Прапорщик видимо отнёс мимическую реакцию муровского опера на свой счёт и всё с той же поразительной невозмутимость добавил:

– Ну, а не найдётся свидетелей, так здесь повсюду видеонаблюдение. Камеры на каждом шагу понатыканы.

Логично, согласился с ним Гришин. Ну что ж, посмотрим записи – глядишь и что интересное обнаружится. Они, кстати сказать, и для реабилитации прапорщика пригодятся. Если всё, что тот рассказал – правда, а врать ему резона нет, то дополнительные свидетельства правомерности применения оружия полицией будут не лишни…

– Надеюсь, у тебя неприятностей не будет, – обнадёживающе сказал Гришин. – По мне так ты всё правильно сделал. Жаль только, что наповал… – при этом он с сожалением посмотрел на бездыханного байкера. – Теперь-то уж его на спросишь: кто, за что и почему?

– Так, не в тире! Думать некогда было, – резонно заметил прапорщик. – А если бы он ещё кого замочил? Не спецом, а по случаю? Небось, не железный. Рука дрогнула, психанул или ещё что!

– Это точно. Безопасность граждан прежде всего, – словно мантру заученно произнёс Андрей, нимало не лукавя, потому как сам всегда исходил из такого посыла, и, приступая к выполнению своих непосредственных обязанностей, спросил. – Документы при ком-нибудь из них были?

– У китайца… – недвусмысленно направив ствол автомата на убитого стрелка, начал было прапорщик, но Гришин перебил его.

– Он – китаец? – переспросил оперативник и недоверчиво покосился на застреленного парня. Конечно, прапору виднее – врач при нём шлем с головы убитого стягивал. А так, не видя лица, попробуй догадайся. Но киллер-китаец в центре Москвы – это что-то новенькое!

– Железно! – уверенно подтвердил прапорщик. – Я ж родом из Приморья, а там такого добра полно. Насмотрелся на их рожи – в потёмках не спутаю.

– Ну, китаец так китаец, – согласился Гришин.

– У него вообще, ничего… – продолжил свой рассказ патрульный. – У второго только мобильник рядом с телом лежал и… – он пошарил в нагрудном кармане своей форменной куртки и протянул сыщику что-то вроде брелока от автомобильной сигнализации. – И вот это!

Смарт ключ, сразу определил Андрей. Если верить шильдику, то от «БМВ».

– А какие-нибудь документы? – спросил сыщик.

Прапорщик лишь отрицательно мотнул головой.

Любопытно, подумал Гришин. Ну киллер на дело шёл, всё до соринки из карманов выгреб – это нормально. А терпила-то почему пустой? Впрочем, грузить сейчас голову безответными вопросами Андрей счёл делом преждевременным.

– Раз есть ключ, должна быть где-то поблизости и машина, – глубокомысленно изрёк он и, обращаясь уже к прапорщику, сказал. – Ты давай тут бди! А я пойду тачку поищу.

Поиски много времени не заняли. Андрей просто перемещался от одной уличной парковки к другой и периодически нажимал на кнопку, встроенную в ключ. Едва он свернул в Успенский переулок и в очередной раз проделал эту нехитрую операцию, как на призыв брелока отозвалась приглушённым пиком чёрная «Х5», припаркованная сразу за поворотом. Прежде чем к чему-либо прикасаться, Гришин натянул на руки медицинские латексные перчатки, которые всегда имел при себе про запас, и только после этого открыл дверь и заглянул внутрь. Не обнаружив ничего интересного, он на секунду задумался, а потом опустил вниз солнцезащитный козырёк с водительской стороны. Интуиция не подвела: на сиденье плюхнулась обложка с документами. Нет, ну что за народ! Забыл мужик, где живёт! – сокрушённо покачал головой оперативник. Будучи полицейским, он не одобрял этой европейской моды, оставлять в машине права и документы – слишком лёгкая добыча для пацанвы, у которой руки чешутся пошарить там, где неположено. А потом начинаются звонки с предложением вернуть за вознаграждение…

Он заглянул в водительское удостоверение. Зубов Кирилл Максимович 1963 года рождения. Ну, хоть, что-то. Сфотографировал права на смартфон и положил корочки на место, под козырёк. Потом обошёл машину и открыл правую переднюю дверцу, намереваясь ознакомиться с содержимым перчаточного ящика, а проще говоря, бардачка. Там обнаружился конверт размером в пол-листа формата А4. Как настоящий сыщик – а кто бы в этом усомнился! – Гришин не преминул заглянуть внутрь и обнаружил там семь высококачественных цветных фотографий с изображением каких-то плоских, похоже, каменных дисков с круглым отверстием посередине. Все они были покрыты затейливой резьбой. Рисунок, точнее орнамент, на каждом разительно отличался от других как по манере исполнения, так и по содержанию. На одном преобладали ритмически повторяющиеся спиралевидные завитки, другой содержал сетчатый узор, третий изобиловал ромбами и треугольниками, заключёнными в окружность, четвёртый был украшен стилизованными изображениями дракона и так далее. Цвет камня использованного для изготовления этих штуковин тоже был различен: от почти белого через все оттенки зелёного – желтоватый, травянистый, изумрудный, болотный – до почти чёрного. На оборотной стороне одного снимка он обнаружил сделанную гелиевой ручкой надпись «в н. в.».

И что это значит? – озадачился сыщик. Нет, с «в н. в.» всё более или менее понятно. Скорее всего, это ни что иное, как «в натуральную величину». А вот сами диски… Да что я дурью маюсь? Разрешение у камеры смартфона вполне приличное. Пересниму. Чтобы начать разбираться, и такого качества достаточно. А приспичит, так всегда можно запросить оригиналы у следствия – наверняка при осмотре машины их изымут и приобщат к материалам дела. На том и порешил. Быстренько перефотографировав все семь снимков, Гришин сложил их обратно в конверт, конверт вернул в бардачок, а сам бардачок захлопнул. Восстановив таким образом статус-кво, оперативник поставил машину на сигнализацию и возвратился к «Эрмитажу».

А там уже было не протолкнуться. Подтянулась и принялась за работу дежурная следственно-оперативная группа из ЦАО. Эти, что называется, в поте лица честно отрабатывали хлеб свой. Помимо них, как и следовало ожидать, понаехало начальство всех мастей. От этих, понятное дело, толку было, как от козла молока – присутствовали исключительно для галочки, хорошо хоть не мешали. Так или иначе, но народу существенно прибавилось. Гришин протолкался туда, где, примостившись на раскладном стульчике, корпел над составлением протокола осмотра места преступления следак из округа, в котором даже со спины безошибочно опознал старшего следователя Ширшова. Перепутать было невозможно, потому как больше никто из сотрудников следственного управления округа не походил до такой степени на гигантского плющевого мишку. Впрочем, это был как раз тот самый случай, когда форма никоим образом не определяла содержания. С виду этакий добродушный, мешковатый толстяк с окладистой бородкой, Ширшов, на деле был жёстким, хватким профессионалом – уж если за кончик верёвочки уцепится, всенепременно до конца весь клубок размотает. Это Гришин знал не понаслышке. Как-никак, они с Евгением Васильевичем знакомы были лет десять, частенько пересекаясь по работе, и, что следует отметить особо, сотрудничество с ним было весьма плодотворным – ни одного висяка в их совместной копилке не числилось.

– Привет, Женя! – по-приятельски поздоровался со следователем сыщик.

– А, это ты! Привет! – оторвавшись на время от писанины и посмотрев на Гришина, ответил тот. – Каким ветром?

– Сквозняком с самого верха! – съёрничал оперативник. – Прислан по высочайшему повелению.

Ширшов понимающе покивал.

– Понятно. Давно здесь крутишься?

– Да с полчаса уже.

– Что-нибудь надыбал?

– Ничего особенного. Разве что, личность потерпевшего установил. Некто Зубов Кирилл Максимович, пятидесяти двух лет от роду.

– Из чего сие следует? – Ширшов вопросительно посмотрел на него снизу вверх. – Неужто какие-то документы нашлись?

– Ага! – кивнул Гришин и отчитался по пунктам. – Чёрная бэха «Х5». Стоит в Успенском. Водительское удостоверение под козырьком. Фото в правах соответствует. В бардачке конверт с фотографиями. Всё!

Он протянул следователю смарт ключ. Тот взял его, повертел в руках, разглядывая так и этак, потом буркнул: «И на том спасибо». После чего спросил: