Встретился с девушкой, работавшей бухгалтером в его компании. Поговорил, извинился за задержку зарплаты, наобещал чего-то. Она девушка хорошая, добрая, сострадательная – сходила в банки, договорилась о небольшой отсрочке: всё равно конфисковать у него нечего, потом банкротить будут.
Зашёл к знакомым «авторитетам», прессовавшим и крышевавшим кооперативы в бурные девяностые. Теперь они уже не лиходеи – беспредельщики, а уважаемые руководители неких «тёмных» фирм, работающих по «серым» схемам. Ильину приходилось иметь с ними дело во время работы со строительными организациями: вряд ли они что-то строили, скорее всего, «отмывали» лишние деньги, выделяемые государством на строительство. Завернул к ним теперь от безысходности, хотел узнать, нет ли богатых заказчиков для его пока ещё существующей компании.
Седов Михаил Петрович, а в прошлой жизни просто Седой, с пониманием и сочувствием объяснил бессмысленность надежд Ильина на чью-либо финансовую помощь:
–Знаем мы, Лёша, о твоих проблемах. Случилась беда у тебя … и не одна. Всякое в жизни бывает. Мы ведь помогли тебе тогда – в трудные времена, даже без просьбы с твоей стороны.
– Да, Петрович, спасибо! – Ильин помнил, как в нелёгкие для него дни пришли незнакомые молчаливые парни в одинаковых строгих костюмах, передали от Седова слова соболезнования, деньги и в течение нескольких часов решили все проблемы с ритуальной компанией.
– Поможем и сейчас, но это так – на хлеб с маслом на первое время. У тебя ведь другие сложности, Лёша: много ты задолжал компаниям разным, банкам, да и людям непростым. Сколько долгов – то? Тысяч на сто пятьдесят зелёных денег, или больше?
– Одиннадцать миллионов рублей плюс пени, проценты, штрафы. Бухгалтер на днях точнее посчитает.
– Ну, это примерно сто семьдесят – сто восемьдесят тысяч баксов. Деньги по нынешним временам небольшие, но кто их тебе даст? Даже под максимальные проценты не дадут. Про банки я уж молчу, но ведь и деловые люди не дадут! … Здесь все знакомы с детства и все друг про друга всё знают. Извини, Лёха, но это же не секрет, что ты на стакане сидишь, ну, или сидел последнее время. Бухаешь? Завязал? … И мы сидели когда-то, и не только на стакане, но те времена прошли. Теперь вот в спортзал по вечерам ходим да в бассейн.
Банки сейчас предупреждают постоянных клиентов о предприятиях, имеющих определённые затруднения. А твоя компания считается проблемной, так что, и строители с заказами не придут. Слухами земля полнится, а причудами свет. Тебе уже, наверняка, предлагали банкротиться. Нет? Значит, жди звонка.
– И что же, Петрович, бросить теперь всё? Я столько лет, средств, сил вложил в это дело. – Алексей поднялся, он особо и не надеялся на помощь.
– Я слышал, твои напарники ушли от тебя вместе с деньгами, «кинули» на прощание. Если так, то можно поговорить с ними, заставить вернуть что положено. Но мы сейчас такими делами не занимаемся. Решишь разобраться с ними, дай знать, к тебе подойдут надёжные парни. Но если сумма небольшая, они и заниматься этим не будут.
– Да. Сумма не стоит разборок, да и забыл я уже про этих «друзей».
– Есть ещё один старый вариант, чтобы приподняться, – продолжил Седой, – но это на самый крайний случай, если тебя уже окончательно припрёт. Фирма однодневка.
– А что, работает ещё такая схема?
– Работает. Помнишь Володю Пушкина? Заметил, что его в городе нет? История древняя, как мир: запил, загулял, жена бросила, продала каким-то образом без него квартиру и уехала с сыном на край света к родителям-старикам. Побомжевал он с полгода без работы и жилья, а потом и согласился так вот заработать. Сейчас скрывается где-то на просторах братских республик. Объявили в розыск. Может, поймают когда-нибудь, а может, и нет. Сколько таких, как он, уже исчезли, и не сосчитать.
Алексей знал этот быстрый, но опасный вариант наживы: найти бомжей или забулдыг с паспортами, оформить на них фиктивное предприятие с несуществующим бизнесом и через знакомых работников банков взять кредиты. После этого вывести деньги со счетов, обналичить, разделить со всеми участниками схемы «по-братски», а самому исчезнуть. Знал и пропавшего Володю Лысенкова, которого за пышную шевелюру и бакенбарды все звали Пушкиным. Когда-то был успешным предпринимателем.
– Схема прежняя, – напомнил Седой, – пятьдесят процентов тебе, пятьдесят организаторам, и ты после этого исчезаешь.
Алексей поблагодарил, пообещал подумать, попрощался и ушёл. Во-первых, знал, чем обычно заканчиваются подобные «бизнес – проекты». Во-вторых, решил, что зарекаться и отказываться сразу тоже нельзя, помнил пословицу «Вчера не догонишь, а от завтра не уйдёшь».
Только прилёг дома, зашла соседка тётя Клава, знавшая ещё его родителей и приглядывавшая за ним, особенно в последнее время. Пришла с сыном Олегом – инвалидом и горьким неизлечимым пьяницей. Запричитала:
– Совсем ты исхудал, Лёша, вон и одежда на тебе болтается, и выглядишь неважно. Поешь хоть немного, борща я наварила, котлет налепила, давай занесу тебе.
Олег поставил на стол пятилитровую баклажку разливного вина:
– Брательник привёз из Баку: в командировке там был, вот и нас с тобой не забыл.
Тётя Клава насупилась, но потом смягчилась: – Это сухенькое, его можно. … Но котлет и борща я вам сейчас принесу. … Ты бы сходил Лёша, проведал родительский дом, посмотрел, всё ли там в порядке. Времена сейчас такие – бомжи подселятся, растащат всё, разрушат.
Расслабился Ильин с соседом, успокоился, но видимо рано. На следующий день пришло грозное извещение из налоговой инспекции: просрочены выплаты по налогам, начисляется пеня и далее перечисление видов наказаний – от штрафов до уголовной ответственности. Позвонил по указанному телефону. Налоговый инспектор слушать его не стал, проговорил заученную, много раз повторяемую фразу:
– Ваш бизнес в настоящее время убыточен, предприятие надо закрывать, все задолженности гасить, иначе штрафы и дальше будут расти.
И бежать-то некуда, да и было бы куда, но не с чем…
Задумался Алексей, что дальше делать, как восстановить работу компании. Чтобы выплатить все долги, нужны деньги. Вспомнил вчерашние слова тёти Клавы. В отчаянии решился на скверный шаг, гнусный и подлый, но единственный, как ему казалось, в этой ситуации – продать оставшийся от родителей дом, расположенный в пригороде Екатеринбурга.
РОДИТЕЛЬСКИЙ ДОМ
Дом этот строил его отец через год после рождения первенца. Не один строил, конечно, а с друзьями. Как ни странно, Алексей помнил ту стройку. Помнил, как под ярким летним солнцем бродил голышом на неокрепших спотыкающихся ногах по свежим, пахучим стружкам между отёсанных брёвен, а загорелые, раздетые по пояс мужики, шумные и весёлые, стуча топорами, кричали со срубов друг другу: «Осторожно, мальца не зашиби». Помнил, как мать и жёны друзей – строителей сновали между костром, на котором готовили обед, и тут же сколоченным огромным столом, также терпко пахнущим смолой и летом.
Родителей давно нет, сестра уехала, дом стоит уже несколько лет опустевший, затихший, беспризорный. Надо продавать, а то ведь развалится от времени без надзора и ухода или сгорит по неведомым причинам, как это часто случается здесь. Продажа дома много денег не принесёт и от всех долгов не избавит, но выручит хотя бы на ближайшее время.
Для начала решил осмотреть комнаты, разобрать оставшиеся от родителей вещи и документы с тайной надеждой обнаружить хоть что-нибудь, дающее возможность спасти родную обитель от продажи, а его от окончательного разорения. В доме всё осталось нетронуто, как при отце, редко бывавшем здесь после смерти матери. На столе в гостиной лежали газеты, недочитанные им перед отъездом на операцию. На них очки и пачка «Беломора». Бросив на диван рюкзак с документами, ноутбуком и пакетом с завтраком от соседки, Алексей оглянулся: скрипнула дверь, и ему вдруг показалось, что из кухни выйдет отец и как обычно спросит про погоду на улице, про дела, жену и дочь.
