Вот только бы вспомнить, что же это было, мать его. Хотя, судя по тому, как она вела себя после урока — смотрела на него широко раскрытыми глазами и держалась отрешённо до конца урока, а потом практически бегом выбежала из класса — должно быть, дело обстояло плохо.

Он оттолкнул её прямо в тот момент, когда пытался подобраться ближе.

Драко сделал большой глоток виски. Какой охуенно правильный способ протянуть руку. И после того, как книги так понравились ей.

Как он мог это исправить? Драко вернулся к вопросу, который преследовал его каждую минуту, когда он не занимался активным допросом подозреваемого. Возможно ли это? Или ему следует просто отказаться от мысли завязать отношения с Гермионой Грейнджер? Вернуться к своей жизни до того, как он вошёл в класс и увидел, как она хмуро смотрит на него со второго ряда.

Пребывание во Франции, конечно, навеяло воспоминания о прошлом. Астория, Моник, другие времена и другие женщины. После развода у него сложилась система, протокол дистанции и контроля. И это работало! В течение долгого времени. На самом деле, он, наверное, мог бы написать Моник, когда находился в Эксе, и снять хотя бы часть напряжения, которое испытывал.

Но эта идея не привлекала его. Ни в малейшей степени. И не только потому, что он не хотел повторения драмы.

Нет, каждый раз, когда Драко пытался представить себе, что занимается этим — с Моник или любой другой женщиной, — перед его глазами всплывало лицо Грейнджер. Смеющееся над ним или поглощённое какой-нибудь книгой. Наклонённое в сторону, когда она озвучивала интересную мысль. Красивый профиль, когда он смотрел на неё. И её ум тоже — она отвечала ему остроумным ответом или высказывала интересное мнение. Её тело.

Господи, если бы она была сейчас здесь, забралась к нему на колени, расположилась на нём и взяла стакан из его рук, наклонившись и проведя языком между его губами…

Глаза Драко снова закрылись, и он испустил долгий вздох.

По сравнению с этим всё остальное как-то меркло.

Но если она не хотела его, он ничего не мог с этим поделать, не так ли? Кроме как собрать то, что было, и спрятать подальше. У них оставалось всего четыре занятия — хотя, учитывая, что все их друзья начали встречаться, он будет видеть её гораздо чаще, что может стать настоящей проблемой, если он не сможет контролировать свои чувства.

Как, к чёртовой матери, он докатился до такого состояния, при котором у него нет выбора?

Блять.

Драко допил виски и встал. Он чертовски устал, чтобы размышлять об этом. Но через два дня ему предстояло встретиться с ней на уроке, так что лучше, нахрен, разобраться в себе.

Вздохнув, он направился в спальню.

***

— Я выяснила, почему он не выходит на связь! — Пенелопа ворвалась в дверь кабинета Гермионы в среду после работы, со спортивной сумкой, перекинутой через плечо. — Я расскажу тебе обо всём по дороге. — Она опустила взгляд на открытые свитки и заметки на бюваре Гермионы. — Ты ещё не готова? Давай, кикбоксинг через пятнадцать минут!

Пенелопа слегка подтрунила над Гермионой, когда та подняла глаза и моргнула, в её голове до сих пор крутился раздел справочной литературы для памятки по взрывопотамам, над которой она работала.

— Что? Чёрт. Я буду готова через две минуты. — Грейнджер порылась в свитках и бумагах и достала из угла свою спортивную сумку. — И о чём ты говоришь?

— А? — Пенелопа выхватила лист с записями Гермионы и принялась их просматривать.

Гермиона оглядела пустой кабинет, как будто за её фикусом притаился шпион.

— О Малфое, — пробормотала Грейнджер, выхватывая страницу из пальцев Пенни и запихивая её в сумку.

— О! Почему он не прислал сову. Его не было в городе. По работе. — Пенелопа понизила голос, когда они вышли из своего отдела в коридор по направлению к лифтам.

— Ну, я не до конца уверена, что причина его молчания в этом, но ладно.

— Брось, после того, что он сказал? По-моему, мы можем забыть о том, что «я не уверена, нравлюсь ли ему». — Пенни бросила на Гермиону суровый взгляд.

