Я наказана, да, наказана.

(По какой из невидных схем?)

Кем-то эта вина доказана

Как одна из злых теорем.

(Или чем-то. Какая разница…)

Я наказана и мертва.

Ты казнила, судьба-проказница.

(Как противна сия сова.)

Ты убила неслышно, вкрадчиво.

Глупо верю: ещё жива.

Греет солнце меня обманчиво,

Лицемерно льются слова.

Если жалость взамен любви,

то её не простить может.

Ты сие хоть как обзови,

а фрустрация всё ж гложет.

Мне не хочется как-то так

(мне конкретику сразу надо).

Иллюзорен любви знак,

унижение – злая плата.

Не смогла всё сразу понять,

а смиренье-то не даётся.

Коль не любит, лучше порвать

(лишь на время тебе он солнце).

Лишь одно из моих многочисленных "я"

так же любит его, как и "я" все, – себя.

А другие в подкорке ведут с ним войну,

так что вряд ли теперь полечу я к нему.

Это "я" – инсургент, для меня, как агент,

инородное тело и ржавый стилет.

Самозванца "не-я" приняла, как себя,

и услышала временно вдруг соловья.

Инородное тело отторгнется вновь,

и закончится чувство с названьем "любовь".

Ты совсем обнаглела, проклятая Тень!

Ходишь ты по пятам, ходишь ты целый день.

Я не стану тобой, даже и не мечтай,

Даже если рисуешь иллюзию-рай.

Коли даже утешишь, останусь собой,

Пусть взрывает мой мозг проклятущая боль,

Хоть сегодня никто я, пускай не своя,

Не хочу слышать я трелей лжесоловья.

Соки пить суррогата

И падать во тьму…

Не отменишь ты ада,

Отсрочишь тюрьму.

Заживает душа больная,

исцеления яркий свет.

Я когда-то достигну рая,

где ты не был и где тебя нет,

Где любовь не зависит от цикла,

где она не окситоцин.

А пока я с земным свыклась,

и гормон один – господин.

Ты уже становишься тенью,

ты почти никем уже стал.

Навсегда прокляла забвеньем

тех, изменой кто проклинал.

Наслаждение-облако…

поселилась я в нём.

Жизнь была раньше ворогом,

но теперь мы вдвоём.

Жаль, что жить в невесомости

мне недолго совсем.

В основном в затверделости

я по жизни, не с тем.

А полёт есть лишь редкий дар

на минуты, не дни.

Принимая судьбы удар,

их в душе сохрани.

Молчи, молчи, пассионарий,

кому что хочешь доказать?!

Давно не тот здесь пролетарий:

ему ведь есть что потерять…

Кредитная катает тачка:

дал ипотеку ростовщик.

Да, лучший кляп во рту – подачка,

неважно, что всегда должник.

р

чат шикарные закаты

Усталостью любви моей.

Всё это было ведь когда-то,

Исчезло из-за Лорелей.

Как много здесь вокруг соперниц!

Не обойти, не превозмочь:

Не нужно вам тут собеседниц,

А надо огненную ночь.

Горит закат предвестьем скуки,

Что априори у двери.

За что, за что мне эти муки?!

Мне дверь в иное отвори,

Судьба. Но ты – вся в повтореньях,

В предначертании потерь.

С душком любовное варенье,

А сердце точит гадкий червь.

(Но лишь пока молчишь.)

Ползущий в церковь

В церковь – только через турникет*.

Заползает человекокраб.

И проводит от "церквей" проект

Облачённый в золото тьмы раб.

Божий смрад, подвальное нутро,

Кто пополз, уже не человек.

И войны не полетит ядро:

Хватит турникетов на наш век.

С "лучшими" намереньями он

Злым наветом нам пути мостит.

Подточила тварь шикарный трон,

Ханжеский уселся паразит.