– Улька с тобой не набивалась? – спрашиваю с легким ироничным смешком.
– А как же! – смеется. – Такое шоу было, но, сам понимаешь, куда ей. Мы все пили бы, а она бы сидела, смотрела, как бедный родственник? Не дело это. Хорошо, что она все же может порой рассудительность включать. Пусть и кажется глупышкой. Она в этом плане на меня похожа в ее возрасте. Разве что я… позлее была.
Все же эта рыжая оторва красиво курит. На щеках при затяжке – такие сверхсексуальные ямочки. Хоть сейчас на обложку модного журнала.
– А знаешь, еще бы неделю назад даже и не подумала бы, что все будет так, – как-то загадочно начала девушка.
– В каком плане? – я решил на всякий случай уточнить. Мало ли.
– Казалось, что эта смена будет такой же унылой, как предыдущая, – тихо проговорила Алиса. – Существование от утра до вечера, без намека на какое-то веселье. От «Совенка» нельзя в принципе ожидать чего-то оригинального, или каких-то откровений. А тут вдруг… С Ульянкой сначала познакомилась. Потом с тобой. Хотя ты меня по первости жутко злил, ну, ты сам знаешь.
– Знаю, – затягиваюсь. – Могу сказать, что первое впечатление о тебе тоже было не самым позитивным. А сейчас даже немного стыдно, что тебя дурой назвал.
– Немного? – тут же вскинулась Алиса.
– Я бы просто не сказал, что очень стыдно, – я зловредно оскалился. – То есть, я не думаю об этом днями и ночами, рвя на себе рубашку, из серии, ах, как я посмел оскорбить Ее Рыжее Высочество…
– Дурак! – Алиса несильно стукнула меня кулаком в грудь. – Ты не романтичный от слова «совсем»!
– Тебя послушать, так ведь и всерьез можно подумать, что это минус.
Девушка замахнулась, чтобы ударить меня еще раз, но я перехватил ее запястье. Мгновение мы стояли так – я с улыбкой смотрел на нее чуть сверху вниз, даже не пытаясь отвести взгляд от этих нахальных янтарных глаз. Идеальный момент для поцелуя, но… В голове вертелись только две мысли – как же хочется поцеловать эту чертовку, и до чего же это глупое желание.
Я медленно опустил руку, вынуждая Алису сделать то же самое. На миг та застыла, потом нахмурилась:
– Ты должен был меня поцеловать!
Она там что, мысли читает? И вот пойми сейчас – играется это она или серьезно. Лениво затягиваюсь, не торопясь выпуская дым тонкой струйкой:
– Я обдумывал такую возможность.
Рыжая элегантно фыркнула, докурила сигарету, после чего, невзирая на мои слабенькие протесты, подхватила меня за руку, и мы вернулись к остальным.
Там уже о чем-то Дэнчик со Светой языками сцепились. Ну просто, что называется, потрясающе. Оставил, называется, шалопая этого на свою бедовую головушку. Правда, когда мы вошли, – замолкли.
– Гкхм, – зачем-то прокашливается Леша.
Ну, все понятно. Как же тут не пообсуждать уединение двух товарищей противоположного пола. Тем более, в такой-то обстановке. Святое дело.
– Я так понимаю, что разговор о нас шел, – вздохнул я.
– Нет! – хором ответил весь стол.
Ладно-ладно, думаю. Обсуждайте на здоровье. Мы люди не гордые, сплетен не боимся. Да и вообще, опасно беспокоиться из-за мнения окружающих, когда к этому тебя ведут инстинкты, когда ты беспокоишься по-настоящему, а не просчитываешь ситуацию хладнокровно.
– Ну что, господа, теперь-то уж и по третьей можно? – интересуется Сережа, когда мы с Алисой вернулись на свои места.
– Ну, отчего бы благородным донам и не усугубить? – задается риторическим вопросом Дэнчик. – Давай, Серег, разливай.
А он и разлил, при этом еще радостно мявкнув, как кот при виде добычи. Уж где-где, а тут дважды повторять совершенно не требовалось.
– Ну, – привстал мой друг с места. – Ребят, за пионерию! Разное тут всякое происходит, конечно, но хорошего все-таки больше. Много больше, да… Ну и за новую встречу с каждым из вас после окончания смены и за то, что ее-таки не удастся избежать. Даже если мы будем друг от друга очень далеко.