— А мы можем? — Гермиона кивнула коллеге, который промчался мимо в другом направлении. — У нас нет никаких доказательств, кроме невнятного признания, когда он очнулся от меняющего сознание заклинания.

— Которое, как объяснил Чарли, было не таким уж и меняющим сознание. Плюс вечеринка и паб. И книги! — Пенелопа торжествующе подняла палец вверх.

— Всё косвенное. И слабое, если сопоставить их с тем фактом, что на самом деле он ничего не говорил сознательно. — Гермиона немного грубовато нажала на кнопку лифта. С четверга она тысячу раз перебирала в памяти все эти мысли. У неё было предостаточно времени, чтобы всё обдумать, учитывая недостаток общения с кем бы то ни было. Хотя, если бы его не было в городе… — Блейз что-то сказал? — спросила она, косо посмотрев на Пенни перед тем, как они вошли в лифт.

Вокруг было людно, поэтому Пенелопа лишь бросила на неё выразительный взгляд, оставив Гермиону размышлять, пока они стремительно спускались на первый этаж. Задуматься о себе и о том, во что она превратилась. В полную неразбериху из-за мужчины. И не просто из-за мужчины, а из-за Драко, будь он проклят, Малфоя. Даже сама эта мысль не переставала шокировать её, стоило только опомниться. Но несомненно, она пребывала в смятении: сначала была полностью выбита из колеи случившимся на последнем уроке, потом расстроена тем, что не получала от него вестей, а потом злилась на себя за то, что беспокоилась.

Но прошла почти неделя, и командировка или нет, Гермиона должна была принять это как знак того, что он намерен позволить всему этому утихнуть. А может быть, на него это вообще никак не повлияло. Может быть, он просто увидел её в непосредственной близости от себя, когда очнулся после заклинания. Возможно, ничего больше.

Лифт опустился на первый этаж, и они выскочили наружу вместе с волной ведьм и волшебников, покидающих Министерство для различных послерабочих дел. Смех и радостные разговоры кружились в воздухе, который был чистым и очень холодным. Гермиона не могла поверить, что на дворе уже почти декабрь, почти чёртово Рождество.

— Блейз сказал, что Драко должен был уехать во Францию. Совершенно непредвиденно. По какому-то срочному делу. Я удивлена, что Гарри не упомянул об этом. — Пенелопа говорила быстро и тихо, поскольку они всё ещё находились среди толпы своих коллег.

— Я не видела Гарри всю неделю, — пробормотала Гермиона. — И до Франции, чёрт возьми. — Тут же в её памяти промелькнул громовещатель в аудитории и женщина на другом конце этого послания.

Возможно, это многое объясняло.

— Он только вчера вечером вернулся, — сказала Пенни, схватив Гермиону за руку, когда они поспешили через барьер в маггловский Лондон. — В общем, я тут подумала…

— О-о.

— Прекрати! — Пенелопа толкнула её. — Но я подумала, что, возможно, нам понадобится новая тусовка, чтобы дать вам двоим шанс наладить отношения! Что-то с компанией, чтобы развеять всякую неловкость, ну ты понимаешь.

— Пенелопа.

— Что?!

— Слушай, я до сих пор не представляю, что творится в его голове. Или, честно говоря, в моей. В смысле, я тоже могла бы связаться с ним, но не сделала этого! И я не совсем понимаю, почему. — Чарли поднял несколько хороших вопросов, и, честно говоря, Гермиона продолжала размышлять над ответами на них. — Но я точно уверена, что организация какой-нибудь дурацкой тусовки для того, чтобы ты могла свести нас вместе, создаст неловкость, а не избавит от неё.

Пенелопа открыла рот, и на её губах заиграла злобная улыбка, а Гермиона мысленно пригнулась, готовая к бою.

Но вместо этого Пенни выдохнула.

— Хорошо, — сказала она.

— Хорошо???

— Да, конечно. Как скажешь. — Пенни бесстрастно махнула рукой. — Я согласна, что устраивать какую-то грандиозную тусовку было бы странно.

Гермиона метнула на неё взгляд, но Пенелопа только пожала плечами и моргнула.

— Готова к тренировке? — Она указала на дверь в студию кикбоксинга, к которой они быстро приближались.