– В тамошних окрестных лесах волков много, – добавил Сережа. – Поэтому лагерь и назвали «Волчонок».

– Сереж, не неси ерунду, – нахмурился Константин. – Никаких волков у нас уже давно нет. Перевелись еще лет десять назад, как минимум.

– А живущий недалеко от лагеря егерь так не считает, – возразил парень.

– Ты этого Семёнова слушай больше, – отмахнулся вожатый. – Он самогона обопьется и про вурдалаков в лесу начинает рассказывать… Или оборотней… Ну, ты меня понял.

– Ваша лагерная мистика покруче нашей будет, – заинтересованно говорит Аленка.

– Да какая уж там мистика, самый обычный лагерь, – поспешил заверить ее Константин. – Таких по всему Союзу вагон и маленькая тележка понатыкана. Тяжело добраться, еще тяжелее уехать.

А там уже и зять Зинаиды Михайловны подоспел, вместе со внушительным набором инструментов. Константин вкратце обрисовал ему ситуацию. Тот выразился на каком-то не иначе, как иностранном языке, ибо я не понял ровным счетом нихрена. Казалось, что Константин понимает не больше нашего, судя по неуверенным кивкам и не самой членораздельной речи. Единственное, что лично мне показалось плюс-минус знакомым – он мимоходом упомянул что-то про диафрагму, но вряд ли диафрагмальная грыжа или релаксация диафрагмы имели к этому хоть какое-то отношение.

– Ладно, я вроде как понял… – почесал затылок мужчина. – Ничего сложного. Сделаю минут за двадцать-тридцать. Ведите.

– Сколько мы Вам должны? – спрашивает вожатый.

– Полноте, – машет рукой мужик. – Какие деньги? Пару бутылочек холодненького пивка, освежиться, да и подлечиться заодно, ну и хватит. Все мы люди, а техника эта стерва еще та…

– Аркадий! – сердито воскликнула Зинаида Михайловна. – Ну не при детях же!

– Мама, ну что Вы такое говорите, честное слово! – заржал тот. – Эти так называемые дети похлеще меня ругаются, зуб даю.

Константин повел нас в сторону пятиэтажек. Минут пять ходьбы, в течение которой я все же наконец-то моментом закинул в себя уже подстывшие Аленкины булочки, – и мы вышли к покрытой колдобинами дороге, на обочине которой стоял почти такой же потрепанный жизнью желтый автобус, который привез нас с Дэнчиком в восемьдесят девятый год. «Ikarus» – гордо значилось на морде машины. Да, точно, теперь я вспомнил, как они назывались. Знаменитая венгерская «гармошка». Почти что лицо общественного транспорта Союза. Помним, любим и так далее.

Вокруг толпилась довольно шумная кучка пионеров во главе с хмурым, слегка субтильного вида мужичком средних лет, одетым в адидасовскую олимпийку и простецкие черные треники. Физрук, стало быть. Явно не наш Борис Александрович, этот хотя бы на человека похож, а не гребаную машину для убийств.

При виде нас, одна из пионерок стремительно вскочила, засветив лейкопластырь на коленке, и радостно замахала рукой. Я в этот момент чуть не поперхнулся – девушка была вылитая Алиса. Такое же нахальное выражение лица, спортивная фигура, кареобразная прическа, даже форма таким же узлом перевязана. Единственное отличие – эта пионерка была самой что ни на есть натуральной блондинкой с холодными, безупречно очерченными голубыми глазами. Ну и грудь визуально немного поменьше, если чисто между нами девочками говоря.

– Когда тебя клонировать успели? – шепнул я рыжей. – Да еще и подкрасить на манер нашей активистки?

– Варежку захлопнул, – процедила та, осматривая своего внезапного двойника с ничем не прикрытым подозрением, но все же вкупе с невольным восхищением.

– Ларионова, я тебе что про форму говорил? – строго спросил у пионерки Константин.

Та злобно смерила вожатого взглядом, пробормотала что-то под нос и скрылась в автобусе, приводить себя в порядок.

– Светик как обычно, – покачал головой Витя.

– Костик! – облегченно возвел руками к небу физрук. – Ну наконец-то! Скажи, что у тебя есть хорошие новости!

– Есть-есть, Владимир Петрович, – успокоил того Константин. – Помогли добрые люди найти человека, сейчас он нам все починит. А я пока за пивом…

– Костик, ну ты совсем обалдел? – округлил глаза Петрович.

– Да это я… – начал было тот.

– Это мне, – перебил его Аркадий. – В уплату ремонта, так сказать.

– А-а-а, – смущенный физрук расплылся в глуповато вида улыбке. – Извиняюсь. Так, Костик, а это еще кто с тобой?

