В изуродованном дверном проеме стоял инсект.

Антону как экзобиологу был хорошо известен данный вид разумных существ, но в этот раз все почему виделось иначе, совершенно в ином, отталкивающем свете. Насекомообразное существо достигало полутора метров роста, хитин его панциря влажно и неприятно поблескивал. Сегментированное брюхо казалось белесым, остальные покровы варьировались по окрасу от темно-коричневого на спине до грязного, болотно-зеленого, покрывавшего хрупкие на вид конечности, которые смотрелись как уродливая пародия на человеческие. И руки, и ноги инсектов выглядели будто приклеенными по бокам заостренного книзу туловища.

Шевцов, все еще пребывая в оцепенении, понял, что инсект рассматривает его.

Голова насекомоподобного существа не имела четко выраженной шеи и казалась воткнутой в плечи. Стык головы и покатых плеч закрывали растущие внахлест подвижные хитиновые пластины, по которым тянулся незамысловатый природный узор из бурых пятнышек, похожих на сыпь от болезни. Огромные фасеточные глаза, смещенные ближе к ушным отверстиям, придавали застывшим чертам инсекта угрожающий вид, дыхательные щели, занимавшие центр лица, располагаясь «елочкой», мерно подрагивали, втягивая воздух. Из-под жуткой, вдавленной имитации носа резко выступали роговые челюсти, способные обкусывать и мелко измельчать как растительную, так и животную пищу.

И все-таки Антона более всего поразил не внешний вид твари, а элементы его экипировки и оружие, которое инсект держал в своих тонких лапах. Снаряжение бойца являлось человеческим, в этом не было никаких сомнений, стоило бросить один-единственный взгляд на удобную «разгрузку», ладно пригнанную поверх природного хитинового «бронника»…

Теперь Шевцову стал понятен источник оглушительного грохота, который не могло создавать импульсное оружие. Инсект сжимал в своих лапах «АРГ-8» — раритетную штурмовую винтовку, наследие отгремевших много веков назад войн.

Немое созерцание вломившейся в дом инопланетной твари заняло несколько секунд — всего пару глухих ударов сердца, отдавшихся в висках ощущением горячего тока крови.

Адреналин.

Шевцов никогда не испытывал подобной смеси оцепенелого ужаса и обжигающего, отдающегося бесконтрольной дрожью мышц возбуждения, идущего из потаенных глубин организма, где до поры дремали древние как мир инстинкты.

Он понимал: еще секунда, и инсект, не задумываясь, застрелит его.

Жуткие вещи вытворяет сознание в мгновенья смертельной опасности. Время утрачивает смысл, превращаясь в субъективную вечность, остатки здравого смысла, грубо попранные ужасом, тщетно цепляются за соломинку растоптанных знаний, пытаясь убедить хозяина: он не выстрелит… но ствол «АРГ-8» уже начинает медленное движение вверх, и вырвавшийся из-под контроля страх физической смерти тут же топит сознание в мгновенном предвидении: Шевцов действительно успел представить, как тяжелые пули древнего оружия ударят его в грудь, пятная стену за спиной влажными плевками окровавленной плоти, горло сжал внезапный спазм удушья, а тело, уже неподконтрольное разуму, внезапно освободилось от ступора, и Антон, никогда не ввязывавшийся ни в драки, ни в какие-либо иные неприятности, вдруг рванулся вперед, двумя руками резко опрокинув стол…

Это походило на кошмарное наваждение.

Инсект выстрелил, но пули лишь с треском пробили столешницу; в следующий миг в голову насекомоподобного существа с тошнотворным звуком ударил подвернувшийся под руку Антона увесистый сувенирный письменный прибор, подаренный Шевцову несколько лет назад коллегами из института ксенобиологии.

Он плохо соображал, что делает, — инсекта отшвырнуло назад, от удара тяжелого предмета лопнул хитин и по застывшим чертам лица-маски вдруг потекла розоватая сукровица. «АРГ-8» выскользнула из ослабевших пальцев насекомого, и громкий стук падения штурмовой винтовки внезапно вывел рассудок Антона из страшного оцепенения.

Вторгшийся в его дом инсект медленно сползал на пол, скользя спиной по косяку выбитых дверей. Его выпуклые фасеточные глаза помутнели, что для Шевцова являлось неоспоримым признаком наступившей смерти.

