Он вправду полагал, что между ними что-то есть. Что-то настоящее. Он полагал, что она тоже это чувствует. Но то, что она не пришла сегодня, подтверждало его опасения — она просто не воспринимала его всерьёз. Он не был для неё достаточно надёжным. Не в сравнении с тем, что у неё было раньше.

Он не самый привлекательный Уизли…

Слова Тео пронеслись в голове Драко, и он обдумал их: представил себе лицо Уизли, когда он появился со своей мышью в тот вечер, по случаю игры в викторину в пабе, его неосторожные слова и то, как они ранили Гермиону, его измену и трусость, восемь месяцев лжи. И, конечно же, его поведение в субботу. Тошнотворное высокомерие и собственничество.

Он оставался мерзавцем во всех отношениях.

И — Драко ударил костяшками пальцев по колонне — Уизли стал просто невыносимым; он стал чёртовой угрозой, не заслуживающим вытирать об Гермиону ноги. Он явно не изменился, и Драко с уверенностью поставил бы на кон свою грёбаную палочку, что он снова причинит ей боль.

Так почему же она рассматривала этот вариант? Или уже всё решила. Кажется, да. В противном случае, разве она не послала бы сову? Разве она не была бы сейчас здесь? Драко нахмурился; вероятно, сегодня вечером он вернётся домой и получит письмо — что-нибудь старательно прописанное о том, что лучше избежать неловкости и двигаться дальше.

Он понял, что скрежещет зубами и неподвижно смотрит на дверь, когда в его сознание проникло повторяющееся «ю-ху!» Джоан из другого конца зала. Он заставил свои руки, сжатые в смертельной хватке, разжаться и зашагал к пожилой ведьме, которой нужна была помощь с Инкарцеро, которым она пыталась овладеть с тех пор, как Драко ввёл его на пятом уроке.

— Помни о положении локтя, — заметил Драко, наблюдая за её фигурой. Он снова продемонстрировал правильный угол, и она подняла руку.

— Я всегда забываю об этом и о поднятии руки на втором слове заклинания! — Она покачала головой, молча выполняя движение.

— Это сложно. Гораздо сложнее, чем общие удерживающие чары, но более мощные и очень эффективные, если ты рассчитываешь на элемент неожиданности.

Драко присел на корточки и применил заклинание, посылая верёвки, обвивающие руку манекена, который создала Джоан.

— Как ты это сделал?! — вздохнула она.

— Долго практиковался, — улыбнулся Драко. — Но я уверен, что ты тоже справишься. На самом деле, я не сомневаюсь, что у тебя получится до того, как мы закончим сегодня.

— О, Драко. Я не уверена в себе. — Джоан посмотрела на него своими добрыми голубыми глазами и покачала головой. — За двенадцать недель я ни разу не выполнила его как следует.

Драко пожал плечами.

— Не сдавайся?

— Я всегда так говорю! — Эйприл вдруг оказалась рядом с ними и бросила на Драко пристальный взгляд. Она подняла брови на Джоан.

— Знаешь, ты права. — Джоан улыбнулась Эйприл, а затем Драко. — На меня не похоже терпеть поражение. И нет ничего плохого в том, чтобы продолжать пытаться.

Драко не был уверен, но ему показалось, что она подмигнула Эйприл, которая широко улыбнулась.

— Вот это настрой! — Эйприл обратилась к Джоан, не сводя глаз с Драко, который начал чувствовать себя неловко.

— Э-э, — сказал он. — Точно.

Джоан снова попыталась повторить движение заклинания.

— На самом деле, нельзя сдаваться, не исчерпав все возможности, — объявила она. — Не знаю, о чём я думала. — Как только слова покинули её рот, из её палочки вылетело идеально выполненное заклинание Инкарцеро. Драко застыл на месте: заклинание обрушилось на манекен, и верёвки плотно обмотались вокруг его нижней половины.

— Прямое попадание! — воскликнула Эйприл.

— Я смогла! — Джоан захлопала в ладоши, а Эйприл порывисто обняла её. Драко почувствовал, как на его губах впервые за этот вечер появилась ухмылка.

— Отлично, — сказал он. — Я знал, что ты справишься.

Она перестала ликовать и повернулась к нему, а её взгляд внезапно сделался пронизывающим.

— Настойчивость, знаешь ли, очень важна. И постоянство тоже.

Драко кивнул, заметив, что голова Эйприл также энергично двигается вверх-вниз.

— Хорошо, — сказал он, заметив, что на часах осталось всего несколько минут до конца урока. — Замечательная работа. Ты должна гордиться собой, Джоан. — Он дотронулся рукой до её плеча. — Я хочу высказать последние замечания, прежде чем мы отправимся в паб. — Драко удалился, картинно почёсывая подбородок. К чему всё это было? Оглянувшись через плечо, он увидел, что белая коса Джоан прижалась к темным косичкам Эйприл. Пока он смотрел, пожилая женщина подняла голову и ободряюще улыбнулась ему.

Драко кивнул, затем обернулся.

— Настойчивость, — пробормотал он, пересекая комнату. — Постоянство.

Он почти остановился на середине пути.

Какого хрена он так просто отступил перед Уизли?

Почему он позволил этому случиться, хотя бы не приведя свои доводы?

Только потому, что он так долго выбирал путь наименьшего сопротивления?

Что за дерьмо.

Он мог бы бороться за Гермиону. Попросить её не мириться. С Уизли или с этой ничтожной жизнью. Сказать ей, что вместо этого у неё может появиться что-то большое и захватывающее. С ним.

Соткать новую материю.

Драко почувствовал, как в душе вспыхнуло что-то необъятное и светлое, и он практически бегом бросился к своему столу, чтобы произнести несколько слов благодарности и ободрения для своих учеников. Возможно, это были не самые изысканные напутственные речи, но он не мог думать ни о чём другом, кроме как бежать в квартиру Гермионы и просить её выслушать, просто выслушать его. Даже если бы она посчитала, что уже приняла решение, даже если бы с ней был Уизли.

«Я предвижу, что в конце концов ты вытрешь им пол», — говорил Тео. Ну, Драко, чёрт возьми, хотя бы попытается.

Он отпустил учеников и схватил свою сумку, а затем быстрым шагом подошёл к столу Эйприл.

— Привет, — поздоровался он, коснувшись её руки и тихо проговорив. — Я немного опоздаю на вечеринку? Мне нужно кое о чём позаботиться.

Эйприл бросила на него долгий взгляд, затем на её лице появилась улыбка.

— Хорошо, профессор, — сказала она. — Мы займём вам место. Пойдёмте, все!

Она собрала компанию, и они дружно направились к двери. Драко вклинился в толпу, отвечая на вопросы и возвращая улыбки, пока они шли по коридору, а затем протискивались в лифт, хотя он едва ли понимал, что говорит.

***

Гермиона мчалась по вестибюлю учебного корпуса к дверям лифта.

— Ну же, — бормотала она, снова и снова нажимая пальцем на кнопку. Кабели скрипели, механизмы скрежетали, секунды (эпохи?) тикали, но металлические панели упрямо оставались закрытыми. Она взглянула на часы и снова нажала на кнопку. Было только полседьмого, и она уже чертовски скучала по нему. Постояв ещё несколько секунд на месте, она посмотрела на свои туфли на высоких каблуках, затем на деревянную лестницу, ведущую на верхние этажи здания.

Сейчас многие учащиеся покидали здание. Лифт, вероятно, останавливался на каждом этаже.

— К чёрту, — наконец пробормотала она, наклоняясь, чтобы снять туфли. Она была уже на середине второго этажа, когда услышала слабый стук лифта, но она покачала головой и продолжила путь, запыхавшись, давая выход энергии, бурлящей в её конечностях, и словам, проносящимся в голове.

Что она хотела сказать?

Всё.

Я не вернулась к Рону. Я надеюсь, что ты не с… ни с кем. Надеюсь, мы сможем…

Продолжить то, что мы начали? Быть вместе? Позволить себе… упасть?

Или, может быть, точнее, дотянуться?

К чему-то глубокому и неизмеримому. К чему-то, что цвело в её сознании с такой нежностью и надеждой, что она едва могла дать этому название.

— Любовь? — прошептала она, разогретая и немного шокированная словом, которое пробилось сквозь путаницу и завихрения её мыслей. Ухватившись за перила лестницы, как за спасательный круг, она стремительно выскочила на нужный этаж и побежала по длинному коридору к знакомой массивной двери, при этом туфли так и остались болтаться на кончиках пальцев. Она разберётся, что означает это слово, позже, когда выяснит, что с ней происходит. Сейчас же она взялась за ручку и прижалась плечом к толстому дереву, прежде чем смогла подумать о чём-то ещё. Прежде чем она успеет переосмыслить то, что собиралась сделать.