– Пошел ты, – фыркает. Покрасневший, как школьник, которого родители застукали за неприличным занятием в собственной комнате поздно вечером. – Ее мать меня натурально ненавидела. А у меня сестра мелкая дома двадцать четыре на семь. Что нам вот делать было, скажи на милость?

– Ничего, я всегда приветствовал размножение в обществе приличных людей, – простите, но уж слишком был велик соблазн.

Дэнчик даже закипеть как следует не успел – из репетиционной внезапно показалось испуганное лицо библиотекарши. Видок у девушки, надо отдать ей должное, был настолько ошалелый, что мой друг мигом поменял эмоциональный спектр. Но Женин взгляд, едва видневшийся из-под толстой оправы очков, не растерялся и мигом оценил обстановку. Признав наши скромные персоны, библиотекарша разом успокоилась:

– Если вы никому ничего не скажете, то я тоже никому ничего не скажу, идет?

Жизнь иногда выписывает изумительные кривые. Какая чудесная ирония – не мы одни тут, как выяснилось, решили переждать бурю в стакане. Интересно, а не придут ли тогда еще паре десятков пионеров те же самые мысли в светлые головушки? Просто тогда это уже будет слабо походить на потенциальное убежище. А вполне себе на кормушку для Панамки.

– Если хочешь что-то спрятать, то прячь это на самом очевидном месте, гениально, Евгения, – саркастично похлопал я.

– Умник, сиди молча, – бросила та.

– Подожди, Жень, – окликнул ее Дэнчик, когда та уже почти вновь скрылась в репетиционной. – Раз уж ты тут – скажи, у тебя есть что-нибудь про мистику, там, колдунов, демонов…

– В разделе детской литературы, – раздраженно ответила библиотекарша, с шумом захлопнув дверь.

– Тишину в библиотеке соблюдаем! – сострил я старушечьим голосом.

По ту сторону двери меня куда-то крепко послали. Окей, ежедневная норма выполнена. Я могу быть удовлетворен.

– Мне все меньше и меньше начинает нравиться эта идея, – задумчиво произнес Дэнчик. – Мы же не будем в самом деле рыться среди детских книжек?

Я с тоской окинул взглядом пустующие библиотечные просторы. Почти. В одном из проемов замечаю стоящую к нам спиной девочку, в такой же, как у Ольги панамке, отчего я сначала непроизвольно дергаюсь. Да, кому-то уже пора нервишки подлечить.

Ладно, если уж говорить по существу – в самом деле, что в этом Раю коммунизма можно найти по интересующему нас вопросу? Хер да нихера. И черт вот дернул, что называется. Беда-бедовая.

– Все равно пришли, – пожал плечами я. – Так что не будем зря терять время. За работу! Часа полтора у нас в запасе есть.

Дэнчик тихонько выругался и направился куда-то в дальний конец библиотеки. Скрипнула входная дверь, провожая фигурку той девочки в панамке. Быстро кинув взгляд в ту сторону, дабы для себя убедиться, что никакие вожатые с улицы к нам ломиться не собираются, я также приступил к поискам.

Так совершенно неожиданно прошло минут двадцать. Из которых на непосредственно поиски я потратил около пяти или десяти минут. Все остальное время я просто ходил вокруг и, сузив глаза, рассматривал все попадавшиеся на глаза книги, туго расставленные по доходящим почти до потолка книжным шкафам. Дэнчик периодически картинно ругался, но я его не слушал. Все же я не смог устоять и не начать вновь детально изучать содержимое, пусть и помнил, что при первом осмотре здешняя коллекция книг не произвела на меня должного впечатления. Забавно, конечно, но в древние времена людей, любивших почитать, считали больными, и этот недуг даже описывался в медицинских справочниках. До XVIII века страсть к книгам считалась чуть ли не губительной. Взять хотя бы сатирическую поэму Себастьяна Бранта «Корабль дураков», который направлялся в царство глупости, а управляли им библиофилы. Смех, да и только. Сквозь слезы.

Не то, чтобы это было неожиданным, но повторная экскурсия-таки удивила. Я смог отыскать довольно приличные томики Пикуля, Конан Дойла, Дюмы, Сименона и даже дефицитного Мориса Дрюона. В один момент это начало казаться неуместным – пионерский лагерь с такими дивными экземплярами. Ладно еще Конан Дойл, но остальных кто здесь читает? Виола? Ольга Дмитриевна? Мать моя…

– Макс, ком цу мир, кажется, что-то есть! – услышал я призывной голос Дэнчика.