«Дьяволы Элио… Я убил его…»

Последняя мысль гулко отдалась в очнувшемся рассудке порывом иррационального, запоздалого раскаяния, которое тут же испарилось, как только взгляд скользнул выше: в проеме дверей виднелся фрагмент улицы, где подле фасада противоположного здания, отреагировав на выстрелы и шум, остановились два вооруженных инсекта.

Вид безвольно сползающего по косяку двери сородича не мог быть истолкован ими двояко.

Антону казалось, что смерть пялится на него выпуклыми глазами целую вечность, хотя с момента, когда прогрохотала выбившая дверь очередь, прошло едва ли десять-пятнадцать секунд.

Его вновь начала сотрясать бесконтрольная дрожь. Вряд ли он смог бы спастись, действуя разумно, но рассудок вновь утонул в адреналине. Куда подевалась его терпимость — Антон боялся и ненавидел этих тварей каждым нервом, каждой клеточкой своего тела. Он даже не представлял, что на свете бывают чувства подобной силы, а жизнь способна вихриться сумасшедшим калейдоскопом событий, в которых словно принимает участие кто-то другой, посторонний, но не ты…

Он рухнул на пол рядом с мертвым инсектом, одной рукой подтаскивая к себе его тело, а другой на ощупь нашаривая осклизлый от сукровицы приклад автомата.

Оглушительная очередь прогрохотала прямо над головой, тело мертвого ксеноморфа несколько раз судорожно дернулось, принимая предназначенные Антону пули, а он уже отползал в глубь комнаты, сжимая в руках тяжелое, абсолютно непривычное оружие, с которым мог обращаться разве что по наитию.

Нет… Это не со мной…

Он сжался в углу, вздрагивая всем телом на звук коротких очередей, визг шальных рикошетящих пуль наполнял сознание неизбывной тоской, смерть, казалось, пляшет рядом, в каком-то миллиметре от неистово желающего жить тела…

В дверном проеме появилась неправдоподобно удлиненная, угловатая тень. Пальцы до боли впились в приклад, сенсорный бугорок гашетки поддался под чрезмерным усилием, но выстрелов отчего-то не последовало, хотя Шевцов внутренне сжался, предчувствуя еще одну смерть.

— Эй, поосторожнее с этой штукой!

Голос, усиленный аудиосистемой боевого скафандра, пророкотал, как раскат грома.

Внутри все обмякло.

Человек.

В комнату действительно вошел человек, и вслед за тонкими всхлипами сервоусилителей мускулатуры установилась жуткая, гробовая тишина.

— Ну? — разбил ее тот же рокочущий голос. — Ты живой?

— Ин-н-нсекты… — противно заикаясь, выдавил Шевцов.

— Я с ними разобрался, — спокойно сообщил голос. — Давай, поднимайся. Почему не в убежище?

— Я не успел…

— Ладно, разберемся. Только опусти ствол и прекрати жать на предохранитель.

Антон медленно скосил глаза, посмотрел на оружие. Вояка… Вместо гашетки, которая располагалась на пистолетной рукояти громоздкого и тяжелого оружия, он действительно изо всех сил продолжал давить побелевшими от напряжения пальцами на выступ предохранителя.

— Давай, отложи оружие в сторону. Некогда мне тут нянчиться с тобой. В городе полно инсектов — это дикая семья, им до одного места наши законы, усек?

— Ты… Ты что, не боишься их?

За дымчатым забралом боевого шлема не было видно лица говорившего, но его слова звучали уверенно, они несли надежду, что эта дикая история все же может разрешиться благополучно.

— Чего мне бояться в боевом скафандре? Из «АРГ-8» его можно разве что поцарапать. — Антону показалось, что незнакомец усмехнулся. — Давай договоримся: ты сейчас спустишься в убежище и будешь сидеть тихо, как змееед с Прокуса, которому нечаянно наступили на хвост. А я тут погляжу в окрестных домах — может, кто еще нуждается в помощи… Не дрейфь, нам сообщили, что десант ВКС Конфедерации будет высажен часа через три, это по максимуму. Все уладится, вот увидишь.

Антон отчаянно хотел верить каждому услышанному слову. Он положил на пол тяжелую штурмовую винтовку и встал, опираясь о компьютерный терминал, озираясь в тщетной попытке отыскать взглядом злосчастную статкарточку.