Взгляд у Петровича резко изменился. И на поверку оказался таким… таким… Металл резать, не иначе. Даже Саныч вряд ли выдержал бы такого взгляда. Жутковато. И внушает уважение.

– А это, Владимир Петрович, внеплановая делегация из «Совенка», – усмехнулся вожатый, обводя нас рукой. Все пионеры при упоминании нашего лагеря дружно зашушукались. – У нас ведь найдется три свободных местечка?

– Ну, в целом… – помедлил физрук. – А что они…

– Долгая история, – выручил нас Константин. – Оставьте их, Владимир Петрович, им и так за сегодня досталось. Ладно, Аркадий, работайте, а я пока метнусь туда-сюда Вам за «подлечиться».

Мужчина кивнул, раскрыл свой чудо-кейс, что-то там долго выбирал и ловко нырнул под автобус в районе переднего колеса. Петрович еще поизучал нас немного, смахнул пот со лба, да и скрылся в автобусе. И в ту же секунду нас окружили пионеры «Волчонка».

– Так вот, значит, какие пионеры в «Совенке» обитают, – вальяжно растягивая буквы и обнажая кривые зубы заговорил один из пионеров. – По каким помойкам шарились, стесняюсь спросить?

Понеслась душа в Рай… А я уж, смотря на Витю с Сережей, думал, что там коллектив будет адекватный. Да уж, беда-бедовая…

– Ермак! – шикнул на того другой пионер, высокий спортивный блондин, на груди которого, помимо значка с Ильичом красовался другой, за какие-то там достижения в спорте. Хм, видимо, я поторопился немного с выводами.

– Да не, пусть говорит, – ласково произнесла Алиса, уперев руки в боки. – Зубы, смотрю, у него явно лишние.

– Че вякнула, коза? – насупился тот, ощерив круглое, чуть рыхловатое лицо.

– Слышь ты, обморок… – выступил я чуть вперед, загораживая собой рыжую.

– Так, брек! – между нами встал еще один пионер, равный примерно Дэнчику по комплекции. – Ермак, тебе неймется? Может, тебе сходить проветриться?

– А чего он сказал такого? – поддержала того неизвестная еще нам девушка. – Ты сам их форму не видишь?

– Ребята попали в тяжелую ситуацию, – хмуро заявил Витя. – Так что закройте, нахрен, рты.

– Соколов как всегда сирых и убогих защищает, – пробормотал Ермак.

– Странно, – поправил очки я. Наружу уже вовсю рвалась темная сторона. – Не слышал, как он тебя выгораживал.

– Слышь…

– Ладно, Миш, – схватила того за руку поддержавшая его пионерка. – Пойдем, правда, прогуляемся. Чего с этими стоять…

– Валивали, – усмехнулась Алиса. – Точнее, катись. С твоими ходулями в форме колеса другого выражения и не подберешь, жаба с сиьсками.

Девичий смех со стороны блондинистой копии Алисы наглядно продемонстрировал ее готовность встать на нашу сторону. Агрессивная пионерка злобно сверкнула глазами и, под ручкой со своим, так называем, кавалером, продефилировала в сторону рынка. За ними, ворча что-то недоброе под нос, увязалась довольно милая девочка с кудрявыми русыми волосами и серыми глазами. Аленка проследила за их удаляющимися кроссовками, задумчиво покачала головой и покрутила пальцем у виска. А я случайно заметил, как Витя аккурат в этот момент вперил взгляд в пол. Ага. Либо там у них что-то было, либо я просто уже сам начал быть склонным к драматизму.

– Уф, – выдохнул Сережа. – Вы, ребят, на Мишу с Таней внимания не обращайте. Те еще уроды, честно говоря.

– Они не уроды, – блондинистый пионер со значком проводил взглядом ушедших товарищей и вновь повернулся к нам. – Просто… сложные. Так, значит, вы из «Совенка»?

– Из него, родимого, – улыбаюсь, протягивая тому руку. – Меня Макс зовут. А это моя… – ага, ага, давай, еще чего-нибудь ляпни. – Мои подруги – Алиса и Алена.

– Леша, – представляется пионер. – Капитан футбольной команды «Волчонка». Ну, с Витьком и Серегой, понимаю, вы уже знакомы. Это, – кивает он в сторону качка. – Наш вратарь, Денис, – надо же, они даже тезки. – Света, – блондинка нам хитро подмигнула. – Вика, – кивнул он в сторону третьей девушки, низенького роста, черноволосой, но с эффектно выделяющейся одной прядью фиолетовых, почти как у Лены, волос, и довольно бледной кожей. Я такой типаж про себя давно уже называю Гоголевской красотой. Это он ведь у нас тащился от мертвых панночек и прочих невинных утопленниц. – Олег…