И мне украдкой подмигивает. А ведь очень хороший тост. Правильный. И, скорее всего, очень нужный для нас двоих. Чем ведь черт не шутит, вдруг все-таки сможем ребят-то найти, когда в XXI век вернемся. Не может же это все быть просто так. Не хочется в это верить.
Впрочем, держим в голове, что проблемы надо решать по мере их поступления, а не мусолить их, пока еще ничего даже и не началось.
Зато начиналось в нашем дружном коллективе, ибо Сережа остатки первой бутылки благополучно разлил по стаканам. Даже уже и не интересуясь, хочет ли народ так быстро перебраться на более высокую стадию опьянения.
– Кто еще тост не говорил? – грозно вопросил он.
– Я хочу, я! – воодушевилась Алиса. Еще так тихонько хихикнула – звук получился до невозможности милым.
– Все, народ, тишина, – заржал Дэнчик. – Алиса Викентьевна изволит говорить.
– Заткнись, кудрявый, – показала та ему язык. – Так вот, я всегда считала, что безумства – основной костяк нашей жизни. Каждый из нас совершает их в той или иной степени. И мне жалко тех людей, которые ведут заурядную, скучную жизнь, лишенную этого. Может, они сами выбрали такой путь, а может так вышло в силу обстоятельств, что, как мне кажется, даже хуже. Невероятно грустно, когда в душе потухает огонь. Когда ты еще вчера был готов свернуть горы, а сегодня уже слился с безликой массой. Так давайте выпьем за безумцев. За тех людей, которые добавляют красок этому миру.
А другого тоста от Алисы и ожидать не приходилось. Такой же яркий. Как и она сама.
Стаканчики – звяк, водка – бульк, и только чуть приоткрытая ставня одного из окон музклуба дребезжит как-то совсем даже и не по делу.
– Максон, – хрустит помидором Дэнчик. – А ты, кстати, так и не рассказал, как у Виолы-то алкоголь выпросил.
Я жму плечами:
– Да как-то само все получилось. Разговорились, все дела, я и проявил креативность, так сказать…
– Макс у нас мастер слова, – хихикнула Аленка. – До сих пор со смехом вспоминаю его «Все будет ажур-бонжур, Ольга Дмитриевна».
– Это сейчас он редкостная заноза в заднице, – хмыкнул Дэнчик. – А, помнится, такой тихий был, сидел вечно в своих книжках про животных, да учебниках. Стихи на переменах писал.
Ну вот надо было, да?
А на меня тут же устремилось несколько изумленных взглядов. В частности, со стороны Алисы и Алены.
– Я сейчас чего-то не поняла, – заморгала Алиса. – То есть, он все-таки может быть романтичным?
– Я про природу писал, – попытался отбрехаться я.
– А прочитай что-нибудь, – Аленка съехала на стол, подложив руки под подбородок.
– Да не помню я ничего об этом безобразии! – вспыхиваю. – Лет-то уже прошло… Много.
– Соколов тоже пишет, – подмигнула тому Света. – Я даже как-то музыку попыталась подобрать под это дело. Но как-то не особо получилось. А давайте, кстати, споем чего-нибудь, пока еще возможность такая есть? «Пикник» же все, надеюсь, знают?
Господи, спасибо тебе, блондиночка! Век не забуду.
А девушка, дождавшись более-менее синхронного согласия, устроилась поудобнее, поправила челку, разбросав волосы по узким, сильным плечам в намеренном «художественном» беспорядке, и заиграла. Спокойно, уверенно, будто родилась с инструментом.
Ты – трепетный огонь, ты – чистая водаО, боже, упаси, не говори мне «да»,Что, если лед в душе растает навсегда?Чем остудить смогу безумные года?
Ну и текст, скажу я вам. Может, думаю, поплакать? А, с другой стороны, зачем? У меня пока вроде бы все хорошо. Ну, по крайней мере, нормально. Уровнево, так сказать. Рискну даже предположить, что именно так, как и должно было быть. Нет, разумеется, не так, как когда-то задумывал, мечтал. Но – совсем не плохо.
Да и, честно говоря, разве имеет право жаловаться на жизнь человек, попавший в такое удивительное путешествие сквозь время и пространство? Тем более такой, который этого путешествия объективно не заслуживает. Ага, покажите мне такого идиота.
Сережа сворачивает голову уже второй бутылке. Потом то ли спросил, то ли констатировал:
