным и еще «наварить» захочет. За счет «общества»… Но таких, строго наказывают…

— Да я слышал про аресты…

Сажень хмыкнул.

— Аресты…Арест –это только начало. Из этих крыс, что у своих воровали и «общество» чуть под легавых не подвели –жизнь на каторге была короткой и мучительной. Как и у их родных.

— Даже так…?

— Еще как… Здесь все серьезно. «Десять воров» и «Калачи» (2) по сравнению с этим, игра в песочнице…

Сажень, снова потянулся за бутылкой.

— Государственный резерв…Веско сказал Небогатов, продолжая разминать с хрустом, пальцы. Вот, кто за этим стоит. У них, все было готово изначально. Гениально. Осталось дождаться чрезвычайной ситуации и запустить механизм махинаций….