Пообещав Шерлоку Холмсу вернуться за ним, как только закончу с Адамсом, я пошел на зов друга. Тот уже с комфортом расположился на невиданном ранее маленьком диване-раскладушке. Без сомнения, он отлично подходил не только для чтения книг, но и для неплохого такого сна. Удивительно, что с такой приблудой мы в прошлый раз застали Женю спящей за столом.

– Что у тебя? – спрашиваю.

Тот с недовольным видом продемонстрировал мне толстенькую иллюстрированную книжечку под названием «Нечистая сила»:

– Пока ты там прохлаждался, я, как обычно, занимался делом!

– Прости, я в библиотеках привык читать, а не девушек портить, – хмыкаю в ответ.

Дэнчик закатил глаза и бесцеремонно швырнул мне книжку, которую я все же умудрился поймать на лету. Из нее при этом плавно выпал какой-то листочек, улетевший прямиком под один из шкафов. Лишь уголок остался торчать. Бланк, думается. Потом подниму.

Ну, посмотрим, что там у нас по содержанию. Я как-то машинально уселся на пол по-турецки и раскрыл слегка запылившиеся от долгого простоя страницы.

– Один вопрос, – прервал меня друг. – Ты не собираешься впадать в истерику, если мы за сегодняшний день не выясним ничего стоящего?

– Конечно же не собираюсь, – ответил я с невозмутимым видом.

Так, продолжим.

Ведьмы, колдуны, черти, бесы… Черти, смойтесь с глаз! Не хватало вас! Эй, ты, у стены, ща как залеплю-ю-ю… Ничего полезного. Листаю какую-то глупую книжку с картинками. Чувствовал, что лоб уже начинает покрывать испарина. Еще пара страниц этого бреда – все, пишите письма.

– Как успехи? – едко поинтересовался Дэнчик, вальяжно разложившись на диванчике.

В настоящий момент мне в буквальном смысле хотелось биться головой о стену. Не сильно. Я не хотел повредить свои ценные мозги. Но мне было необходимо как-то выпустить свое потихоньку накапливающееся негодование, иначе есть риск взорваться.

– А что, помочь не хочешь?

– Да я так… больше из любопытства спросил, – хмыкнул мой друг. – Так лениво, понимаешь…

Он не смеялся, но я чувствовал, как его буквально распирает. Это ощущение давило, словно осознание того факта, что у тебя на носу важная операция, а у тебя внезапно начали дико трястись руки. И что с этим делать – известно разве что тому мужику, чей бюст презрительно взирал на нас с угла библиотеки.

– Ладно, выскажись, – сдался я.

– Я не собирался, – вежливо ответил Дэнчик. – Это нетактично.

– Забудь о такте, – махнул рукой я.

– Ты на полном серьезе ищешь ответы мироздания в детской книжке! И ведь не от нечего делать, ты серьезно допускал мысль, что там можно что-то найти! Как мне обозвать этот феномен с научной точки зрения? Предвзятость Макса? И да – я же говорил!

Я смотрел на уголок книжного шкафа и размышлял, как бы удариться головой так, чтобы получить сотрясение, которое исказит мою долговременную память и позволит больше не помнить о произошедшем.

– Ладно, это действительно тупизм, – заключил я, быстро пролистывая оставшиеся красочные страницы. – Меняем тактику. Я правда хрен знает, на что менять, но на что-то надо…

Потянулся за улетевшим под шкаф бланком. Поднимаю, хочу уже сдуть пыль, а тут смотрю – не бланк это, оказывается, а какая-то записка! Так-так, становится интересно… Даже Дэнчик моментально уши навострил. Ага, нет уж, вся слава моя!

– Что там? Что там? – возбужденно спрашивал тот.

– Обожди… – протянул я, в попытке разобрать неряшливый почерк.

«Доверяйте только себе. Даже реальность может быть иллюзией. А иллюзия – реальностью. Исполнившиеся мечты не всегда хорошо. А неудачи не всегда ведут к провалу. Держите в голове тех, кто дорог. И помните – вы здесь не просто так».

– Бред какой-то, – прокашлялся я. Реальность – иллюзия, Вселенная – голограмма… Да, а я уж обрадовался. Конечно, можно натянуть сову на глобус и предположить, что это тайное послание, да только вот оно не проясняет ни шиша.